Мэг Кэбот - Школа Авалон

Лэнс не ответил. Он стоял посреди палубы, безвольно опустив руки. Потом медленно поднял голову, как будто на нее давил огромный груз, и посмотрел в глаза Уиллу.

А потом Лэнс произнес слова, которые раз и навсегда все изменили:

— Он говорит правду.

Дженифер закрыла рукой рот. Она переводила потрясенный взгляд с Уилла на Лэнса и обратно.

Никто не сказал ни слова. Никто даже не вздохнул. Лишь океанский бриз хлопал парусом. Это был единственный звук, нарушавший гробовую тишину, воцарившуюся на «Прайд Уинн»… если не считать едва слышного писка радиоприемника, с которым совсем недавно забавлялся Марко.

Потом Дженифер отняла руку ото рта и голосом, который я никогда не забуду — в нем было столько сожаления и стыда, — сказала:

— Уилл… Уилл, я так виновата перед тобой.

Уилл даже не повел головой. Он все еще смотрел на Лэнса.

— Это было сильнее нас, — сказал Лэнс, пожав мускулистыми плечами. — Мы пытались сопротивляться. Правда, Уилл.

Слезы заливали лицо Дженифер.

— Правда. Мы собирались тебе сказать. Но вся эта история с твоим папой и… Мы никак не могли выбрать подходящий момент…

— Разве он вообще мог настать? — прогнусавил с палубы Марко. Он все еще закрывал лицо руками. — Ничего себе! Сообщить другу, что ты уводишь у него девушку?

— Заткнись, — сказала я.

Марко убрал руки от лица и посмотрел на меня с ухмылкой. Одна сторона его рта стремительно опухала.

Я завороженно наблюдала за сценой, которая разворачивалась у меня перед глазами.

— Уилл, — Лэнс стоял неподвижно, не отрывая взгляд от лица друга, — скажи что-нибудь. Хоть что-то. Ударь меня. Я это заслужил. Сделай… хоть что-нибудь.

Уилл опустил глаза первым. Он посмотрел на свои босые ноги. Он так и не успел надеть шлепанцы после того, как прыгнул за борт и спас парня с катера.

Когда Уилл заговорил, его голос был спокойным и холодным, как океан.

— Мы возвращаемся, — сказал он и начал опускать главный парус.

Дорога домой была кошмарной. Все молчали. Только Марко ныл из-за разбитой губы, пока я не сжалилась и не достала из переносного холодильника лед.

Оказалось, чтобы закончить плавание на яхте, нужно проделать столько же операций, сколько и для его подготовки. Молча мы что-то сворачивали, укладывали, мыли, лишь Уилл изредка бросал короткие приказания, и… Марко продолжал ныть из-за разбитой губы и сетовать на то, что бьют всегда того, кто приносит плохие новости. Наконец «Прайд Уинн» благополучно добралась до гавани, встала на якорь, и Уилл сказал:

— Поехали на берег.

Мы погрузились в моторку и поплыли. Очевидно, мы были самой мрачной группой из тех, что когда-либо возвращались на набережную Иго. Наступал вечер, и в барах на набережной становилось все больше и больше посетителей. Я чувствовала завистливые взгляды туристов, мимо которых мы проплывали.

Они сидели в нарядных одеждах, попивая пиво и диетическую колу, и понятия не имели о том, что в лодке, которая проплывает мимо, в лодке, на которую они смотрят с такой завистью, только что разбились три сердца.

Не считая моего, которое болело всякий раз, как я смотрела на расстроенное лицо Уилла. Марко, протянувший мне руку, чтобы помочь выбраться на сушу, сказал:

— Не убивайся так, Лилейная Дева. Нас с тобой это не касается.

— Именно поэтому, — ответила я, — тебе не следовало вмешиваться.

— Знаешь, у тебя был шанс с Ланселотом, — сказал он, — и не моя вина, что ты его упустила.

Ну что тут ответишь?

Уилл привязывал лодку к швартовочному столбу, Дженифер подошла к нему и тронула за плечо.

— Уилл, — произнесла она. Вообще-то, ее голос мог быть более виноватым.

Но Уилл молча пошел к машине.

Он и Марко приехали сюда вместе, поэтому последний отвесил учтивый поклон и сказал:

— Приятно было провести с тобой время, леди Элейн. — И пошел вслед за братом.

Я осталась с Дженифер и Лэнсом. Никто из них не поднимал глаза на меня… и друг на друга.

— Хм… — сказала я. Должен же был кто-нибудь хоть что-то сказать. — Я, пожалуй, пойду. Пока.

По-моему, они меня не услышали. Я оставила их у статуи Алекса Хелея. Не сильно преувеличу, если скажу, что выглядели они так, будто мир вокруг рухнул.

Я позвонила из автомата родителям и попросила приехать за мной. Похоже, они удивились, что я вернулась так рано…

Когда они спросили, что случилось, я только покачала головой. Не хотелось об этом говорить. Я просто не могла об этом говорить.

