Дима, отломав две ножки у стула и привязав к ним шнур, до того служивший пояском Полиного платья, соорудил нечто вроде нунчаков – боевого оружия ниндзя.

Костик точил зубья вилки о каменные ступеньки и говорил, что в тюрьме это была бы вещь незаменимая. Рядом неумело елозил по камню черенком ложки Тофик. Он выбрал в главные Костика. После ужина журналист успел взять короткое интервью у заложника номер один, и Тофик поразился, какой Костик богатый и влиятельным человек. С восточной пылкостью Тофик повинился в том, что предлагал выдать «такой важный человек» бандитам, и рассыпался в клятвах и уверениях в своей преданности. Костик его простил и теперь относился к новоявленному адъютанту не без барского понукания.

Марк, Вася и Олег доломали стул и попросту вооружились дубинками. Казалось, никто из мужчин не испытывает страха. Напротив, им не терпелось броситься в бой. Даже возникали предложения о контрнаступлении. Но Ксюша сказала: «Через мой труп», Ирина и Поля добавили: «Через три трупа».

И нападавшие, и защитники по своему эмоциональному состоянию мало отличались друг от друга. Не мальчики, но мужья, они точно впали в детство, с боевым задором играли в казаков-разбойников. Вверху разбойники, внизу казаки. Красные и белые, хорошие и плохие, наши и ваши.

Женщин, сбившихся в кучку, сотрясала нервная дрожь. Все вызывало панический страх: заточенные вилки, летающие ножи, нунчаки и дубины, бандиты на поверхности и смельчаки в подземелье.

– Мозг мужчины, – бормотала Ирина, – имеет существенные отличия от женского. У самцов зона агрессии, расположенная в лобной части, значительно крупнее, чем у самок. С другой стороны, эмоционально-речевые центры у них менее развиты, поэтому женщины почти в десять раз болтливее, чем мужчины, острее реагируют на запахи, цвета и проявляют полифоничность эмоций.

– Ох, самцы! – дребезжаще вздыхала Поля. – Как это называется, когда череп сверлят? Трепанация! Надо им всем! Как родился – сразу трепанация! Тогда войн не будет и разбоя. Верно?

– Нет, – возразила Ирина, которую отвлекали праздно-научные рассуждения. – Был опыт массовых операций у младенцев. То есть сразу после рождения им удаляли гланды и аппендикс. Когда дети выросли, среди них оказался очень высокий процент умственно отсталых.

– Пусть лучше просто идиоты, чем идиоты с дубинками, – не соглашалась Поля. – Посмотрите на Васю!

– Я во всем виновата, – казнилась Ксюша. – Как чувствовала! Вернее, точно знала! Надо было вам вчера уехать. Растяпа, дура, размазня!

– Вчера Иры не было, – напомнила Поля, – она голодала с коллективом.

– Только вчера! – поразилась Ирина. – Собаки погибли, директор, голодовка, – кажется, это было в прошлом веке. Девочки, я знаю, что вас просить не надо, но тем не менее… Если со мной и Марком что-нибудь случится, вы поможете Леве добраться до бабушки и дедушки?

– Не говори ерунды! – одернула ее Ксюша. – Ничего с вами не случится. Пусть меня Бог накажет, но, если припрет, выдам я им Костика. – «И сама пойду», – добавила она мысленно. – Пусть подавятся! Тофик, конечно, мразь. Но сейчас я думаю, что он прав. Не стоит губить столько хороших людей ради одного паршивца.

– Не судите, да несудимы будете. – Ирине весь вечер, кроме научных, лезли в голову библейские тексты.

– Правильно, – согласилась Поля. – Вот у наших родителей, поверите, любимчиков не было Маму часто спрашивали, кто из детей ей милее Она отвечала: все листочки с одного дерева. Младшего, конечно, баловали, но потом появлялся следующий и переключались на него. Зойку, последнюю, дольше всех баловали, вот и получили! Ой Ирочка, ты только про Леву не подумай! Он совершенно неизбалованный, можно сказать даже, замученный. А сейчас ему хорошо с моими, не беспокойся!

Мужчины косились на женщин: болтушки! Опасность не опасность – знай себе языками чешут, будто не наговорились.


Лева позвонил в Санлюб, чтобы отчитаться о прожитом дне. Ответил незнакомый голос. Лева растерялся и задал вопрос, который мама называла невежливым и недопустимым в телефонном разговоре культурных людей.

– Кто это?

«Дед Пихто», – едва не сорвалось с языка у злого Полковника.

– Лева? – спросил он ласково. – А меня зовут дядя Коля. Ксения Георгиевна много о тебе рассказывала.

– Вы не могли бы пригласить к телефону моих родителей?

– Не мог бы! – веселым голосом и с перекореженным от ярости лицом ответил Полковник. – Понимаешь, какая петрушка. Ксения Георгиевна, моя давняя приятельница, пригласила нас в гости и пообещала сюрприз. Он удался на славу. Они все спрятались. Под землю провалились. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Да.

– Вот и отлично! Лева, будь другом, намекни, как их отыскать. За зеркалом, да? Как оно открывается? – сыпал вопросы Полковник.

Лева задумался. Ни о каких приятелях Тексю он не слышал. В подземелье прячется Костик. Совершенно неправдоподобно, чтобы Тексю привела туда ради сюрприза еще шесть человек. И оставила с собаками чужих людей? Невероятно!

