Лиз фыркнула:

– А почему б тогда тебе не назвать это «китайским фарфором»?

Дженни подумала с минуту, потом ответила, храня на лице удивленное выражение:

– Так я ж никогда не была в Китае.

– Ладно, пошли дальше! – объявила я. – Лиз, тот же вопрос. Назови ту же зверушку.

Чтой-то комната куда-то вбок поехала?

Лиз глотнула еще вина и выговорила, подражая расхожему австралийскому акценту:

– Влагуха. Как в песне поется, «может, влагуха сожрала твой пипчик».

Радио, звуки которого неслись из кухни, наконец, перестало зудеть рекламой и переключилось на музыку.

– Обожаю эту песню, – мечтательно сказала Дженни. – Она меня всю прям упаковывает.

– А штамп она на тебе ставит? – засмеялась Лиз.

– Ага, проститушкин штамп! – заорала я.

С чего это я орала?

– У меня ни одной тату нет, – уверила Дженни.

– Теперь очередь Клэр, а я выбираю, о чем спор, – заявила Лиз.

– Слушай, это я должна выбирать, – возразила я.

– Заткнись, шлюха! Спорим, что ты не пошлешь Картеру фотку своих сисек.

– Погоди, что ты сказала? – переспросила Дженни. – Не расслышала тебя без очков, – бормотала она, разливая вино по бокалам. Лиз, не обращая на нее внимания, по-солдатски проползла по полу, схватила мой телефон, лежавший в центре кружка, что мы образовали, и вручила его мне. Я и секунды не колебалась, выхватила из ее рук мобильник и нажала на нем кнопку фотоаппарата, залпом выпив остатки вина из бокала: жидкой храбростью поднакачалась.

Задрав футболку с лифчиком до самого горла, я вытянула руку перед собой как можно дальше и быстренько щелкнула картинку. Футболка с лифчиком вернулись на исходные рубежи, а я перебрала контакты в своем телефоне прежде, чем кто-то успел слово вымолвить.

– Гребаная шелуха! – восторженно выпалила Лиз. – Я ж имела в виду только фотку декольте. Мне и нужды не было, чтоб ты тут начала своими завлекалками перед нами размахивать.

– У Клэр классные бобосы, – вздохнула Дженни, печально глядя на перед свой футболки.

Я приложила сисечное фото к пустому сообщению, отстукала текст «Мы ждем тебя» и надавила на «отправить».

Вот это был взлет! Теперь я вовсю ощущала себя типа Жанной Д’Арк, только, может, из какого-нибудь нынешнего кино. Гореть на костре – звучит как-то не забавно. Зато меня совершенно колбасит от короткой стрижки, от скандирующих «честное честно» людей, которые толпами идут за мной и моими беззаконными друзьями, попирая границы государства. Я повернула к Лиз телефон и показала ей текст.

– О, маленький кузнечик, ясно, что тебя не научить ничему, – сказала Лиз, делая вид, что смахивает с глаза фальшивую слезинку.

– В данный момент я не чувствую себя очень вразумнительной, – промямлила Дженни, шлепаясь на спину и уставив взгляд в потолок.

– Вразумительной! Вразумительной, Дженни. Твою ж мать, кто-нибудь, достаньте этой сучке «Энциклопедию Британика», – заорала Лиз со своего места на полу.

– ЧЕСТНОЕ ЧЕСТНО! – вопила я, вздымая кулак.

Я принялась складывать брошюрки, а Лиз на карачках переползла к Дженни и попробовала помуштровать ту, как новобранца, по фонетике. Пока она заставляла Дженни отжиматься и повторять за ней слова, я встала и пошла на кухню порезать сыра и прихватить тарелочку крекеров.

Соображение задним умом: орудовать сыром на терке, когда кровь при анализе на «мерло» выдавала в высшей степени положительный показатель, было не лучшей затеей.

* * *

– По яйцам! Лупи его по яйцам!

Я опустился на диван и закатил глаза, поняв, что в схватке Абсолютного бойцовского чемпионата, которую мы смотрели, начался новый раунд.

– Лады, серьезно. Кончай с разговорами про лупить по яйцам, – заворчал я.

Дрю глянул на меня и надулся:

– Да ладно тебе, твой парень даже не проснулся.

Я оглянулся на спавшего на диване Гэвина. Его тельце свисало с валика дивана, голова и ручонки болтались, едва не касаясь пола, а коленки зарылись в подушки. Как, черт возьми, он смог уснуть в таком положении?

– Просто хочу уберечь тебя от ярости Клэр. Честно, ради твоей же собственной безопасности, – проговорил я, глядя на футболку Дрю с нарисованной парочкой, медленно бредущей по песку, и надписью: «Обожаю долгие прогулки по пляжу… после купания в анале».

– Да я на всех на вас яйца положу, – сдавленно выговорил во сне Гэвин, по-прежнему свешиваясь с конца дивана.

Я значительно посмотрел на Дрю.

– Эй, Картер, – позвал меня вернувшийся с кухни Джим. – Зачем Клэр шлет мне фотку своих сисек, сопровождая ее словами: «Мф жгем Етбя», а?

– Что?! – в один голос вскрикнули мы с Дрю.

Джим протянул мне мобильник, и я склонился посмотреть.

– Серьезно? – завопил Дрю. – Клэркины титьки на этом мобильнике? – Он соскочил с дивана и попытался перехватить мобильник раньше меня.

Перепугавшись, я слетел с кресла прямо ему на спину и руками сдавил шею.

