Мэг Кэбот - Школа Авалон

И могу поспорить, что папа Уилла никогда бы не проигнорировал предупреждение, написанное на надувном плотике.

— Здорово. — Я попыталась представить, как будет выглядеть Уилл в белой униформе, которую я видела на курсантах. По-моему, отлично. — Это прекрасное учебное заведение. Туда очень сложно поступить.

— Знаю, — пожал плечами Уилл и приподнял толстую ветку, чтобы я смогла пройти. — У меня уже есть рекомендации, и учусь я вполне прилично. Только мне не хочется становиться военным, кочевать с места на место, встречаться с новыми людьми. И убивать их.

— Понимаю. А ты говорил об этом с папой?

— Конечно.

— Ну и что? — спросила я, когда Уилл замолчал. — Как он к этому отнесся?

Уилл снова пожал плечами.

— Очень расстроился.

Я вспомнила своего папу. Они с мамой всегда говорили нам с Джеффом, что мы должны стать преподавателями, потому что у преподавателей целое лето отпуска и всего один или два курса в семестр.

Но я лучше стакан сжую, чем буду корпеть над учебниками, как мама и папа. И я им постоянно об этом говорю.

Но они почему-то не расстраиваются.

— А чем ты хочешь заниматься? — спросила я.

— Не знаю, — ответил Уилл. — Папа говорит, что в семье Вагнер все мужчины были военными. — Он поднял руку в воинском салюте и добавил с сарказмом:

— — И всегда влияли на ход событий в этом мире. — Его рука безвольно упала. — Я тоже хочу влиять на события. Правда. Только не взрывая при этом людей.

Я вспомнила сцену в школьном коридоре. Мне показалось, что Уилл уже влияет на ход событий.

— Понимаю, — сказала я.

— Прости. — Уилл неожиданно рассмеялся и провел ладонями по волосам. — Я не должен жаловаться. Папа хочет, чтобы я поступил в одно из лучших учебных заведений страны, за обучение в котором он согласен платить. И я могу поступить туда без особого труда. Всем бы мои проблемы, да?

— Знаешь, — заметила я, — это действительно проблема, когда папа хочет заплатить за обучение в том институте, который тебе не нравится… К тому же ты не хочешь быть военным, а стрельба — одно из главных занятий в академии, судя по грохоту с полигона, который я слышу каждый Божий день.

— Вот именно. — Мы наконец вышли на дорожку. Дама в розовом спортивном костюме, выгуливавшая джек-рассел-терьера, была явно напугана нашим неожиданным появлением из чащи и, даже не посмотрев в нашу сторону, торопливо удалилась.

— Наверное, подумала, что мы приносили жертву Сатане, — сказал Уилл, посмотрев ей вслед.

— И что следующей жертвой будет ее собака, — согласилась я.

Уилл расхохотался. Мы вышли из леса и направились к стоянке. После густой лесной тени последние лучи заходящего солнца казались особенно яркими. Бейсбольная площадка как будто пылала в огне. В воздухе плавали клочки дыма от чьего-то барбекю. Сверчки уже завели свои вечерние серенады.

— Кстати, — сказал Уилл, нарушив гармонию нашего молчания, — что ты делаешь в субботу вечером?

— В субботу? — Я взглянула на него. Слишком громко трещат сверчки. Но не настолько, чтобы я не расслышала вопроса.

Мне показалось… показалось, что Уилл собирается назначить мне свидание.

— У меня будет вечеринка, — продолжил он.

А может, и не собирается.

— Вечеринка? — тупо переспросила я.

— Да. В субботу. После игры. — Наверное, я выглядела так глупо, что он улыбнулся и добавил: — После футбольного матча. Авалон против Броднека. Ты будешь на матче?

— О, — промямлила я. Никогда в жизни не ходила на футбол. Скорее, согласилась бы сжевать стакан, чем пойти на матч.

Если только в нем не будет играть Уильям Вагнер.

— Конечно, буду, — сказала я. Интересно, что принято надевать на футбольные матчи?

— Отлично. А после матча я устраиваю вечеринку. Дома. Придешь?

Никогда раньше меня не приглашали на вечеринки. Парни, я имею в виду. Нэнси постоянно устраивала вечеринки, но туда ходили только наши близкие друзья, и только девочки. Иногда какой- нибудь парень приглашал на вечеринку всех девочек. Но все кончалось тем, что мы стояли и подпирали стены, а парни кидались на популярных девиц из команды поддержки.

Если вечеринка Уилла будет такой же, зачем тогда он меня зовет?

— Хм-м, — замялась я, пытаясь выдумать предлог, чтобы отказаться. С одной стороны, мне страшно хотелось посмотреть, как живет Уилл. Я вообще хотела узнать о нем все.

С другой — я была почти уверена, что там будет Дженифер Голд, и мне категорически не хотелось видеть Уилла с другой.

Уилл почувствовал мою неуверенность, но все понял не так.

