Этим летом они все-таки стали предлагать клиентам мороженое, и покупатели были в восторге.

На следующий год нужно придумать что-то, чтобы продавать мороженое в больших количествах. Может, вагончик. Ей нужно посоветоваться с Виктором Райнбергером, он точно что-то придумает.

Юдит посмотрела на все ингредиенты, которые перед ней лежали: измельченный жареный миндаль, высушенная смородина, мягкое масло, карамель из карамельной кухни, несколько стручков ванили. На плите, растапливаемой дровами, нагревалась кастрюля с жидким шоколадом, аромат которого распространялся по всему помещению.

Натренированными движениями Юдит умело выскребла ванильный стручок, перемешала сердцевину с миндалем и ягодами, смешала все с карамельной массой и сформировала из нее маленькие шарики. Прежде чем облить шарики шоколадом, она разместила их на некоторое время в холодильной камере в женском зале. В зале опять-таки не было оборудования, чтобы теплочувствительные шедевры, которые там создавались, не плавились и не разрушались.

Она как раз размещала последний противень, когда вошла Паулина.

– Мадам, – заохала она впопыхах. – Госпожа фон Браун хочет с вами поговорить.

– Доротеа фон Браун? – переспросила Юдит. – Где же она?

– В магазине, – сказала Паулина. – Мне нужно бежать, Марта отпустила меня в качестве исключения.

Юдит кивнула.

– Спасибо, Паулина.

Она вытерла руки полотенцем, сняла фартук и чепчик и отправилась в торговый зал.

– Юдит, моя дорогая! – поприветствовала ее Доротеа как-то слишком восторженно и сразу же обратилась к ней со своей просьбой: – Я ищу особенный подарок для моей тети. Ты точно сможешь посоветовать мне что-то подходящее, не так ли?

Было такое чувство, что она нервничает.

– Разумеется, – ответила Юдит и посмотрела на Доротеа. Такое серьезное волнение было для нее нетипично. Она очень надеялась, что подруга не обижается на нее из-за произошедшего на балу.

– Смотри, – быстро продолжила она, – здесь у меня есть коробочка с маленькими шоколадными плитками, несколькими карамельными конфетами с начинкой и глазированными фиалками.

– М-м-м, – произнесла Доротеа и внимательно посмотрела на подарок. – А есть у вас что-то с мятой? Она очень ее любит.

– Конечно.

С одной из витрин Юдит взяла еще одну белую лакированную коробочку. Когда она ее открыла и показала Доротеа, обе девушки почувствовали сильный аромат шоколада и мяты.

– Это самое лучшее мятное печенье. С одной стороны оно полито шоколадом. Оно невероятно вкусное.

Доротеа внимательно осмотрела содержимое и кивнула.

– Ей точно понравится. Я возьму его.

Юдит принялась упаковывать выбранный подарок.

– Куда же ты, Бога ради, пропала в субботу вечером? – вдруг прошипела Доротеа и осторожно покосилась на продавщиц, обслуживавших за соседними прилавками клиентов.

– Мне нужно было побыть одной, – прошептала Юдит и не смогла ничего сделать с тем, что у нее начали гореть щеки. Она опустила голову, чтобы подруга не заметила ее замешательства.

– Но ты же так и не вернулась!

– Тео отвез меня домой.

– Скажи, Юдит, тебе твой отец действительно ничего не говорил об этом?

– Нет. Он же прекрасно знал, что я в таком случае никуда не поеду с ним.

Доротеа покачала головой.

– Это немыслимо. Отец был так зол и уже чуть не отменил все, но Альбрехт настоял на помолвке. Должно быть, он и правда влюблен в тебя без памяти, и уже давно! И никто об этом не догадывался. Кроме Макса Эбингера и Эдгара Нольда, они обо всем знали. Должно быть, Альбрехт им рассказывал.

Юдит оторопела. Она вспомнила, что о чем-то таком упоминал Макс. Она посмотрела на Доротеа.

– Так, значит, он перед ними этим хвастался, – холодно подытожила она.

– Очевидно, но точно я не знаю. – Доротеа сняла перчатки. – Ах, как же я могла забыть? Макс Эбингер уехал из города.

Юдит замерла и посмотрела на Доротеа. Она почувствовала, как побледнела.

– Нет, Доротеа, этого не может быть, это злые языки. С чего ему уезжать, и самое главное – куда?

– По всей видимости, в Италию. Но точно никто не знает. Альбрехт говорит, что он рассказывал об этом. Но то было давно.

– В Италию?

Юдит нечем было дышать, в голове у нее все закружилось.

– Правда это или нет, я точно не могу тебе сказать. В любом случае его отец так же разъярен, как и мой отец из-за тебя… Юдит? Юдит!

Юдит как подкошенная тихо упала за прилавок.

Холод привел ее в чувство.

– Очнись! – она слышала, как кричит Доротеа. – Юдит, открой глаза!

Веки Юдит дрожали. Она видела размытый силуэт своей подруги, которая водила мокрой салфеткой по ее лицу.

– Она зашевелилась! – закричала одна из продавщиц.

– Позовите хозяина! – приказала Доротеа.