Они не настаивали. Даже когда я через пять минут после приезда домой спустилась из спальни в купальнике и направилась к своему плотику.

Нужно отдать им должное, они не сказали: «Только не это» или «Мы думали, ты с этим покончила».

Мама просто подошла ко мне и спросила:

— Будешь на ужин пиццу, Элли?

Я кивнула и вышла на улицу.

Солнце скрылось за густыми серыми облаками, но меня это не волновало. Я взобралась на плотик и стала смотреть на листья у меня над головой.

Как же такое могло случиться?

Конечно, это случилось не со мной. Вернее, не имело ко мне отношения, и Марко в этом абсолютно прав.

Но я была там… и все это видела.

Я знала, почему Марко это сделал. И в общем- то не винила его.

Но то, как он это сделал… при Лэнсе и Дженифер, при мне. Это было неправильно.

Наверное, причиной тому была гибель отца.

Я надеялась, что с Уиллом будет все в порядке. Чем я могла ему помочь? Ничем. Только оставаться его другом. Быть рядом. Только… пойти к оврагу. Уверена, он придет туда после случившегося.

Да, именно так. Мне нужно в парк. Прямо сейчас.

Но только я об этом подумала, только открыла глаза, как увидела Уилла. Он сидел на паучьем камне и смотрел на меня.

На этот раз я не закричала. И даже не очень удивилась. Не могу объяснить почему.

Уилл переоделся. Теперь на нем были джинсы и другая майка.

Но лицо хранило то же выражение. Абсолютно бесстрастное, лишенное каких-либо эмоций. Я не видела его глаз, они все еще были закрыты солнечными очками, хотя солнце давно скрылось за тучами.

А если бы и увидела, подозреваю, что ничего не прочитала бы по ним, как и по лицу. Даже голос, когда Уилл наконец заговорил, ничего не выражал:

— Ты знала?

Не «привет», не «как ты, Эль?».

Я не чувствовала себя виноватой в том, что всё знала и не сказала ему. И все-таки. Больше но буду ему врать. Ему и так много лгали.

— Да.

Ничего не изменилось в его лице.

— Ты поэтому вчера так странно вела себя? На вечеринке. Перед дверью в гостевую комнату. Ты знала, что они там?

— Да, — ответила я, и мир ушел у меня из-под ног.

Я приподнялась на локтях и приготовилась выслушать обвинения. Я их заслужила. Ведь мы с Уиллом друзья, а раз так, нельзя было скрывать, что любимая девушка обманывает его с лучшим другом.

Но, к моему удивлению, Уилл ничего не сказал. Никаких «как ты посмела это утаить!» или «что ты за человек!».

Вместо этого он сказал так же спокойно:

— Странно, но у меня такое чувство, что я это уже знал.

Я смотрела на него во все глаза. Совсем не это я ожидала услышать.

— Правда?

— Да, — сказал он. — Когда это случилось, я как будто… — «О да! Конечно!» — По правде говоря, я испытал облегчение. — Он снял очки и посмотрел на меня.

Он не выглядел расстроенным, не был даже грустным. Просто задумчивым.

— Это ненормально, да? — спросил он. — То, что я почувствовал облегчение? Странно чувствовать облегчение, когда твоя девушка встречается с твоим лучшим другом у тебя за спиной.

Я не знала, что ответить. Потому что прекрасно понимала, о чем он говорит.

Но… почему я это понимаю?

— Может, — медленно проговорила я, — в глубине души ты знал, что они созданы друг для друга. Лэнс и Джен. Вот и все. Не пойми меня неправильно — она любит тебя, и Лэнс тоже.

Я смотрела на него, стараясь понять, согласен он со мной или нет, понимает ли, о чем я говорю, ведь я и сама не была уверена, что понимаю.

— Я не говорю, что ты и Джен не были прекрасной парой, — добавила я, потому что он молчал. Наверное, я говорила ерунду, но что еще я могла сделать? Он же пришел ко мне. Из всех людей в мире в трудный час он выбрал именно меня. Мне нужно было что-то говорить. — Джен — очень милая, но…

— Я никогда не мог с ней поговорить, — перебил меня Уилл, — по-настоящему. Как будто она не хотела меня слушать. Только про сплетни, тряпки… Это ей нравилось. Но когда речь заходила о том, что я чувствую… о том, что обсуждали мы с тобой: об отце, о лесе, о вдовьем балконе… что-то не относящееся к футболу, школе и магазинам, она… она переставала меня понимать.

Он не добавил: «В отличие от тебя, Эль».

Ну и ладно. Он же пришел ко мне, разве не так? Он здесь, рядом. В моем саду. У моего бассейна. На паучьем камне.

Пусть он здесь из-за того, что я для него почти незнакомка. Иногда легче говорить с незнакомцами, чем с теми, кого хорошо знаешь.

Да, возможно, он считает меня своим другом — другом, который может его рассмешить, а не тем, кем считаю его я, — человеком, с которым мне хочется прожить всю жизнь.

Ну и ладно. Пусть так. Я согласна. Если дружба — все, что он может мне предложить, этого более чем достаточно.