– Бекки эту макулатуру в упор не видит, – поспешно заверяет Сьюзи. – Эти каталоги вообще не ее, а мои. Я их привезла.

Обожаю Сьюзи.

Джесс листает «Роскошное детство» и морщится:

– Отвратительно. Ну скажите, зачем ребенку надувная ванночка? Или дизайнерская колыбелька?

– И правда – зачем? – в тон ей подхватываю я. – Кошмар. Хотя, признаться, кое-что я бы купила…

– Джесс, дорогая, ты только взгляни! – решает прийти мне на помощь мама. – Бекки уже подыскала для малыша бесподобную кроватку! – Она судорожно листает каталоги. – Да где же она?.. Там и цветомузыка, и вибрация…

Я цепенею от ужаса.

Только бы мама не вздумала показать Джесс кроватку за тысячу с лишним фунтов.

– А, вот она! – Мама открывает «Стильного бэби».

– Джесс кроватками не интересуется. – Я пытаюсь перехватить каталог, но Джесс оказывается проворнее.

– На какой странице? – спрашивает она.

– Мам!

На этот незнакомый голос оглядываемся мы все. В дверях стоит хмурый тип – нечесаный, длинногривый, заросший щетиной. Кто этот тощий дылда с замусоленной книжонкой в мятой обложке, понятия не имею…

Минутку. Неужели… Том?

Вот те раз. Еле-еле узнала. Значит, насчет бритья мама не обманула: за бритву он не брался неделю, а то и больше.

– Папе надо помочь с фокусами, – без предисловий говорит он Дженис. – Кажется, кролик в шляпе застрял или что-то в этом роде.

– Ах ты господи! – Дженис отставляет чашку. – Побегу я. Том, детка, поздоровайся со всеми.

– Всем привет. – Том окидывает комнату беглым хмурым взглядом.

– Ты ведь знаком со Сьюзи, подругой Бекки? – щебечет Дженис. – А с ее сестрой Джесс?

– Привет, Том! – бодро произносит Сьюзи.

– Привет, – вторит Джесс.

Я нервно посматриваю на нее и морально готовлюсь к нотации: мол, намерение потратить тысячу фунтов на детскую кроватку – примета нашего порочного, декадентского времени. Но к моему изумлению, в каталог Джесс даже не смотрит – уронила его на колени и уставилась на Тома.

И Том прямо-таки ест ее глазами.

Джесс переводит взгляд на книгу в руках Тома.

– Это «Общество потребления» Бодрийяра?

– Да. Читала?

– Бодрийяра – да, но другую книгу. «Система вещей».

– Она у меня тоже есть! – Том делает шаг в направлении дивана. – И как тебе?

Пауза.

– По-моему, его концепция симулякров и симуляции довольно интересна. – Джесс теребит серебряный кулон-горошину от Тиффани, который я ей подарила.

Раньше с Джесс такого не случалось. Бог мой, да она кокетничает с Томом!

– Я пытаюсь скоррелировать разрушение гиперреальностей с моим тезисом об энтропии постмодернистского капитализма, – кивает Том.

Отпад! Оба симпатичные, оба явно заинтересовались друг другом и вроде по-английски говорят, а никто, кроме них, ни слова не понимает. Точь-в-точь сериал «Однажды в Калифорнии», только прямо в маминой гостиной!

Переглядываюсь с Люком, он вскидывает брови. Мама толкает в бок Сьюзи, та прячет усмешку. Все мы сгораем от любопытства.

– Ну ладно, – говорит Том, – мне пора…

И тут Дженис срывается с места в карьер.

– Джесс, дорогая! – восклицает она, вскакивая с дивана. – Ведь мы с тобой до сих пор так и не познакомились толком! Почему бы тебе не зайти к нам на чай? Заодно и договоришь с Томом.

Джесс, похоже, в растерянности.

– Э-э… Но я приехала повидаться со всеми…

– На празднике и повидаешься! – Дженис решительно подхватывает Джесс под загорелую руку и тянет к двери. – Джейн, Грэхем, надеюсь, вы не против?

– Ничуть, – беззаботно отзывается папа.

– Ну хорошо. – Джесс бросает взгляд на Тома и слегка розовеет. – Тогда до встречи.

– Пока! – хором отзываемся мы все.

Дверь за Джесс и остальными закрывается,

а мы переглядываемся, еле сдерживая ликование.

– Ну и дела! – Мама хватается за чайник. – Замечательно все устроилось, правда? Можно снести забор между нашими участками и разбить шатер на двух газонах сразу!

– Мам, ну что ты, в самом деле! – закатываю глаза я. Вечно она торопит события, навоображает себе невесть что…

Ой, а ведь малышу можно доверить нести кольца!


Пока Джесс гостила у соседей, Люк читал газету, а Таркин купал детей, мы со Сьюзи устроились в комнате, которая раньше была моей. Включили радио погромче, по очереди валялись в ванне с пышной пеной, пристраивались на край ванны и болтали, как раньше, в Фулхэме. Теперь Сьюзи сидит на кровати и кормит близнецов, а я крашу ногти на ногах.

– Скоро уже не сможешь, – говорит Сьюзи, наблюдая за мной.

– Почему? – тревожусь я. – Для ребенка вредно?

Она смеется:

– Да нет же, глупая! Просто не дотянешься.

Аж мурашки по коже. Понятия не имела, что меня так разнесет. Я прикладываю ладонь к животу, и малыш будто чувствует это.

– Ох! – вырывается у меня. – Крепко он пинается!