– А что делают собаки? – спросил Лева.

– Собаки? Ты не знаешь? Наверное, куда-то удрали. Или на прогулке.

– Передайте моим маме и папе, что я жду их звонка. – Лева положил трубку, закончив разговор так же невежливо, как начал.

Прошел час, а родители не звонили. Лева набрал номер, ответил тот же голос «дяди Коли». Он заявил, что игра в кошки-мышки продолжается, и снова стал задавать вопросы. Лева, не отвечая, положил трубку.

Сердце у Левы вдруг стало маленьким-маленьким и билось часто-часто, как у подранка, маленькой птички с перебитым крылом, которую он однажды нашел у реки. Выходить птенца не удалось, он погиб. Лева погибать не хотел, и ему было очень страшно за родителей.

Лева много прочел детективов. Благородные сыщики, когда заходили в тупик, брали лист бумаги и рисовали схемы. Лева поступил так же. Он нарисовал большой дом (Санлюб) с подвалом. В подвале – маленький кружок с буквой «К» – Костик. Остальные кружки с именами люден и собак усеяли пространство вокруг дома. От этих кружков стрелки вели в подвал. Получалось ужасное перенаселение и опасность недостатка воздуха. В доме ходили злые человечки с автоматами в руках. Схема хоть и была правдивой, но ясности не внесла.

– Ты чего рисовать вздумал? – подошли к нему Катя, Павлик и Надя. – Мы же договаривались в лото играть!

Лева посмотрел на друзей, шмыгнул носом и все им рассказал. В его изложении Костик получался благородным героем, вроде графа Монте-Кристо, который томился в застенках и копил силы для справедливой мести. Но неожиданно пришли плохие злодеи, завязался неравный бой, и хорошие герои, вместе со сворой собак, отступили, замуровались в подземелье. Если отбросить некоторые детали, то Лева в целом правильно разгадал ситуацию.

– Ни фига себе! – восхитился Павлик. – Вот это жизнь!

– Как в кино! – прошептала Надя.

– А почему они не вызвали ОМОН? – трезво спросила дочь милиционера Катя.

– Не знаю, – честно признался Лева. – Может, не успели. Или не хотели. Или руководствовались иными мотивами.

– Надо руководствоваться нашими, – заявила Надя.

– То есть? – не понял Лева. – Что ты предлагаешь?

Надя предлагала собрать многочисленную родню и нагрянуть в Санлюб. Эта идея ей первой пришла, но вскоре стала общей. Лева никогда прежде не сталкивался с родовыми отношениями многочисленного семейства. На него произвел большое впечатление рассказ «о том, как Зойку сватали». Родня Тюполь представлялась Леве необыкновенным сообществом, как боевые кланы шотландцев в Средние века эпохи Ричарда Львиное Сердце.

– А кто у вас самый главный, патриарх? – почтительно спросил он.

– Патриарх у нас дедушка, – ответила Катя. – Но разговаривать с ним бесполезно, он старенький и все забывает. А мой папа, – гордо напомнила она, – милиционер!

– Надо звонить тете Клаве и тете Лене, – сказала Надя, – они старшие и всеми командуют.

К детским фантазиям взрослые отнеслись как полагается – отмахнулись. Но Катя, Павлик и Надя упорно наседали: Левины родители в опасности, дядя Вася и тетя Поля задыхаются без кислорода, а вы не хотите ничего делать! Родители Кати к речам своих детей отнеслись бы без внимания. Но Лева, сын Ирины, – совершенно другое дело. Он раз десять повторил (считая телефонные разговоры) неправдоподобную историю и утверждал, что реальная угроза нависла над Васей и Полей.

В Санлюбе начался обвал телефонных звонков. Полковник поднимал трубку – требовали Васю, или Полю, или Ирину, или кого-нибудь из хозяев. Полковник перестал подходить к телефону, звонки не прекращались. Он выдернул телефонный шнур из розетки.

Аргументом в пользу Левиной версии стало то, что Поля, обещавшая сегодня продиктовать меню и кто какие продукты закупает на Зойкину свадьбу, не вышла на связь. Это было на нее не похоже, к подобным вопросам Поля относилась с большой ответственностью. Но тоже не повод для беспокойства. Всякое могло случиться. Подумаешь, дома нет, в кино пошла, забегалась и забыла. В опасность никто не верил. Телефонный узел перегревался от обилия звонков Полиной родни.

Первым сломался отец Павлика Саша, седьмой по счету, между Леной и Мариной. Он не поверил рассказу Левы, но решил мальчишке потрафить. Главным образом потому, что пример вундеркинда Левы подвиг Павлика на хорошую учебу. Под залог покупки мопеда Павлик обещал учиться в следующем году без троек. Съездим завтра – обещал Александр.

А дальше пошла цепная реакция. Полины сестры и невестки, к их большой досаде, знавшие о сватовстве Скворцова только в пересказе, не хотели упустить второй веселый случай. «Петя едет. Лена с мужем, Коля с Маринкой, а мы как дураки дома останемся?» – пустили женщины в ход обкатанное оружие. Ими двигало не предчувствие опасности, а любопытство: интересно посмотреть, где Поля с Васей все лето жили, она столько рассказывала! Собирались отправиться целыми семьями, с детьми и даже внуками – Клаве не с кем было оставить трехлетнего внука.