— Не волнуйся, все будет прилично. Мои родители будут дома. Тебе наверняка понравится. Вечеринка у бассейна. Можешь принести свой плотик.

Я сдержала улыбку.

Уилл дружески толкнул меня локтем в бок.

Вот это да! До чего я дошла, если меня от простого толчка локтем в жар бросает?

— Хорошо, — неожиданно для себя ответила я. — Приду. Только без плотика. У него комендантский час. Ему нельзя после девяти вечера выходить из дома.

Он усмехнулся и предложил:

— Хочешь лимонада?

Я обернулась и увидела нескольких ребятишек у раскладного столика, на котором висел огромный плакат: «Лимонад — 25 центов».

— Пошли, — сказал Уилл. — Я угощаю.

— Ладно уж, так и быть, транжира, — пошутила я.

Он, улыбаясь, подошел к столику, накрытому клетчатой скатертью и украшенному полураспустившейся розочкой в вазе. Трое ребятишек, самому старшему из которых едва можно было бы дать девять лет, при виде покупателей приосанились.

— Хотите лимонада? — хором спросили ребятишки.

— А он хороший? — поддразнил их Уилл. — Я не стану тратить целых двадцать пять центов, если это не самый лучший лимонад в городе.

— Он лучший! — закричали дети. — Лучший! Мы сами его готовили!

— Не знаю, не знаю, — скептически проворчал Уилл и взглянул на меня. — А ты что думаешь?

Я пожала плечами.

— Нужно попробовать.

— Попробуйте, попробуйте! — закричали дети.

Самый старший, беря ситуацию в свои руки, сказал:

— Мы, так и быть, дадим вам попробовать. Если понравится, купите у нас стаканчик.

Уилл сделал вид, что обдумывает предложение, потом согласился.

— Договорились.

Старший налил немного лимонада в стаканчик и протянул Уиллу. Уилл понюхал лимонад, отпил, подержал во рту на манер дегустаторов.

Дети смотрели на него во все глаза и хихикали, наслаждаясь каждым мгновением этого представления.

Как, должна признаться, и я сама.

— Прекрасный букет, — сказал Уилл, проглотив в конце концов лимонад. — Яркий вкус, не очень сладкий. Нынче и впрямь удачный год для лимонада. Мы возьмем два стакана.

— Два стакана! — заорали дети и бросились разливать лимонад. — Они берут целых два стакана!

Уилл взял со стола стаканчик и с поклоном протянул его мне.

— О, благодарю вас! — Я в ответ сделала реверанс.

— Со всем моим удовольствием, — ответил он, достав из заднего кармана джинсов бумажник и вытащив из него пятидолларовую купюру.

— Эй вы, трое, — обратился он к детям. — Можете оставить сдачу себе, если отдадите мне эту розочку.

Дети в удивлении смотрели на деньги. Старший быстрее других взял себя в руки, вытащил цветок из вазочки и протянул Уиллу.

— Вот, возьмите.

Уилл взял розу и вежливо поклонился.

— Спасибо.

Дети громко ликовали.

— Пять долларов! Это больше, чем мы заработали за весь день!

Я, улыбаясь, шла за Уиллом к его машине.

— Если они потратят все деньги на конфеты, у них испортятся зубы, — заметила я.

— Знаю, — сказал он и протянул мне розу. — Это тебе.

Она была такая нежная, розовая и красивая.

Я смущенно пробормотала:

— О! Я не могу…

Он взглянул на меня, и я заметила, что в его губах прячется улыбка.

Даже не в губах, а в глазах. Его взгляд, направленный прямо на меня, был властным, таким же, как и голос, которым он сегодня разговаривал с Риком. Сразу стало понятно: шутки кончились.

— Эль, просто возьми ее и все.

Я взяла.

Это был первый цветок, подаренный мне мальчиком.

Именно поэтому понадобилось несколько часов, чтобы мое сердце начало биться в нормальном темпе.

Начав писать доклад по мировой литературе о старике Артуре — а это было совсем непросто, потому что вазочка с розой стояла у меня перед глазами и я не могла не смотреть на нее каждые две минуты, — я обнаружила несколько любопытных фактов. Например, о том, каким образом король Артур совершил героические подвиги, ведя свой народ в светлое будущее и защищая его от саксонцев. О том, как состоялась его свадьба с принцессой Гиневрой и как Гиневра вдруг бросила Артура ради самого преданного ему рыцаря Ланселота (который, в свою очередь, бросил Элейн из Астолата ради Гиневры, что и стало предметом исследования моей мамы).

Возможно, все это произошло на самом деле.

Ланселот не убивал Артура за Гиневру. Об этом позаботился сводный брат Артура (или, как утверждают некоторые источники, сын) Мордред. Видите ли, Мордред так страшно завидовал успехам Артура и его славе, что затеял заговор, чтобы убить короля, завладеть троном и даже, как сообщают некоторые источники, самому жениться на Гиневре.

Пендрагоны вообще были той еще семейкой.