– Подожди, вот начнет коленками толкаться, – говорит Сьюзи. – Жутко так, будто внутри у тебя Чужой из фильма.

Теперь понимаете, почему беременным позарез нужны лучшие подруги? Потому что ни в одной книжке о беременности не найдешь таких слов – «жутко, будто внутри у тебя Чужой».

– Дорогая! – В комнату заглядывает Таркин. – Уилфи унести?

– Да, он уже наелся. – Сьюзи передает мужу спящего малыша, и тот приваливается к плечу Таркина, словно это его законное место.

– Как тебе мои ногти, Тарки? – спрашиваю я, шевеля пальцами ног.

Таркин такой милый. Когда мы только познакомились, он показался мне каким-то чудным и странным, даже поболтать с ним было не о чем. А теперь он с каждым годом меняется к лучшему, скоро станет совсем нормальным.

Таркин кидает рассеянный взгляд на мои ногти.

– Бесподобно. Ну, дружище, пора. – Он осторожно похлопывает Уилфи по спинке. – Поскакали в Кроваткинс.

– Тарки такой заботливый папа, – восхищаюсь я, когда он выходит.

– Да, он замечательный, – ласково соглашается Сьюзи, начиная кормить Клементину. – Вот только все время включает детям Вагнера. Эрни может спеть арию Брунхильды на немецком, а по-английски едва лепечет. Если честно, это меня слегка беспокоит.

Беру свои слова обратно. Таркин ничуть не исправился, все такой же чудик.

Достаю новую тушь и начинаю красить ресницы, а Сьюзи тем временем строит сметные рожицы Клементине и целует ее в пухлые течки. Умеет она все-таки найти подход к детям, наша Сьюзи.

– Как думаешь, Сьюзи, я буду хорошей матерью? – Эти слова сами срываются с языка я даже обдумать их не успеваю.

Сьюзи смотрит на мое отражение в зеркале.

– Конечно! Из тебя выйдет прекрасная мать! Ты будешь доброй, веселой и самой нарядной из всех мам на детской площадке…

– Но я же в детях совсем не разбираюсь. Ничегошеньки про них не знаю, честно.

– Так и я не знала, помнишь? – пожимает плечами Сьюзи. – Приспичит – ты и не заметишь, как всему научишься!

Все кругом заладили: научишься, научишься. А если нет? Вон алгебру я учила три года, и все без толку.

– Может, откроешь хоть какие-нибудь родительские секреты? – Я откладываю тушь в сторонку. – Ну например, какая у родителей обязательная программа.

Сьюзи задумчиво морщит лоб.

– Все мои секреты – это самые азы, – наконец признается она. – Известные всем и каждому.

Чувствую укол тревоги.

– Это какие? – Я стараюсь не выдать интереса. – Может, я и вправду их уже знаю…

Само собой. – Сьюзи начинает загибать пальцы: – Надо уметь оказывать первую помощь… следить, чтобы под рукой было все необходимое… курсы массажа могут здорово пригодиться… – Она поднимает Клементину и прикладывает к плечу. – Ты ведь собираешь «Бэби Эйнштейн»?

Все, я в панике. Впервые слышу про «Бэби Эйнштейн».

– Да ты не волнуйся, Бекки! – торопливо добавляет Сьюзи, взглянув на меня. – Это пустяки. Главное – уметь менять памперсы и петь детские песенки, и все будет в порядке!

Как подступиться к памперсам, я без понятия. И ни одной детской песенки не помню.

Боже, я пропала.

Через двадцать минут Сьюзи заканчивает кормить Клементину и сбагривает ее Таркину.

– Вот и все! – Она закрывает за мужем дверь и с воодушевленным видом оборачивается. – Мы одни. Давай сюда обручальное кольцо. И еще какой-нибудь шнурок.

– Держи. – Я нахожу в ящике туалетного стола ленточку от подарочной упаковки «Кристиан Диор». – Такая подойдет?

– Должна подойти. – Сьюзи продевает ленточку в кольцо. – Ну, Бекки, решай: ты правда хочешь знать заранее?

Ответить сразу мне мешает тень сомнения. А может, Люк прав. Может, надо сделать себе чудесный сюрприз. Но с другой стороны, какого цвета тогда выбирать коляску?

– Хочу! – решительно заявляю я. – Давай посмотрим.

– Тогда садись. – Сьюзи завязывает ленточку, смотрит мне в глаза и усмехается. – Это страшно интересно!

Сьюзи – самая-самая. Так я и думала, что ей известен верный способ. Сьюзи держит кольцо на ленточке над моим животом. Мы обе не сводим с него глаз.

– Не качается, – шепчу я.

– Закачается через минуту, – негромко отзывается Сьюзи.

И правда страшно. Как будто мы на спиритическом сеансе: так и кажется, что кольцо сейчас напишет имя покойника, окно захлопнется, а ваза грохнется на пол.

– Уже! – шипит Сьюзи. Кольцо начало покачиваться на ленте. – Смотри!

– О господи! – вполголоса вскрикиваю я. – Что это значит?

– Видишь, оно ходит по кругу? Значит, будет девочка!

Я ахаю.

– Точно?

– Да! У тебя родится дочь! Поздравляю! – И Сьюзи кидается ко мне с объятиями.

Девочка. На меня накатывает слабость. У меня будет дочь! Я знала, я с самого начала чувствовала девчоночьи вибрации.

– Бекки! – В комнату входит мама, вся такая шикарная в лиловых блестках и с ярчайшей помадой на губах. – Скоро начнут собираться гости. – Она переводит взгляд с меня на Сьюзи. – Детка, у вас все хорошо?