– Не может быть!

– И уже сообщила мою фамилию работникам телестудии! – Голос Сьюзи звенит от возмущения. – Представляешь, они звонили мне и спрашивали, правда ли, что я кормлю детей только консервами и что никто из них не умеет говорить!

– Какая наглость! – Я намазываю булочку маслом. Принимать близко к сердцу чужие проблемы – лучшее средство от собственных.

Втроем мы замечательно перекусили, у меня заметно поднялось настроение. Мы дружно согласились, что Лулу настоящая гадина (правда, Джесс с ней не знакома, но я подробно описала ее). Потом Джесс рассказала о своих трудностях. Она сообщила Тому о поездке в Чили, и они рассорились.

– Сначала он думал, что я шучу, – Джесс рассеянно крошит булочку, – потом – что я проверяю его чувства. И сделал мне предложение.

– Предложение? – восторженно восклицаю я.

– Но я, конечно, велела ему не глупить, – продолжает Джесс. – А теперь… мы не разговариваем. Такие дела. – Голос звучит деловито, а глаза грустные. Она залпом выпивает чуть ли не полбокала, что на Джесс совсем не похоже.

Мы со Сьюзи переглядываемся, она тревожно хмурится.

– Джесс, а ты уверена насчет Чили? – осторожно спрашиваю я.

– Да. Обязательно поеду. Я должна. Второго такого шанса мне не представится.

– А Том может тебя навещать, если захочет, – подхватывает Сьюзи.

– Вот именно. Если бы только он перестал слушать свою мать! – Джесс раздраженно качает головой. – Дженис истеричка. Шлет мне целые страницы распечатанной из Интернета белиберды, твердит, что в Чили опасно, что там нестабильная политическая ситуация, эпидемии и противопехотные мины.

– Что, правда? – пугаюсь я.

Конечно, нет! Бред какой-то. – Джесс отпивает вина. – Ну может, мины кое-где и попадаются. Да еще зафиксирована небольшая вспышка холеры. Мины? Холера?

– Джесс, ты уж там поосторожнее, – умоляю я, взяв ее за руку. – Чтобы с тобой ничего не случилось.

– Да, побереги себя, – вторит Сьюзи.

– Обязательно. – У Джесс даже шея розовеет. – Со мной все будет хорошо. Спасибо. Словом… – Джесс умолкает, отдергивает руку и ждет, когда отойдет официант, который принес нам кофе. – Бекки, мне нравится твоя заколка.

Она явно хочет сменить тему.

– Спасибо. – Я любовно поглаживаю заколку. – Прелесть, правда? От Миу Миу. Она вошла в портфель средств трастового фонда для малыша.

Тишина. Джесс и Сьюзи смотрят на меня во все глаза.

– Бекки, как же может заколка войти в портфель трастового фонда, пусть даже заколка от Миу Миу? – нерешительно спрашивает Сьюзи.

– Это же Потенциальный Антиквариат! – с победной улыбкой провозглашаю я.

– А что это такое? – Сьюзи озадачена.

Ха! Видите? Я опередила время!

– Это потрясающая новая тактика инвестирования, – разъясняю я. – Простая как апельсин! Покупаешь что-нибудь, сохраняешь упаковку, а через пятьдесят лет продаешь на аукционе за бешеные деньги!

– Ясно, – говорит Сьюзи с сомнением. – а что еще ты купила?

– М-м… – Я задумываюсь. – Несколько вещей от Миу Миу. Еще фигурки Гарри Поттера, коллекционных Барби-принцесс, отпадный браслет из «Топ-шопа»…

– Бекки, браслет из «Топ-шопа» – это не инвестиция, – говорит ошарашенная Джесс.

Ничего до нее не дошло.

– Сейчас – может быть, – терпеливо объясняю я. – Но со временем будет. Вот увидите, его еще покажут в «Погоне за антиквариатом»!

– Бекки, а чем плох обычный банк? – допытывается Сьюзи.

– Не буду я вкладывать деньги ребенка в какой-то паршивый банк, как делают все! – возмущаюсь я. – Ты забыла, что я эксперт по финансовым вопросам? Это моя работа.

– Теперь уже нет.

– Это все равно что езда на велосипеде, – важно говорю я. Правда, кататься на велосипеде я не умею, но об этом молчок.

– И что все это значит? – спрашивает Джесс. – Ты уже потратила все деньги, какие у тебя были?

– О, у меня еще целая куча осталась! – Я отхлебываю кофе и вдруг замечаю неподалеку от нас на стене картину в абстрактном стиле. Просто большой синий квадрат масляной краски на холсте и этикетка с ценой – 195 фунтов. – Вы только посмотрите! – указываю я на картину. – Как думаете, может, мне…

– Нет! – хором кричат Джесс и Сьюзи. Ну как это называется? Я ведь даже договорить не успела.


Когда я возвращаюсь домой вечером, в квартире пусто и темно. Люка нет. Он с ней.

Нет. Не может быть. Прекрати. Делаю себе бутерброд, сбрасываю туфли и сворачиваюсь калачиком на диване, прихватив пульт от, телевизора. Пока я скачу по каналам в поисках «Родильных историй», на которые подсела (только в самые страшные моменты жмурюсь), звонит телефон.

– Привет, – торопливо говорит Люк. – Бекки, совсем забыл сказать: я на вручении Финансовой премии. Буду поздно.

