– Ваш сын, которого вы в тот вечер назначили своим преемником, спустя несколько дней после этого случая испарился из города, Эбингер, – вызывающе добавил Виктор. – Возможно, таким образом он хотел избежать возможных последствий?

На какое-то мгновение воцарилась тишина, и Виктор заметил, что снова попал по больному месту.

– Я думаю, мне стоит привести обоих свидетелей, – сказал Виктор, когда Эбингер ничего не ответил и вышел из комнаты, не дожидаясь ответа. Вскоре после этого он вернулся в сопровождении Доры и Эдгара, которые по предварительной договоренности ждали перед домом.

Эбингеру ситуация явно была неприятна.

– Эдгар Нольд, – обратился он к Эдгару, – если я сообщу твоему отцу, что ты пошел на это, он лишит тебя наследства.

– Я так не думаю, господин Эбингер. Но даже если и так, то я на это наследство не претендую.

– Ах, да, – с иронией сказал Эбингер. – У тебя же теперь есть маленькая мастерская на задворках. От нее действительно так много прибыли? – Он встал, вышел из-за своего письменного стола, подошел к Эдгару и угрожающе посмотрел на него. – Если ты сию же минуту не уйдешь отсюда, ты не получишь от меня ни единого заказа, слышишь меня? И я позабочусь о том, чтобы большинство твоих клиентов больше не обращались к тебе.

– Макс – отец ребенка Юдит Ротман. Мне очень жаль, господин Эбингер, но некоторые вещи нельзя замалчивать. Фройляйн Ротман всю жизнь придется отвечать за последствия. И она имеет право на надлежащее возмещение.

Эбингер фыркнул:

– Как ты можешь так говорить?

– Это правда. Какой смысл фройляйн Ротман такое придумывать? Ей нет никакой выгоды, даже наоборот.

– Она хочет получить деньги? Она в отчаянии? Да откуда я знаю… – Эбингер посмотрел на Дору, но не стал ничего у нее спрашивать. В его взгляде было презрение.

– А почему тогда, господин Эбингер, ваш сын сбежал после той ночи? – теперь этот вопрос задал и Эдгар.

– Ну… – начал говорить Эбингер, как вдруг услышал тихое покашливание.

– Я верю Юдит Ротман! – В помещении раздался женский голос, громкий и четкий, и все удивленно повернулись. В двери стояла госпожа Эбингер, и Виктору стало интересно, сколько она уже услышала.

– Моя дорогая, это очень деликатный вопрос, – сказал Эбингер. – Ты не могла бы вернуться к себе?

– Нет! – госпожа Эбингер медленно подошла к нему. – Я знаю Юдит Ротман уже давно, с момента ее обучения в женском училище. Она бы никогда не сделала заявление, которое бы не соответствовало истине. И… – Она стала возле мужа и положила ему руку на плечо. – …я знаю нашего сына. В ночь нашего бала что-то произошло, я точно не знала что. Юдит Ротман в спешке забирали из дома. Позже Макс сделал замечание, незадолго до того, как уехал из Штутгарта, которое я тогда не смогла понять, но которое сейчас имеет смысл. – Она набрала воздуха. – Он сказал, что вернется лишь тогда, когда снова сможет всем смотреть в глаза.

Виктор буквально видел, как она, таким образом, связала ему руки.

Эбингер сделал глубокий вдох.

– Я не знаю, о чем думал Бог, когда создавал женщин, но, вероятно, какие-то причины у него были.

– Я в этом убеждена. Так же, как я убеждена в том, что ты найдешь хорошее решение, – улыбнулась госпожа Эбингер и нежно поцеловала его в щеку. – В конце концов, речь идет о нашем внуке.

Затем она повернулась к Виктору и задумчиво на него посмотрела. И у него возникло такое ощущение, что она точно знала, что им двигало.

– Желаю вам всем хорошего вечера, – наконец сказала она и собралась уходить.

– Ну, нам уже пора.

Эдгар переглянулся с Виктором. Тот ему кивнул.

Они вышли вместе с госпожой Эбингер и Дорой. Виктор и старик Эбингер остались одни.

Тот опять покачал головой, так, словно не мог поверить в то, что только что на него обрушилось. Виктор молча ждал, пока Эбингер относительно упорядочит свои мысли.

Наконец фабрикант рассмеялся.

– Какой негодяй! Это, получается, правда. Макс – отец ребенка Юдит Ротман, – сдавшись, сказал Эбингер и провел рукой по густым седым волосам. – Но, что мешает ему жениться на ней и признать его своим? – Эбингер попытался повернуть разговор в другое русло. – Даже если я и не очень дружественно отношусь к старику Ротману, моя жена точно уж была бы счастлива.

– Что мешает? – Виктор повторил вопрос. – Ну, например, тот факт, что ваш сын несколько месяцев назад исчез. Или вы знаете, где его можно быстро найти? К тому же Юдит не дворянского происхождения, а для вашей династии точно уж нужна невестка дворянского происхождения, не так ли? Кроме того, что скажет ваш банкир на то, что именно Макс увел невесту из-под носа у его сына, после того как оставил ее в интересном положении?

Эбингер снова сел за свой письменный стол и некоторое время смотрел в пустоту. Виктор дал ему возможность подумать.

