В больших глазах Диего загорелся интерес.

— Правда? — спросил он и улыбнулся. — Боюсь, что мне приходится пользоваться картой.

— Вы хотите сказать, что ваши друзья ничего вам не показывают?

— У них просто нет времени, они работают, — сообщил он.

— Если вам нужен гид, я могу показать вам места, о которых знают очень немногие. Видите ли, я выросла в этих краях, — пояснила она.

— Это для меня большая честь, — мгновенно согласился он, целуя ей руку.

Она подарила ему кокетливую многообещающую улыбку и тут же была отвлечена настойчивыми жестами Артура, находившегося в другом конце паба.

— О Боже, — раздраженно вздохнула она. — Я совершенно забыла о нем. Не беспокойтесь, — отреагировала она на вопросительный взмах его бровей и покачала головой. — Ждите меня здесь завтра в одиннадцать часов. — Он понимающе кивнул и улыбнулся, не веря в свою удачу, поскольку успел заметить ее обручальное кольцо и заботливость мужа. Но он был испанцем, и этим было все сказано…

Диего удивил энтузиазм, с которым Элен окунулась в любовное приключение, и он решил, что их у нее было уже достаточно много. Она возила его по побережью и разрешала ему заниматься с ней любовью на скале с видом на море или прямо в автомобиле. Позже она пригласила его к себе домой, где отправилась с ним в постель, наслаждаясь его грубыми объятиями, нежными поцелуями и чувственными ласками. Закрыв глаза, она требовала, чтобы он обращался к ней только на испанском, и мысленно пересекла пространство и время, возвращаясь к тем временам, когда Рамон еще не уезжал от нее, а она еще не оттолкнула его от себя.


Когда Артур впервые с трудом повернул кран в душе, он удивился, — Элен всегда оставляла его не закрытым до конца. В следующий раз он был озадачен, а на третий раз интуиция подсказала ему, что душем пользовался другой мужчина. Он оперся о стену, ощутив, как сердце уходит в пятки. В последние несколько дней Элен выглядела более дружелюбной, счастливой и не пыталась его оскорблять или игнорировать. Она обнимала его слишком уж тепло и с очевидным теперь чувством вины. Стоя под горячим душем, он предоставил горячей воде возможность смыть нараставший в нем крик протеста, мешавший рассуждать рационально.

Он полагал, что ее отчужденность кроется в озабоченности непутевым сыном. Беспокойство о Хэле превратилось для нее в повседневное занятие. Он не считал это признаком охлаждения к нему самому, поскольку боготворил ее. Секс никогда не составлял у них проблемы; они любили друг друга в постели, предаваясь утехам даже в тяжелые времена. Осознание того факта, что она отдалась другому мужчине, вызвало у него приступ тошноты и головокружения. Его ранило ее вульгарное предательство после всего того, что он для нее сделал.

Он мог только гадать, кто бы это мог быть. Но Артур вовсе не был глупцом. Ему казалось, что он это знает. От его внимания не ускользнул ее разговор с темноволосым иностранцем в пабе. Она вернулась к столику с раскрасневшимся и несколько безумным лицом. И весь вечер продолжала смотреть на него, следить за ним, скромно опуская глаза, когда встречалась с ним взглядом. Артуру все это не понравилось, но в тот момент он, как обычно, нашел ей оправдание. В легком флирте ведь нет ничего плохого, если он позволяет ей ощущать себя более счастливой и привлекательной.

Потом она ушла с Артуром в веселом настроении и без умолку болтала в машине всю дорогу домой. Обычно же она уныло смотрела в окно, односложно отвечая на его попытки начать беседу. Но тогда он ничего не заподозрил, поскольку даже не мог себе представить, что она способна на такое падение.

После отчаяния пришло озлобление. Он стучал кулаком по мокрой плитке стен ванной комнаты, а его легкие наполняла ярость, исторгая из них мучительные хрипы. Он вспоминал их первый поцелуй, первые прикосновения, день их свадьбы и то, как хорошо они вначале жили вместе, но не ощущал ничего, кроме ненависти и отвращения. Потом он в точности припомнил все те оскорбительные выпады, которые она позволяла себе в его отношении, ее пренебрежительное к нему отношение и прикусил губу, презирая себя самого. Он мужественно выдерживал все это ради любви к ней, но испытанное сейчас унижение переполнило чашу его терпения.


— Я никогда не забуду прекрасный облик Польперро, — сказал Диего, проводя пальцами по лицу Элен, потом по ее губам, полным удовлетворения, затем по подбородку, притягивая ее лицо к себе и целуя.

Элен застонала от удовольствия.

— Когда ты уезжаешь? — спросила она, стараясь говорить беспечно, но выдавая нотку отчаяния, прозвучавшую в ее голосе.

— Завтра.

— Завтра? — повторила она, чувствуя, как ее бросает в жар. — Неужели так скоро?

— Знаешь, в чем твоя проблема? — спросил он, качая головой.

— Что? — обиженно отодвинулась она.

— Ты слишком прилипчива.

— Прилипчива? — удивилась она. — Я вовсе не прилипчива.

— К сожалению, это так, ми амор. Ты прилипаешь, и это душит. Своим поведением ты напоминаешь осьминога. Попадая в твои руки, мужчина чувствует, что у него нет спасения.

— Как это мило с твоей стороны, — возмутилась она, выбираясь из гостиничной кровати.

