Макс посмотрел на Хелену. Она сидела прямо, спокойно и невозмутимо рядом с ним, что было характерно для нее, одна ее рука лежала на ее колене, вторая в его руке. Макс посмотрел на ее профиль и признался себе, что она ему нравится. Ее нежные черты лица, узкий прямой нос, сияющие голубые глаза под густыми темными ресницами, которые излучали столько жизни и восторга.

Когда Хелена почувствовала взгляд Макса, она повернула голову и какое-то мгновение пристально на него смотрела. Незаметным жестом он указал ей на группу, все еще активно дискутирующую, и с улыбкой кивнул ей.

– Я уже очень хочу увидеть стеклодувов, – сказала она.

– Мурано тебе понравится, – ответил ей Макс. После нескольких бокалов вина накануне они перешли на доверительное «ты». – А ты знаешь, почему производство стекла было перемещено из Венеции в Мурано?

– Нет, но ты же мне сейчас поведаешь, – в шутку сказала Хелена.

– До конца тринадцатого века оно было сосредоточено в Венеции. Но опасность пожара из-за печей в расположенных близко друг к другу домах была очень высока. Поэтому стеклодувы перебрались в Мурано.

– Разумное решение.

– Но была еще одна причина, – сказал Макс.

– Да?

– Необходимо было сохранить секреты производства стекла. В Мурано стеклодувы жили изолированно от всего мира. Тем, кто передавал знания об этом искусстве, грозила даже смертная казнь.

– Несмотря на это, информация все же просочилась, правда?

– Да. Некоторые техники попали в Германию и Нидерланды, затем в Богемию и Силезию.

– Богемское стекло тоже очень изысканное.

– У каждого стекольного завода есть свои особенности, техника постоянно улучшается, совершенствуется. А также используемое сырье не одинаковое. Во всем мире нет второго муранского стекла.

Внезапный толчок прошел по вапоретто.

– Вероятно, мы прибыли, – с улыбкой сказал Макс. – На волнах нелегко мягко причалить.

Спустя полчаса они стояли в одной из стекольных мастерских. Макс поговорил с владельцем, и тот пустил их посмотреть, как он вместе со своими помощниками в ходе сложного процесса переплавлял различно окрашенные тонкие стеклянные палочки в очаровательное плетеное изделие.

– Это называется муррина, – объяснил Макс.

– Миллефиори[19], – кивнула Хелена. – Я знаю. Но я никогда не видела, как его делают. Это восхитительно!

– И очень жарко, – заметил Макс.

В магазине мастерской он купил ей круглое пресс-папье, выполненное в технике миллефиори, затем они вышли на улицу и пошли по переулкам Мурано. Дождь прекратился, и они рассматривали витрины различных магазинов.

– Каким же невероятным мастерством нужно обладать, чтобы создавать такие шедевры, – сказала Хелена и остановилась перед набором бокалов для вина из тонкостенного красного стекла с золотым декором, ножки которых также были выполнены из золота. – Только посмотри, как тонко проработаны все эти детали.

Макс присмотрелся.

– Да, они потрясающие. Не удивительно, что обучение стеклодува длится минимум десять лет, а до уровня мастера – еще дольше.

– Меня удивляет также такое разнообразие видов стекла.

– Это результат многочисленных рабочих процессов. Кварцевый песок, известь и сода являются важнейшими элементами, затем для различной окраски используются минералы и кристаллы. Но информация о точном составе и, вполне возможно, о каких-то секретных ингредиентах остается в тайне и передается только членам семьи. Каждый создает, таким образом, свое собственное искусство.

– И при этом муранское стекло остается неподражаемым. И очень дорогим.

– Точно.

На улицах было мало людей. Макс обнял Хелену.

– Я думаю, пообедать мы вернемся в Венецию. Что скажешь?

– Это хорошая идея.

Они еще немного походили по маленькому острову, пока вапоретто, наконец, не повез их в город.

На обратном пути Хелена положила голову Максу на плечо, и он еще больше осознал, насколько она притягивает его и в физическом плане. Конечно, она была на несколько лет старше, но на ее красоте это никак не отразилось, скорее наоборот. Молодость и опыт, любопытство и глубина чувств, уязвимость и сила соединились в ней в чувственное очарование, которое подчеркивало ее уникальную ауру.

Макс взял одну из блестящих темных прядей ее волос, которая выпала из-под токи, и заправил за ухо. При этом он легко коснулся ее щеки пальцами. Хелена повернула голову и поцеловала его ладонь. Теплое внутреннее упоение разлилось по телу, и он понял, что не сможет долго сдерживать себя. До настоящего момента между его страстным желанием и последним шагом находилась мысль о дочери Хелены. Но что произошло, то произошло. Между Штутгартом и Ривой были сотни километров и символически еще больше между ним и его прошлым. Пришло время подвести черту под этой главой.

Хелена будто прочитала его мысли. Она вздохнула, выпрямилась и начала копаться в своей сумочке, вероятно в поисках платка.

