Джетти Вудрафф - Шлюха

Пэкстон все это время не отпускал мою руку. В основном говорил он, в подробностях рассказывая о доме и о том, как мы его обустраивали. Мне стало интересно, кормил ли он их красивой ложью, или это была правда. Я не помнила, чтобы помогала ему в чем-либо, а он не упоминал об этом. Но он о многом не упоминал.

Джонни вошла в комнату Роуэн, широко улыбаясь.

— Барби. Моя дочь тоже их любит, — заметила она, осматривая комнату Роуэн, заставленную вещами с тематикой Барби.

— Роуэн у нас книжный червь, — похвалилась я гордо, когда Линдсей подняла ее любимую книгу — «Сэр Морщинки» Леноры Кэрр.

— Ее мама три часа стояла в очереди, чтобы купить эту книгу. Она подписана. Роуэн очень гордится этой книгой, — объяснил Пэкстон.

Из-за этого мне на секунду стало грустно. Я не знала об этом. Знала, что это была ее любимая книга, и знала, что она занимала особое место на верхней полке. Вот только история, скрывающаяся за ней, была мне неизвестна. От этого что-то защемило в груди.

Дальше мы пошли в комнату Фи.

— Наша маленькая пацанка, — сказала я, вернув себе счастливую улыбку. У нее были девчачьи вещи, но скейтборд и игрушки ее выдавали. У Офелии была целая коллекция динозавров и вся сопутствующая им атрибутика. Но разногласий не было: обе девочки играли в Юрский период не меньше, чем в Барби в комнате Роуэн.

Потом мы вошли в комнату, где дверь была забита деревянными досками.

— Не обращайте внимания на запах краски. Мы работаем над этой комнатой, пытаясь подготовить ее. Окно уже заказали. Должны доставить на этой неделе.

— Мы не можем решить, кому отдать эту комнату. Мне кажется, ее должна получить Роуэн, так как она старше.

— Она ненамного старше Офелии. У Вандера должна быть комната с личной ванной, — возразил Пэкстон. Мы оба посмотрели на наших гостей, желая узнать, на чьей они стороне.

Как оказалось, ни на чьей.

— Я займу эту комнату, — решила Джонни.

Комната была достаточно пустой. Мы покрасили стены в нейтральный цвет, что-то среднее между голубым и серебряным. Карточка гласила: «уютный серый».

Мы были полны надежды, когда женщины уходили, они обе заверили нас, что проявят инициативу. Это невероятно обрадовало меня. Мы проводили их до двери, благодаря за визит, при этом не отпуская рук друг друга.

Джонни остановилась на нижней ступеньке и повернулась к нам.

— Мне нравится, что вы двое так влюблены. В семье это важно.

Я улыбнулась и наклонилась к Пэкстону.

— Да это все фальшь. Он не очень-то мне и нравится, — поддразнила я.

Джонни засмеялась.

— Ну да. Скажите, это пятно специально для нас, или ваш муж обнял вас, когда вернулся с запозданием?

Я посмотрела на кремовую блузку и полоску грязи на левой стороне и улыбнулась.

— Что-то вроде того. — Он обнял меня, потому что я была в ужасе. За все два часа он не сказал мне о грязной рубашке. Идиот.

Тем вечером Пэкстон повел нас поесть мороженого и поиграть в мини-гольф. Уверена, он сделал это ради меня, чтобы отвлечь меня от грядущего. И это сработало.

Девочки без остановки тараторили про свой день с Ми. Она рассказывала истории о семейных камнях и сожжении лаванды для ощущения спокойствия, а на прощание дала им горстку ладана.

— Думаю, это для того, чтобы сделать наши камни еще сильнее, — рассуждала Офелия с заднего сидения.

— Девочки, что скажите насчет приобретения нового камня? О том, чтобы увеличить нашу семью?

— Пэкстон, — запротестовала я, останавливая его до того, как он пообещал то, что могло и не случиться.

— Что? Мы должны сказать им.

— Прекрати, пока рано.

— У вас будет ребеночек? — почти завизжала Роуэн. — Правда, мамочка? Ура! У Джорджины появился маленький братик.

— Я не хочу девочку, — заявила Офелия, помогая сестре.

— У меня не будет ребеночка. У нас не будет ребеночка.

— Ему пять, — сказал Пэкстон, совершенно игнорируя меня. — Его зовут Вандер.

— Эй, мне пять, — произнесла Фи с бо́льшим воодушевлением, чем сто́ило.

— Где его мамочка? — спросила Роуэн.

Повернувшись к Пэкстону, я сообщила о своих чувствах.

— Ненавижу тебя.

— Поговори с ними. Расскажи, что происходит.

Сначала я молча пялилась на Пэкстона, раздумывая, что сказать, пока он вез нас домой после прекрасного вечера, который собирался испортить.

— Помните, мама попала в аварию? — начала я.

— Да, нам тебя не хватало, — сказала Фи, ерзая на сидении, то и дело дергая ремень безопасности.

— Мне вас тоже не хватало, детка. Прекрати. А если папа резко нажмет на тормоз? Ты будешь в опасности. Тогда я была не одна. Со мной была моя сестра.

— Где она?

— Она умерла?