– Ясно. – Теперь и я вспомнила про премию. Люк даже меня звал с собой, но мне не захотелось целый вечер торчать среди нудных старых управляющих фондами. – Хорошо. Тогда до встречи. Люк…

Я умолкаю, сердце гулко бухает. Не знаю, что я хотела сказать и как.

– Я спешу. – Люк даже не заметил мою напряженную паузу. – До встречи.

– Люк… – снова начинаю я, но он уже отключился.

Некоторое время смотрю в пустоту и представляю себе идеальный разговор: Люк спрашивает, что случилось, я говорю «ничего», а он не верит – неправда, говорит, я же чувствую. В конце концов он уверяет, что любит меня, что Венеция страшная уродина, и спрашивает, не слетать ли нам завтра в Париж.

Из телевизора несутся бравурные звуки, я вздрагиваю и смотрю на экран. Наверное, машинально щелкала кнопками и набрела на какой-то никому не известный деловой канал. Пытаюсь вспомнить номер канала «Жизнь», но тут мой взгляд притягивает тучный дядька в смокинге. А ведь я его знаю – это Алан Проктор из «Форленд Инвестментс». Рядом с ним сидит Джилл из «Управления активами». С какой радости они в телевизоре?

Смотрю и глазам не верю. Церемонию вручения Финансовой премии показывают в прямом эфире! По какому-то кабельному каналу, который все равно никто не смотрит, но все-таки! А вдруг я и Люка увижу!

– …Ведем прямую трансляцию из Гросвенор-Хауса, с церемонии вручения Финансовой премии, – говорит ведущий. – Место проведения церемонии изменилось с прошлого года, так как увеличилось количество…

Решаю развлечься и набираю номер Люка. Камера тем временем показывает панораму бального зала, а я жадно вглядываюсь в экран, где люди в смокингах сидят за столами. Вон потягивает вино Филип, мой давний редактор из «Удачных сбережений». И девушка из «Ллойда», которая вечно ходит на пресс-конференции в одном и том же зеленом костюме…

– Бекки, алло, – вдруг слышится в трубке голос Люка. – Все в порядке?

– Просто хотела узнать, как там дела на церемонии.

Я все жду, когда по телевизору покажут Люка. Чтобы сказать: «А я тебя вижу!»


– Да тут все по-старому, – помедлив, говорит Люк. – Тесный зал в «Дорчестере»… Жуткая толкучка.

В «Дорчестере»?

Я изумленно смотрю на телефон. Меня вдруг бросает в жар, а потом начинает бить озноб. Крепко прижимаю трубку к уху, но шума и голосов в ней не слышно. Или Люк сейчас не в зале?

Он врет.

– Бекки, ты меня слышишь?

– Я… э-э… да. – От потрясения у меня кружится голова. – Ты с кем рядом сидишь?

– Рядом с… Мел. Ну, пора закругляться, милая.

– Ладно, – тупо бормочу я. – Пока.

Камера как раз наехала на Мел. Она сидит между двумя толстяками в костюмах. За столиком ни одного пустого места.

Люк обманул меня. Он где-то в другом месте. С кем-то.

Огни и шум церемонии действуют мне на нервы, я жму на кнопку и выключаю телевизор. Сначала просто сижу, уставившись в почерневший экран, а потом как в тумане тянусь к телефону и неожиданно набираю мамин номер. Мне обязательно надо с кем-нибудь поговорить.

– Алло!

От знакомого и надежного маминого голоса я чуть не разрыдалась.

– Мам, это я.

– Бекки! Как ты, детка? Как малыш? Толкается?

– С ним все в порядке. – Я машинально прикладываю ладонь к животу. – У меня тут… сложности.

– Какие? – тревожится мама. – Неужели опять эти проходимцы из «Мастеркард»?..

– Нет-нет! Это… личное.

– Личное?

– Да. В общем… – Прикусываю губу и уже начинаю жалеть, что позвонила. Все равно ничего не смогу ей объяснить. Да и расстраивать не хочу. Тем более что она же меня предупреждала.

Может, спросить у нее совета, но всей правды не рассказывать? Пишут же люди в газету о проблемах якобы своих друзей, а на самом деле это их самих застукали в купальнике жены.

– Тут у меня… одна знакомая по работе, – сбивчиво говорю я. – Кажется, она собирается… перейти в другой отдел. Она уже договорилась с тамошним начальством тайком от меня, ходит с ним обедать, а я только что узнала, что она мне врала… – По моей щеке стекает слеза. – Можешь мне что-нибудь посоветовать?

– А как же! – бодро отзывается мама. – Детка, это ведь просто сослуживица. Они приходят и уходят. Через пару недель ты ее забудешь и заведешь новых друзей.

– Ясно, – бормочу я.

Честно говоря, толку от таких советов – ноль.

– Скажи лучше, ты уже купила контейнер для памперсов? – продолжает мама. – Я тут видела в «Джоне Льюисе»…

– Понимаешь, мама… – я предпринимаю еще одну попытку. – Эта сотрудница мне очень нравится. А я даже не знаю точно, встречалась она с другими тайком от меня или…

– Дорогая, ты о ком говоришь? – волнуется мама. – Я ее знаю?

– Просто… знакомая, с которой мне нравится общаться. Нам весело, у нас… совместный проект… и вообще нам все удавалось. Я думала, мы счастливы вместе… – В горле встает гигантский ком. – Подумать страшно, что я ее потеряю.

– Да никуда она не денется! – смеется мама. – Ну перейдет в другой отдел, и что такого? Все равно можно иногда вместе пить кофе…

– Иногда? – переспрашиваю я с досадой. – Что же в этом хорошего?