Наталья Нестерова - Школа для толстушек

Это был самый длинный монолог, когда-либо произносимый Полей. Она несла какую-то чепуху, но ее слушали внимательно. Глупые речи действовали на мужчин как холодный оздоравливающий душ. Ирина и Ксюша присели на стулья – ноги не держали. Они с любовной улыбкой смотрели на подругу. Не семи пядей во лбу и ума не палата, а всегда почему-то казалось, что в решающем бою она заткнет амбразуру своим классическим бюстом. И Поля не подвела! Она говорила и говорила. О зарытых унитазах, о Леве и погибших собаках, о Костике и неправильных сливах в туалетах, о Тофике и безвременно исчезнувшей Лане, о своих выдающихся подругах и о сбалансированном питании.

Марк первым пришел в себя. Поля уже тихо и жалобно рассказывала о клещах, которые атаковали их три месяца назад. Марк подошел к ней, взял руку и поцеловал:

– Поленька! Ты воплощение женской мудрости! Следом приложился Никита:

– Потрясающая женщина! Кустодиев и Рембрандт задохнулись бы от восторга!

– Я незнакома с ними, – честно призналась Поля. Подскочил Вася, которому активно не понравилось проявление мужского восхищения, и задвинул жену за спину.

– Забываетесь и себе позволяете! Товарищи! Господа! – Он вдруг стал похож на спикера из Думы. Одно лицо, как близнец или долго тренировался. – Вернемся к нашим баранам. Суть вопроса: почему мы здесь находимся? На повестке дня заявление Ксюши. Выслушаем ее и покойного, то есть ошибочно покойного мужа. Прошу всех садиться. Поля! Ты почему садишься? А ужин? Вот, правильно, иди готовь. Женщина должна знать свое место. – Против воли он посмотрел на Тофика и получил поддержку взглядом. – Стульев всем хватило? Слово предоставляется Ксюше. Только медленно и внятно. Прессу, – Вася метнул взгляд на Диму, – попрошу временно отключить микрофоны.

Журналист кивнул и незаметно включил маленький диктофон в кармане.

Ксюша говорила долго. Дольше Поли. Отвечала на уточняющие вопросы, растолковывала замечания Костика. У нее с души свалился тяжкий груз. В конце Ксюша еще раз повторила о принятых мерах безопасности и повинилась:

– Извините, что я от вас скрывала. Особенно ты, Олег, не обижайся! Я хотела одна со всем справиться, не рисковать вами. Не получилось.

«Дура ты дура! – хотел сказать Олег. – Привыкла жить с альфонсом и не понимаешь, что нормальный мужик не будет в сторонке сигаретку покуривать, когда баба валуны катает». Вслух он ничего не сказал. У него еще будет возможность вправить Ксюше мозги. Если они, конечно, выберутся отсюда живыми.

– Класс! – Дима поднял вверх большой палец. – Матерьялец скандальный. Тянет на полосу или даже на разворот.

Ксюша не поняла, куда собирается разворачиваться журналист. Он достал диктофон и проверил качество записи. Пояснил, что полоса – это газетная страница, разворот – две смежные страницы.

– Позвольте задать вам еще несколько вопросов? – обратился он к Костику. – Меня интересуют детали с покушением и ваши последующие скитания. Картинки, яркие моменты.

– Да, то есть как Ксюша скажет, – ответил Костик. Олег ухмыльнулся, Вася осуждающе покачал головой, Марк и Никита невольно обменялись понимающими взглядами. Живой покойник, конечно, внешне смазлив, но труслив как заяц и туп как бревно. Тофик о Костике не думал, его беспокоила собственная судьба, которой он так неразумно пожертвовал. Тофик рыскал глазами по лицам сокамерников, пытаясь определить, кто будет главным, к кому нужно прилепиться.

– Подождите вы с интервью, успеете, – махнула рукой Ксюша.

– Надо обсудить ситуацию, – согласился Марк. – Да, наша первая отсидка здесь, репетиция своего рода, надо сказать, была куда более приятна.

– Ружье в последнем акте, – подала голос Ирина, вспомнившая аналогии Марка с театром.

– Какое ружье? – удивилась Ксюша. – Здесь нет никакого оружия.

– Известная фраза Чехова, – объяснила Ирина. – Если в первом акте на стене висит ружье, в четвертом оно должно выстрелить. Если в доме имеется подземелье, должны быть и заложники.

– Чехов – это хорошо, – Вася вернулся к обязанностям спикера, – но давайте рассуждать по сути вопроса. Кстати, для новичков. Сортир здесь имеется – вон та дверь. Итак, какие есть предложения?

– А какие могут быть предложения? – вступил в разговор Олег. – Ксюша, мать Тереза, – обозвал он ее в сердцах, – права. Надо ждать. Организовать дежурство у пульта и у двери.

– Дверь снаружи только автогеном можно открыть, – заметил Вася.

– Не важно, – поддержал Марк Олега, – лучше не рисковать. Камеры показывают то, что делается вокруг дома. Происходящее внутри мы контролировать не можем.

– Я за этот дом, – подал голос Костик, – пятьдесят тысяч баксов отвалил. А тут одни недоделки.

Он хотел привлечь в себе внимание, но на него посмотрели как на досадную помеху: молчи уж!

– Если они ворвутся, – рассуждал Марк, – наши действия?

– У меня черный пояс по каратэ, – заявил хрупкий журналист.