— Мы не знаем, где она. Ее пока не нашли, но мы ищем. Вандер — ее маленький сын, и ему нужна семья, пока мы не найдем его маму.

— Может, она пошла в торговый центр, — высказала Офелия свое глупое мнение.

Я нахмурилась и посмотрела на улыбающегося Пэкстона.

— Она не в торговом центре. Я не знаю, где она. Возможно, она ранена и не помнит, кто она.

— Как ты, да? — спросила Роу.

— Возможно. Я уверена, ее сын такой же крутой, какой была она. Она была моей лучшей подругой.

— Они были близнецами. У вашей мамы была сестра-близнец, которая выглядела точно, как она.

— Есть, у меня есть сестра, которая выглядит точно, как я. Просто она потерялась, но мы продолжаем поиски.

Было приятно говорить о ней, наконец выразить свою к ней любовь, но было тяжело. Я мало о ней знала, лишь несколько фактов, которые считала правдивыми, но не была в этом уверена. Я ее не помнила, и меня это беспокоило. Сильно.

Тем вечером мы улеглись всей семьей, чтобы перезарядить наши камни и почитать книгу по выбору Офелии, но мне приходилось прилагать усилия, чтобы сконцентрироваться на чтении. Я думала о Вандере рядом с нами, о пижаме с Человеком-пауком и его маленьком камушке, который примагнитит к нам большим камнем Пэкстона.

Я посмотрела на девочек, сидящих, скрестив ноги, пока Роуэн читала книгу «День, когда уволились карандаши». Фи нравилась эта глупая книжка. Рука Пэкстона лежала на маленькой ручке Офелии, в которой находились заряжающиеся камни, делающие нашу семью сильнее. Он уже смотрел на меня, когда я подняла на него взгляд, переполненная чувствами. Их было слишком много. Я хотела забрать Вандера больше всего в своей жизни и сделала бы все ради этого. Я думала о местонахождении Иззи и о том, как должна буду объяснить это Вандеру. Если получу его. Как вообще сказать пятилетке, что его мать пропала?

«Я люблю тебя», — проговорил одними губами Пэкстон.

Я подмигнула, вложив свою руку в его. Фи держала меня за палец, не сводя глаз с пальца старшей сестры, следящим за словами, пока она читала.

Как только Роуэн сказала «конец», Пэкстон поднялся на ноги.

— Спокойной ночи, солнышки. Мне нужно собрать мусор.

Офелия еще не была готова спать, и именно она начала реслинговый бой. Пэкстон перекинул ее через плечо и шлепнул по попке, Роуэн последовала примеру сестры. Я подскочила, пока они не плюхнулись в кровать прямо на меня.

— Фи, пойдем. Сегодня ты спишь у себя, — сказала я громким тоном, подходя к двери. Она продолжила кричать и набрасываться на отца, и я ударила по стене, повторив фразу. Выйдя из комнаты, я направилась на кухню, где поставила греться для чая воду, включила посудомойку и вытерла что-то липкое с кухонного островка.

Сев на барный стул, открыла папку, оставленную соцработниками, и на лице появилась улыбка, как только я увидела его личико.

Пэкстон сел на стул рядом, поцеловав меня в шею.

— Можно угостить вас напитком? — поддразнил он.

Я улыбнулась и подошла к свистящему чайнику.

— Нет, хочешь чаю?

— Что это такое? Ты коллекционируешь лимоны?

Я посмотрела на вазу, наполненную желтыми цитрусами, и обратно на свою чашку.

— Их принесла Ми. Знала, что придут соцработники. Лимоны поглощают отрицательную энергию, исходящую от людей, входящих в дом.

Пэкстон покачал головой и перевел внимание на бумаги. Он не собирался говорить об этом. Или собирался.

— Она сумасшедшая, просто чтобы ты знала.

Я засмеялась и присоединилась к просмотру той кучи бумаг, что мы должны были предоставить штату. Все, за исключением разве что списка покупок.

— О боже. Посмотри на это, Габриэлла, — произнес Пэкстон, указывая на одну из страниц.

Мы просмотрели полпапки, и он указал мне на свидетельство о рождении Вандера.

— Это день рождения Офелии. Вы родили их в один день, в один год. Охренеть просто, жутковато как-то.

— Папа снова сказал плохое слово, мам.

— Да, я слышала. Что ты здесь делаешь? Ты уже должна быть в кровати, — сказала я, обходя Пэкстона.

— Хочу пить.

— В твоей ванной есть стакан. Шевелись.

— Папа сказал, что я могу поспать с Роуэн.

— Он соврал. Иди.

Я уложила обеих девочек в кровать и вернулась на кухню к Пэкстону, заполняющему бумаги для получения опеки над Вандером.

— Я отправлю эти документы по факсу перед сном. Таким образом, утром, когда они придут на работу, документы уже будут их ждать.

Я отхлебнула чай, который сделал для меня Пэкстон, и наклонилась, чтобы почитать, что он пишет.

— Как думаешь, когда Линдсей и Джонни доберутся до них для осмотра жилищных условий?

— Я вынудил Джонни пообещать мне сделать это завтра, когда показывал ей ванную. У нее в бассейне трещина, — сказал Пэкстон, хитро улыбаясь.

— Ты злой.

Он пожал одним плечом и поцеловал меня в щеку.