Тем временем внимание Макса привлекла одна итальянская семья, которая зашла на борт в Мурано. С ними было шестеро детей, и один из них, активный мальчик, оживленно выполнял гимнастические упражнения между рядами лавок. Как только мальчик увидел, что за ним наблюдают, он широко улыбнулся, показав при этом щели между зубами. Макс решил, что ему лет семь или восемь.

В этот момент девочка из этой семьи упала с лавки и начала пронзительно кричать. Всеобщее внимание было приковано к ребенку, и, когда Макс снова посмотрел в сторону мальчика, его уже не было.

Руководствуясь инстинктом, Макс встал и осмотрел все ряды лавок. Хелена вопросительно посмотрела на него, но он не заметил ее недоумение и просто прошел мимо к двери салона.

Когда он открыл дверь, ему в лицо подул сильный ветер, оказалось, что шторм за несколько минут их поездки значительно усилился.

Взглядом Макс пробежал по оставшимся рядам лавок под балдахином, который был натянут над открытой палубой, и в последний момент заметил мальчика, задорно выполнявшего гимнастические элементы на поручнях. Предчувствуя беду, он направился к мальчику, чтобы уберечь его от опасной игры. В этот момент порыв ветра так сильно качнул маленький корабль, что мальчик не смог удержаться. Макс с ужасом увидел, как мальчик упал за борт.

Подбежав к месту, где произошло несчастье, он снял пальто и пиджак, небрежно бросил все на одну из лавок и вслед за ребенком прыгнул в воду.

– Макс! – крик шокированной Хелены был последним, что он слышал, прежде чем его накрыло холодной водой. Несколько секунд он не мог дышать. Между тем Макс прекрасно понимал, что времени осталось всего несколько минут. Где же ребенок?

В мутной воде практически ничего не было видно. Он еще раз набрал воздух и нырнул. В нескольких метрах под ним промелькнула темная тень. Совсем немного усилий – и ему удалось схватить руку мальчика. Макс держал ее крепко, но чувствовал, что у него самого заканчивается воздух. Толчком он вырвался на поверхность воды и, задыхаясь, вдохнул воздух, прижимая к себе бездыханное тело ребенка.

Какое-то мгновение Макс не мог сориентироваться – из-за больших волн не было видно, где находился вапоретто. Справившись с ситуацией, Макс ощутил, что в ледяной воде силы быстро покидают его.

По шуму мотора Макс понял, что его, очевидно, заметили. Вапоретто подошел ближе, и в воду бросили спасательный круг с веревкой.

Позже Макс даже не мог вспомнить момент, когда он за него схватился. Следующее, что он помнил, это перепуганное лицо Хелены, склонившееся над ним.

– Что с мальчиком? – спросил Макс и закашлял.

– Они им занимаются, – ответила Хелена. – Как думаешь, ты сможешь встать? Тебе нужно в теплое место. Снаружи ты погибнешь.

Она взяла его под руку, и он встал на ноги. Обнявшись, они пошли в каюту.

– Присядь сюда на лавку, я принесу твои вещи с палубы, – сказала Хелена.

Она ушла и, вернувшись с пиджаком и пальто, села возле него.

– Они ледяные, – сказала Хелена, сняла свою курточку и надела его пальто, вероятно, чтобы согреть его. Затем она сняла с него мокрую рубашку и попыталась, насколько это было возможно, укутать его в свою курточку.

Макс дрожал, но такая забота с ее стороны быстро возвращала ему жизненные силы. Он много занимался спортом, и вот теперь это ему пригодилось.

– Где мальчик? – он еще раз задал этот вопрос, и Хелена указала на другую сторону каюты.

С облегчением Макс услышал сильный кашель, признак того, что мальчик выплевывал воду, которой наглотался. Родители, братья и сестры засыпали спасенного нескончаемым потоком слов. Были слышны некоторые слова из «Отче наш».

– Он поправится, – сказала Хелена.

Макс кивнул.

– Разумеется.

Макс попытался улыбнуться, чтобы убрать с ее лба морщинки тревоги. Ему это не совсем удалось, и ее беспокойство растрогало его. Когда Хелена, наконец, надела на него пальто, вобравшее немного ее тепла, он испытал неведомое до сих пор чувство. Это была уверенность в том, что он определился.

Хелена уже подготовилась ко сну, но спать ей не хотелось. Вместо этого она стояла у окна своего номера и смотрела в темноту. Шок относительно того, что произошло во второй половине дня, сидел глубоко в ней.

Все произошло невероятно быстро. После того как Макс встал, наморщив лоб, и вышел из каюты, Хелена сразу же поспешила за ним. Но когда она поняла, что произошло, он уже прыгнул в воду.

К счастью, было еще не очень темно, поэтому Хелена могла направлять лодочника туда, где Макс вскоре после прыжка вынырнул вместе с мальчиком.

Затем двое мужчин бросили ему спасательный круг, который он после двух неудачных попыток, наконец, схватил, и вытащили их двоих на борт. И пока семья заботилась о ребенке, Хелена занималась Максом.