– Ты что, твою мать, делаешь? Отпусти меня, раздолбай, – вопил Дрю, крутясь и пихаясь, стараясь скинуть меня.

– Даже не думай смотреть на эту фотографию, елдосос, – пригрозил я, силясь удержать его шею в захвате одной рукой, а другую протягивая к Джиму за мобильником.

Телефон же вдруг выдал сигнал, Джим рванул его к себе и округлившимися глазами разглядывал увиденное. Дрю перестал дергаться, и мы оба просто стояли, ожидая. Ну, скажем, это Дрю стоял, а я по-прежнему болтался у него на спине, как вареная макаронина.

– О’кей, теперь Дженни спрашивает меня, не хочу ли я сегодня вечером поужинать в Китае. Какой леший охерачил наших женщин?

Я отпустил спину Дрю, Джим передал мне телефон. Я отыскал сообщение от Клэр, и у меня челюсть отпала.

Ну да, сиси были ее. Иисусе милостивый. Я переправил сообщение к себе на мобильник, ну, знаете, чтоб можно было позже спросить ее … и все такое.

Телефон зазвонил в моих руках, я глянул на определитель абонента: Лиз.

– Давай – давай, ответь, – смеялся Джим. – Можешь спросить ее, почему это Клэр шлет мне нудики.

Я нажал кнопку, поднес телефон к уху и тут же отстранил его, услышав в наушнике сдавленные выкрики.

– Иисусе Христе, кто это там вопит? – досадливо поморщился Дрю.

Я повел головой, пожал плечами, осторожненько попробовал опять приблизить телефон к уху.

– «Гребаным богом клянусь, только посмей блевнуть в такси, я тебе по шее дам! Кончай неженку из себя корчить!»

– Эй! – рявкнул я, стараясь перекричать вопли. – АЛЛО!

Вопли не прекращались, и мы все втроем перешли на кухню, чтобы не разбудить Гэвина.

– Ради Христа, ты ж мать! Всего-то немножко крови. Ты перестанешь вопить?

– ЛИЗ! АЛЛО! – снова рявкнул я, как только мы оказались на кухне.

Дрю хохотал, но я-то узнал, кто это вопит. А услышав сказанное Лиз слово «кровь», малость струхнул. У Клэр идет кровь?

– Дрю, – быстро сообразил я, – звони Дженни.

Через несколько секунд я услышал в телефоне, который держал возле уха, как на другом конце раздались телефонные звонки, потом зазвучал голос Дженни на фоне воплей Клэр и криков Лиз. Я отключил мобильник, поскольку ничего не мог разобрать в нем, и повернулся лицом к Дрю.

– Ооо, я тебя тоже люблю, Лапушка.

Я ткнул Дрю кулаком в плечо и знаком пояснил, что ему следует быть поближе к делу.

– Слушай, детка, а что происходит? Отчего Клэр так верещит? – спросил он и, оторвав от уха мобильник, включил громкую связь. Всю комнату сразу заполнили вопли и раздоры. Мы все захлопали глазами.

– У Клэр миленькие бобосы, – произнесла Дженни.

Я закатил глаза.

– Детка, соберись. Что происходит? Вы где?

– Я умираю! О, бог мой, я истеку кровью в такси, провонявшем ссаками и карри!

С какого рожна Клэр истекает кровью в такси?

– С Клэр внештатный случай. Подранькалась. Ей теперь бо-бо, – лепетала Дженни.

– Прибыли, леди, Батлеровская больница. Нет-нет, платы мне не надо, просто выметайтесь к черту из моей машины.

* * *

Дрю и Джим остались у меня дома с Гэвином, а я понесся в больницу.

А вдруг с Клэр действительно произошел несчастный случай, вдруг у нее рука в мясорубку попала и ей кисть оттяпало? Или тяжеленный мясной тесак на ногу упал, и теперь ее хотят ампутировать? Мой дом для инвалидной коляски не приспособлен. Черт! Продают ли в «Уолмарте» пандусы для инвалидных колясок?

К тому времени, когда я добрался до больничного приемного покоя, я горько сожалел, что оставил Джима и Дрю дома. Я оказался один на один с тремя пьяными бабами, одна из которых истерически голосила, что оставляет сиротой нашего сына, а две другие набрасывались на всякого проходящего мимо и несли несусветную чушь.

– Простите, сэр, вы не знаете, где можно сделать рентген скрепосшивателя, застрявшего у нее внутри? – спросила Лиз оказавшегося рядом санитара, указывая большим пальцем на Клэр.

Я, придав лицу извиняющееся выражение, глянул на санитара, а потом уже сосредоточил внимание на Клэр.

– Маленькая, все хорошо. Просто небольшой порез на пальце. Пару швов наложат, ничего страшного, – утешал я ее, держа в объятиях и поглаживая спину.

Я щелкнул пальцами в сторону Дженни и Лиз, которые уже забрались в какой-то угол и пытались натянуть себе на головы резиновые перчатки. Обе глянули на меня невинными глазками, шлепнули друг друга и продолжали хихикать.

– Ничего страшного? Ничего страшного?! – громко переспросила Клэр. – Да меня тут спрашивали, написано ли у меня завещание. Я сегодня вечером чуть не УМЕРЛА!

Я хмыкнул было, но тут же избавился от веселья под ее недобрым взглядом.

– Клэр, это обычное дело. Тут всех об этом спрашивают, – уверил я ее.

– Я того же мнения, ты согласен? – подала голос Лиз.

– Не мешай, – рыкнул я.

– А если б я умерла? Мой кроха остался б один, – хныкала Клэр.