– Забаррикадировать женщин, – подхватил Никита, – а самим врукопашную.

Тофик, так и не определивший, кто станет главным, пришел в ужас от их планов.

– Ви-ви-ви, – заикался он, – ви трэзьво подумайте! Зачем жертвы? Никто не виноват! Они хотят одын человек! Не равный, понимаете, ситуаций. Одын или восемь! – С устным счетом у Тофика дела обстояли неважно. – Жэнщны и дети! – Он сообразил, что детей здесь не имеется, и уточнил, показал пальцем в потолок. – Там у всэх дэти! У меня пять дэвочек! Вот-вот малчык родытся! За что, понмаете ли?

Повисло молчание. Костик съежился, как затравленный зверек.

– Ну что ж, – Вася нарушил тягостную тишину, – поступило предложение. Ставлю на голосование. Кто за?

– Полю позовыте! – потребовал Тофик. Пришла Поля. Вася повторил:

– Поступило предложение отдать Константина захватчикам.

– Они его тут же убьют и закопают рядом с собаками, – высказала свое мнение Ксюша.

– Кто за? – спросил Вася. Взметнулась единственная рука Тофика.

– Хватит ерунду молоть! – разозлился Олег. Сам он с удовольствием бы прикончил Ксюшиного мужа. Но подло выдать его на растерзание другим не мог. Такой парадокс.

Далее обсуждали стратегию обороны при возможном нападении и график дежурства ночью. Ксюша и Ирина встали из-за стола, пошли помогать Поле в кладовку, оборудованную Костиком под кухоньку.

У Поли уже вступил в действие основной инстинкт. Бандиты, подземелье, угроза жизни – она все отодвинула в сторону, кроме заботы о голодных мужчинах. В ответ на ее стенания Ирина заметила:

– Иисус пятью хлебами пять тысяч человек накормил.

– Подумаешь! – не оценила чуда Поля. – А мог бы он накормить десять человек, когда одна вилка и одна ложка? Тарелок три, хлеба нет. Что делать? Пусть едят по очереди? А мы будем быстренько вилку мыть?

– Все-таки ты, Поля, – неподражаемый человек! – рассмеялась Ирина.

– А как мужики на нее запали? – подхватила Ксюша. – Ручку целовать очередь выстроилась.

– Что я неправильно сделала? – Поля решила, будто ее критикуют.

– Ты умница у нас! – Ксюша поцеловала ее в щеку. – Девочки, вы очень на меня сердитесь?

– Ты-то здесь при чем? – отмахнулась Поля.

– Совершенно верно, – поддакнула Ирина, – не терзайся понапрасну. Я постоянно думаю, как вам пришла в голову гениальная идея услать Леву? Господи, как я вам благодарна!

Поля и Ксюша переглянулись. Ответ нашелся у Поли. Вернее – вопрос.

– Кто из мужиков будет есть первым?

Маленькая проблема вызвала горячее обсуждение. Не только сильный пол, но и женщины в напряженной ситуации, оказывается, способны отвлекаться на глупые церемонии.

Элементарная вежливость требовала первыми накормить гостей – с этим все согласились. А дальше пошли разногласия.

– Только не Никита, – попросила Ирина. – Марк волком на него смотрит.

– И не Тофик, – заявила Поля. – Он недавно тарелку курабье слопал. Вася будет ревновать.

– Костик перебьется, – сказала Ксюша. – Олег мне не простит.

Журналист – единственная нейтральная фигура. А дальше? Дальше – как судьба ляжет.

Открывали дверь кладовки и звали: идите, следующий! Вилку Ксюша помыла, Поля извиняется:

– Шпроты, зеленый горошек с майонезом, тушенка и компот из ананасов. Из напитков только водопроводная вода.

Эта был самый позорный ужин, каким Поля когда-либо кормила людей. Мало того что хлеба нет, так еще и питаются в одиночестве. Как тот солдат, о котором рассказывал Вася. Жадный эгоист получал посылку из дома и в одиночестве хрумкал ее в туалете. Там ему темную и устроили. Поля считала, что она тоже заслуживает темной.

Нерешительность, а правильнее сказать, трусливость Наветова раздражала Полковника. Они топтались на месте, потому что Наветов забраковывал все планы активных действий. Кирилл Сергеевич желал невозможного – свести к минимуму криминальный риск. Он рассуждал как финансист, способный ограбить банк щелканьем по клавиатуре компьютера. А требовалось устранить охрану и взорвать дверь сейфа – только так можно деньги получить. Кирилл Сергеевич ерзал в мокрых штанишках.

Захватить мальчика Леву, к которому Самодурова питает горячую материнскую привязанность? Открытый киднепинг? Ни в коем случае! Саму ее накачать спецпрепаратами, развязывающими язык? А где гарантия, что она потом не поднимет бучу? Устранить ее? Крайне подозрительно: сначала муж, потом жена – при прямой выгоде Наветова. Наконец Полковник нашел выход.

– Давайте поступим следующим образом, – предложил он. – Я от вас никаких распоряжений не получал, действую по собственному усмотрению?

Наветов ухватился за эту мысль, в лице поменялся. То губы кусал, а теперь подбородок вскинул, заговорил начальственным голосом:

– Кстати, я говорил вам, что уезжаю на несколько дней за границу? Нет? Запамятовал. Надеюсь, в мое отсутствие ничего страшного с фирмой не произойдет. Ситуация штатная, и туч на горизонте не виднеется.