– Оставайтесь здесь, сколько хотите. И составьте впечатляющий доклад, чтобы начальство, наконец, что-то сделало с этим болотом!

– Спасибо, – сказал Виктор. – Мы сделаем все, что сможем.

Было заметно, что мужчина устал, поэтому он прилег, а Виктор и Эдгар начали попеременно наблюдать за лестницей. Некоторое время все напоминало обычную жизнь в густонаселенном доме. Дети бегали вверх-вниз, женщины носили дрова, покупки и своих грудничков, мужчины возвращались с работы. Один из них, видимо, получил зарплату за день и, исходя из услышанного, оставил ее в трактире.

Но в какой-то момент, когда в доме все успокоилось, по лестнице действительно прошла молодая девушка, одежда и манеры которой не сочетались с образом здешних жильцов. Она напевала пошлые песенки и виляла бедрами, повернула за угол и оставила шлейф навязчивого парфюма. Этажом выше ее поприветствовали смеясь.

Затем были слышны привычные звуки, которые свидетельствовали о тесном соседстве в этом доме. Одна пара громко ссорилась, дети бегали повсюду, младенец кричал изо всех сил.

Спустя десять минут Виктор заметил еще одну молодую женщину, которая, по всей видимости, преследовала ту же цель, что и предыдущая девушка. Но когда она прошла мимо него, он не мог поверить своим глазам.

В удивлении он открыл дверь и вышел в коридор.

Увидев его, девушка испугано поднесла руку ко рту.

– Господин Райнбергер, – прошептала она.

– Да, это я. А что ты здесь делаешь, Паулина?

– Я, э-э… я здесь живу, – ответила Паулина, но у Виктора было другое мнение.

– Так-так, ты здесь живешь. Почему тогда ты так вырядилась?

На Паулине было светло-красное платье с глубоким декольте, такая же красная шляпа с перьями, и она была сильно накрашена.

Девушка начала беспокойно оглядываться, будто хотела убедиться, что поблизости никого нет.

– Ротман нам практически ничего не платит, – довольно своенравно прошептала она. – И если я хочу купить что-то хорошее, мне нужно на это заработать.

– Ты не хотела бы войти и все мне объяснить? – спокойно предложил Виктор.

– О нет, определенно нет. Мне нужно наверх.

– У тебя свидание?

– Да.

– Сегодня ночью?

Она сжала губы и попыталась протиснуться мимо него. Виктор не стал ее трогать, он просто стал у нее на пути, так что она не смогла пройти.

– Паулина, – Виктор стал настойчивее. – Тебе известно, что то, чем ты здесь занимаешься, наказуемо? Это называется развратные действия, проституция, если хочешь.

– Нет! – прошипела Паулина. – У меня не много мужчин. У меня один парень!

Это было невероятно, насколько просто можно было заманить легкомысленных девушек.

– Кто это сказал? – переспросил Виктор. – Сводница?

– Нет, женщина из посреднической конторы.

– Ага. Так это посредническая контора, в которую ты ходишь.

– Да, – язвительно сказала Паулина.

– И эта контора познакомила тебя с мужчиной?

– С молодым мужчиной. И он очень хорошо ко мне относится. И с тех пор у меня есть заработок. А с фирмы Ротмана я скоро уволюсь, – кичливо добавила она. – И никто мне больше не сможет там приказывать!

– Да, в таком случае ты получишь на одно или два предложения больше здесь, в этом доме, не так ли? – Виктор осознанно пытался ее спровоцировать.

В ее глазах появилось возмущение.

– А что, если и так? Что вы об этом знаете?

На Паулину, очевидно, повлиял миф о том, что ее поклонник воспылал к ней страстной любовью и женится на ней. Снова и снова сводницы и сутенеры таким образом заманивали молодых наивных девушек и вовлекали их в жизнь, которая практически всегда заканчивалась в сточной канаве.

– Я еще раз предлагаю тебе войти, Паулина, – повторил Виктор. – Не важно, что она тебе пообещала, это не исполнится. Даже если сейчас ты думаешь, что твоя жизнь наладилась, или ждешь скорейших изменений, это всего лишь обман. Это погубит тебя!

Внезапно на глазах Паулины появились слезы. Виктор видел, что она борется с собой.

– Я просто не могу войти, – наконец, сказала она подавленно. – Меня ждут. И возможно, он будет беспокоиться обо мне, насколько сможет…

– Ну хорошо, ты можешь обратиться ко мне, если тебе нужна будет помощь. Увидимся на фабрике.

Она робко кивнула. Виктор уступил ей дорогу, и она медленно пошла вверх по лестнице.

Он громко выдохнул.

– Ты думаешь, что она вообще теперь придет на работу? – спросил Эдгар, который наблюдал за происходящим из квартиры.

Виктор пожал плечами и прошел мимо него обратно в комнату.

– Я не знаю, – сказал он. – Посмотришь за коридором?

– Хорошо. Кстати, я не удивлен, что здесь одна из работниц Ротмана. Именно работницы кондитерских и шоколадных фабрик зарабатывают так мало, что еле сводят концы с концами. Отец говорил мне об этом несколько лет назад.