— Элен, ми амор, я вовсе тебя не критикую, — настаивал он, изумленно наблюдая за внезапной переменой ее настроения. — Ты прекрасная женщина. И с тобой хорошо. Я уверен, что ты разбиваешь сердца по всему Корнуоллу.

— Но не твое.

— Элен, — снисходительно произнес он. — Иди ко мне. — Она сердито вернулась и присела на край постели, позволив ему гладить ее волосы. — Ты напоминаешь мне падшего ангела. Я понадобился тебе потому, что ты одинока. Ты — неудовлетворенная жизнью женщина, это способен увидеть любой мужчина. Но не беспокойся, будут и другие.

— Что значит другие? — возмущенно воскликнула она.

— Другие мужчины. Разумеется, ми амор, я ведь не первый мужчина, с которым ты изменяешь мужу?

— Что? Конечно же, ты — первый. Кто я такая, по-твоему? Шлюха?

— Пожалуйста, не приписывай мне то, чего я не говорил, — быстро произнес он, пытаясь исправить свою ошибку.

— Я хочу, чтобы ты ушел, — произнесла она ледяным тоном, внезапно испытывая сожаление о том, что он вообще появился в ее жизни. Услышав в его словах отдаленное эхо безразличия, присущего Рамону и будто прозвучавшего сквозь годы, она удивилась, почему раньше вспоминала об одной лишь магии их былых любовных чувств.

— Элен.

— Уходи! Прямо сейчас! — продолжала она, вставая и швыряя ему его одежду. — Я захотела тебя потому, что ты напомнил мне другого. Но я оказалась дурой! Ты — такая же иллюзия, как и он. Я окунулась в сон, но теперь я проснулась. — Диего уставился на нее, пытаясь понять, что она такое говорит. — Проваливай!

— Хватит, Элен. Не надо передергивать, — уговаривал он, медленно вставая. — Давай, по крайней мере, расстанемся как друзья.

— Начнем с того, что мы никогда не были друзьями, — возразила она. — Мы были любовниками, но это уже в прошлом, а теперь мы друг другу уже никто.

— И что же случилось с твоей «иллюзией»?

— Он никогда не существовал в действительности, — буркнула она. — Так же, как и ты.

— У тебя приступ отчаяния, Элен. Ты гонишь от себя мужчину, которому ты очень нравишься.

— Уходи!

— Это правда. Но в любом случае у нас была красивая любовь, — усмехнулся он, надевая туфли. — Ты желанная женщина, Элен Куки.

— Я больше никогда не хочу тебя видеть! — крикнула она ему вслед. Дверь захлопнулась, и он ушел. — Боже, о чем я только думала? — воскликнула она, падая в кресло. Все, что ей осталось, — это смятая постель и мучительное чувство отвращения к самой себе. Она обхватила голову руками и содрогнулась в приступе бешенства. Как смел он подумать, что она готова изменить мужу с первым встречным? Как могла она сама оказаться такой беспутной? Она подумала об Артуре и ощутила, как на нее накатывает волна стыда. В кого она превратилась? Вина Артура только в том, что он обожает ее. Какой был смысл в том, чтобы цепляться за призрак Рамона, когда Артур был настоящим, а его любовь — абсолютной? Получалось, что она совершила ужасную ошибку.


Когда она вернулась домой, уже сгустились сумерки. Солнце позднего лета утонуло за городом, освобождая место яркой полной луне. Она ощущала усталость и опустошенность. К своему удивлению, она обнаружила, что в спальне горит свет, что указывало на присутствие в доме Артура. Ее настроение стало улучшаться, сначала медленно, но потом со все увеличивающейся скоростью, пока ей не захотелось побежать к нему, как ребенку, и извиниться за все свои провинности. Мысль о привычном запахе Артура, его теплых объятиях и подбадривающей улыбке вызвала у нее угрызения совести. Ей захотелось свернуться калачиком у него под боком, как они делали, когда только поженились, и насладиться ощущением защищенности, интимности и дружбы. Ей хотелось позабыть о Диего Миранде навсегда, как о страшном сне. Она много дала бы за то, чтобы эта встреча в пабе вообще не произошла. Как близко подошла она к тому, чтобы потерять все ради безрассудного увлечения. Ну почему она постоянно гоняется за миражами?

Она вставила ключ в замок и попыталась повернуть его. Когда это оказалось невозможным, она нажала кнопку звонка. Артур не появился, и она стала кричать в окно. Свет в спальне, к ее ужасу, погас, оставив Элен в одиночестве на пустынной улице, охваченную страхом при внезапном осознании, что он все знает. Каким-то образом он узнал или же ему просто все надоело.

— Артур! — в панике кричала она. — Артур! — Но дом оставался молчаливым и неприступным. — Артур, пусти меня! — Она продолжала кричать, пока не охрипла. Потом она опустилась на землю и зарыдала. Терпение Артура все же лопнуло.

Он наблюдал за ней сквозь щелку в шторах до тех пор, пока его жена наконец не вернулась в свою машину и скрылась в ночи. Горло было напряжено от сдерживаемых эмоций, а сердце лихорадочно стучало в груди, поскольку он знал, что рискует потерять единственную женщину, которую когда-либо любил. Но он также понимал и то, что она сама довела ситуацию до крайности и зашла слишком далеко. Наступила пора для того, чтобы вернуть себе ее уважение. Ее необходимо было оставить одну, чтобы она осознала истинную цену своей жизни с ним как чего-то очень важного, священного, лелеемого, что нельзя просто так отшвырнуть как ненужную безделицу ради своей прихоти.