– Нет, не нужно, – прохрипела Юдит. Мысль о том, что отец увидит ее в таком состоянии и использует ее слабость, заставила ее собраться.

– Ага! Боже мой, Юдит! Как же ты меня напугала! Никогда так больше не делай! – с заметным облегчением произнесла Доротеа.

Она отложила платок в сторону и помогла Юдит сесть. Одна из девушек принесла стакан воды и держала его так, чтобы она могла пить.

– Тебе лучше? – спросила Доротеа.

– Да, уже лучше. Доротеа, ты не могла бы меня немного проводить?

– Конечно. Ты поедешь домой?

С помощью Доротеа Юдит встала и относительно уверенно держалась на ногах. Она заметила любопытные взгляды покупателей.

– Нет. Ни в коем случае. Я вернусь к работе, – сказала она громко и четко.

– К работе? Я даже не знала, что ты здесь работаешь. То есть… действительно… – голос Доротеа звучал удивленно и восторженно.

– Я тестирую различные сорта шоколада. И некоторые из них мой отец даже взял в производство.

– Это интересно. Я всегда в твоем распоряжении в качестве дегустатора, – пошутила Доротеа. – Скажи мне, где же это.

Они вместе вышли из магазина, и Юдит представила себе, какие там начались разговоры, как только за ними закрылась дверь. Она старалась не думать об этом. Пусть болтают. Довольно часто дамы теряют сознание из-за узкого корсета – в этом нет ничего подозрительного.

По дороге в отдел декораций они встретили Виктора Райнбергера.

– Мадам Юдит?

– Добрый день, господин Райнбергер. – Увидев его, она непроизвольно выпрямилась и отпустила руку Доротеа.

Она взглянула на Юдит и дружелюбно представилась, после чего Виктор поклонился.

– Добрый день, госпожа фон Браун. – Хотя он и обращался к Доротеа, но не выпускал из виду Юдит. – Могу ли я быть чем-либо полезен дамам?

– Моя подруга меня навестила и уже собирается уходить, не так ли, Доротеа? – сказала Юдит.

– Эм… Да, верно. – Доротеа была несколько удивлена, однако быстро сориентировалась. – Тогда хорошего тебе вечера, моя дорогая. – Она попрощалась с Юдит, кивнула Виктору и вернулась той же дорогой, по которой она сюда пришла.

Виктор посмотрел на нее, и казалось, что он был чем-то обеспокоен.

– Ну что, госпожа Ротман, я принесу вам новые формы, которые вы велели изготовить в литейном цехе.

– О, это будет замечательно, – обрадовалась Юдит. – Благодарю!

– Работники выполнили заказ очень быстро, – сказал он с улыбкой, и Юдит поняла, что он настоял на скором выполнении. Она смотрела на него и чувствовала что-то среднее между доверием и напряжением, собственно, как и всегда, когда он был рядом. Странно, что именно сегодня она это осознала.

– Тогда до скорого, – сказала она и уже собиралась уходить, как у нее снова закружилась голова. Она прислонилась к стене.

Виктор, заметив ее недомогание, поспешил к ней на помощь и нежно взял за руку.

– Вы себя плохо чувствуете? – обеспокоенно спросил он.

– Все уже хорошо. Спасибо, господин Райнбергер.

Место на локте, к которому он слегка прикоснулся, начало покалывать.

– Вы направляетесь в свой экспериментальный цех, мадам Ротман? Разрешите мне вас проводить? – осторожно спросил Виктор.

– Это было бы очень мило с вашей стороны.

Для Юдит ситуация должна была быть неприятной, но все было совсем наоборот. Виктор шел с ней до женского зала.

– Ну, здесь я могу вас уже отпустить, госпожа Ротман, – сказал он.

– Благодарю вас, господин Райнбергер. Это было очень любезно с вашей стороны.

Юдит заметила, как обеспокоенно он на нее смотрел. Учитывая все неприятности этих дней, его внимание, словно теплое пальто, укутало ее.

Когда она спустя несколько минут забрала карамельные шарики из холодильной камеры и несла их к себе, она осознала все последствия шока, вызванного новостью об отъезде Макса. Ее мысли путались, ее охватывали различные чувства – унижения, стыда, неоправданных надежд и страха.

Иллюзия рухнула.

Хотя она и не хотела это принимать, но вынуждена была признать тот факт, что Макс ее просто использовал. И не собирался нести ответственность за свои поступки. Какой же наивной она была, когда думала, что у него вдруг появятся чувства к ней! Большей частью это были его проблемы, о которых он пытался забыть в ее объятиях.

Она снова повернулась к своим карамельным шарикам. Но работу с пралине она выполняла без особого удовольствия. Юдит механически надевала шарик за шариком на шпажки и опускала их в жидкий шоколад.

Может, ей стоит обратиться к старику Эбингеру? Но он ей точно не поверит. Доказать же она ничего не сможет. А о масштабах возможных последствий той ночи она даже не хотела думать.

Монотонная работа со собственноручно созданными сладостями положительно на нее влияла, и постепенно она успокоилась. У нее начали получаться одинаковые блестящие шоколадные шарики. Последний шарик она положила на картонную подставку для высыхания, как вдруг в дверь постучали и в помещение зашел Виктор Райнбергер с формочками в руках.