– Что вы предлагаете? – наконец спросил Эбингер.

– Пятьдесят тысяч марок в виде пожизненной ренты для ребенка. Для вас это небольшая сумма, Эбингер, мы оба об этом знаем.

– Ха! Пятьдесят тысяч марок! Да я смогу отдать ребенка на воспитание!

– Ваша жена этого никогда не допустит.

– Верно, – согласился Эбингер.

– Но это еще не все.

– Что?

– Вы предоставите фирме «Ротман» вливание капитала в размере ста тысяч марок. Только на имя Юдит Ротман.

– Да кто вы такой, господин Райнбергер? Рыцарь удачи?

– Нет. Поэтому я делаю вам предложение. За эти сто тысяч марок вы получите опцион на два процента акций шоколадной фабрики. Я проинформирован об экономическом положении фирмы Ротмана и могу вас уверить, что спрос на шоколад «Ротман» очень высок и предприятие получает хорошую прибыль. Все же есть временные финансовые трудности. Если удастся их преодолеть, то фабрика Ротмана – это золотой рудник, – заявил Виктор. – Благодаря вашему финансовому вложению будут сделаны важные инвестиции, и вы сможете получить от этого выгоду, господин Эбингер. Такое участие принесет вам в будущем действительно много денег.

– Я машиностроительный предприниматель, а не шоколадный фабрикант. Я с трудом могу оценить такое вложение.

– Я так не думаю, господин Эбингер. Но как бы там ни было, вы знаете, насколько важно хорошее машинное оборудование. И насколько можно увеличить обороты, если привести фирму в порядок. «Ротман» – очень прибыльное предприятие, но в настоящий момент неплатежеспособное.

Эбингер посмотрел на него.

– Какие гарантии вы можете дать?

– Мое слово. По истечении двух лет Ротман выкупит у вас обратно эти акции и, кроме того, за двести тысяч марок. Это предложение, которое вам делают не часто.

– Ваше слово? – Эбингер засмеялся и покачал головой. – Прежде я хотел бы посмотреть на баланс.

– Не получится.

– Ну, господин Райнбергер, вы же не думаете, что я пойду на такую сделку, не проявив осторожность.

– У меня есть копии, – сказал Виктор и, опережая контраргумент Эбингера, добавил: – Но их легко подделать. – Он положил на стол конверт. – Все же я оставлю их здесь. В конце концов, в этом случае речь идет о доверии.

Прошло четыре минуты, пока Эбингер не задал еще один вопрос:

– Допустим, я приму ваше предложение. Что я получу?

– Помимо возможности получить солидную прибыль? – отметил Виктор. – Я женюсь на Юдит Ротман и признаю ребенка своим. Никто никогда не узнает, что ваш сын является его отцом.

– Ага! Вот откуда ветер дует. Кто знает, возможно, вы сами это сделали! – выкрикнул Эбингер.

– Я могу поклясться честью Юдит Ротман, что это не так. Подумайте, что наше соглашение выгодно для всех. Скандала не будет, и ребенок получит имя. И, ко всему прочему, интересная сделка для вас.

Виктор почувствовал, что Эбингер взвешивает его слова.

– Вы все-таки очень предприимчивы, господин Райнбергер. Я исхожу из того, что вы не предоставите мне много времени на размышления?

– Вы абсолютно правы.

Прошло несколько минут.

– Мы составим договор, – наконец объяснил Эбингер. – Сорок тысяч для ребенка в качестве ежемесячной ренты до достижения им 21-летнего возраста. И восемьдесят тысяч в качестве опциона под два процента фирмы.

В этот момент Виктор засмеялся.

– Сто тысяч.

– Девяносто.

– Сто тысяч под 2,5 процента акций. А в случае вашей смерти они перейдут вашим наследникам, если вы их не продадите.

Эбингер пристально посмотрел на него и некоторое время ничего не говорил.

– Вы умеете ловко вести переговоры, Райнбергер. Ваше предложение, учитывая все обстоятельства, довольно заманчиво. Выражаясь вашими словами, мы заключим сделку, – наконец сказал он, и у Виктора словно камень с души свалился.

Все вроде бы было улажено, и он просто сказал:

– Хорошо.

– Ротману известно о том, что вы здесь доли продаете? – поинтересовался Эбингер.

– У него не будет другого выхода, кроме как согласиться.

– Как и у меня, – сказал Эбингер. – Но у меня есть условие.

Теперь пришел черед Виктора вопросительно на него посмотреть.

– Моя жена сможет иногда видеться с внуком.

Виктор улыбнулся.

– Разумеется.

Виктор вернулся домой поздно ночью с предварительной версией договора в кармане, который регулировал детали соглашения и обязывал его никогда не выдавать тайну происхождения ребенка. Кроме того, он лично должен был позаботиться о том, чтобы все лица, которые знали о родстве Макса, хранили молчание.

Для того чтобы письменно зафиксировать все детали соглашения, у Эбингера было несколько дней, все необходимо было нотариально заверить и подписать, но это уже была забота не Виктора. Эбингер выплатил ему три тысячи наличными. Относительно последующих выплат они разработали детальный план и обсудили также многие другие интересные вещи.