Виктор знал о настоящем положении вещей в больших городах страны, но столкнуться с этим самому было совсем другое дело.

Время шло, наступила ночь, первые жаждущие удовольствия мужчины направились в квартиру так называемой посредницы.

Вскоре стали слышны звуки, указывающие на фривольности, и Фрида, которая как раз была в комнате, натянула одеяло на лицо, чтобы ничего не слышать. Ее мать, падающая от усталости, к тому времени вернулась домой. Ей объяснили причину пребывания в квартире Виктора и Эдгара, и она принялась за домашнюю работу. Женщина сидела за столом и штопала вещи, керосиновая лампа давала еще немного света. То и дело у нее закрывались глаза.

На часах было то же время, что и днем ранее, как вдруг Эдгар напрягся.

– Действительно, это опять он!

Виктор кивнул ему.

– Пропусти его. Мы на сегодня достаточно узнали.

– Что мы теперь будем делать? – спросил Эдгар.

– Мы уйдем. Я попытаюсь в ближайшие дни подробнее расспросить Паулину. Хотя ее слово не так весомо, как наше, но все-таки она способна дополнить образ Альбрехта. Тогда мы сможем спланировать дальнейшие действия.

Когда они прощались, Эдгар дал женщине еще две марки. Она с благодарностью улыбнулась. Ее муж громко храпел, маленькая Фрида уже тоже уснула.

– Бедные люди, – прошептал Виктор, когда они закрыли за собой дверь.

– Да. Но есть семьи, у которых все еще хуже.

Когда они вышли на улицу и оказались под светом ближайшего фонаря, Эдгар вдруг положил ему руку на плечо.

– Я поговорил с Эберле, – сказал он многозначительно.

– О чем? – несколько раздраженно спросил Виктор.

– О том, сможет ли он взять двух квартиросъемщиков.

Виктор запнулся, а затем все понял.

– Ты имеешь в виду, что я переезжаю с тобой на Хауптштеттерштрассе?

– Именно!

Виктор схватил друга за плечо и потряс его.

– Ты все же… Но правда! Скажи же, он согласен?

– Да, его было несложно переубедить…

– И когда переезжаем?

– Я с ним договорился, что мы переедем за день до Сочельника.

– Я думал уже в новом году?

– Он разрешает нам пожить в декабре без оплаты, и кроме того он просит не так много денег. Алоиз рад, что не останется один на Рождество, так он сказал. И тебе не придется заниматься поиском квартиросъемщика.

– Слушай, Эдгар, это лучшая новость за последние месяцы. Собственно говоря, с момента моего освобождения!

– И правда! Я же пустил к себе бывшего заключенного! – Эдгар легонько толкнул его. – Когда-нибудь ты мне обязательно расскажешь, как ты оказался в крепости.

– Расскажу. Придет время.

– Точно за самое злостное преступление, – пошутил Эдгар.

Виктор засмеялся:

– Можно и так сказать.

– Значит, когда мы переберемся к Эберле, то первым делом опустошим его бочку с морсом! – радостно заметил Эдгар.

– К слову о бесчинствах. Прежде чем опустошить бочку с морсом, нам предстоит еще разобраться с конторой Ротмана!

Эдгар усмехнулся.

– Я знаю. Вторжение. Я уже тренировался.

Глава 45


Кобленц, в это же время

– Что я могу вам предложить? – спросил хозяин «Анкера».

– Принесите мне одно пиво, – ответил Рокс и сразу же исправил: – Нет, лучше бокал вина! И поесть – что-нибудь вкусное и сытное.

Когда хозяин пошел на кухню, Рокс положил перед собой список Максимилиана Гардена на стол и начал еще раз его изучать.

Пару дней назад Пауль Рокс прибыл в Кобленц и остановился в гостевом дворе «Цум Анкер». Несколько недель в пути были позади, и Рокс был зол на себя. Интуиция подвела его, и он не с того конца пошел по списку, переданному ему Максимилианом Гарденом.

Многие адреса устарели, другие же были далеко от Берлина.

Рокс безрезультатно съездил в Кельн и его окрестности, еще две поездки были в Гамбург и во Франкфурт. Мужчины, которых он разыскал, не могли или не хотели давать ему хоть какую-то информацию. Тем временем заказчики начали настойчиво требовать вернуть деньги.

Хозяин принес вино и тарелку с картофелем, луком и салом. Рокс повязал салфетку и принялся есть.

Кобленц уже несколько недель назад был у него в планах, потому что здесь, в городе, где Виктора видели в последний раз, было больше всего шансов выйти на его след. Но список Гардена отодвинул это намерение.

Рокс обдумывал дело.

В самом начале расследование продвигалось быстро, потому что ему удалось подкупить одного из офицеров, частого гостя его любимого борделя на Фридрихштрассе. Завсегдатаи заведения становились весьма щедры, когда слышали угрозы о том, что их визиты к дамам получат огласку, и таким образом Рокс узнал, что Райнбергер отправился в Кобленц. Возможно, по собственному желанию. И что уехал он после освобождения на поезде. Предоставив эту информацию, мужчина больше не показывался ему на глаза, так что Рокс не мог и далее использовать свой источник.