— Ясно, где. У Кевона опять. Сейчас буду ее будить… — с этими словами, полная решимости рыжеволосая девушка уселась перед телефоном.

Алина пыталась окончательно проснуться под душем, рассеянно слушая, как ее руммейт таким же образом разбудили, поставив перед фактом утренней прогулки.

— И дался ей этот Брюссель — пробурчала невыспавшаяся Томка на пороге кабины.

Наташка зажгла сигарету и подтвердила:

— Если я вас не разбужу — вы до завтра спать будете. Дался. Да. Погода между прочим супер!

— Откуда знаешь? — Алина опередила Тому, уже занесшую кулак, чтобы забарабанить в дверь душа, и появилась сама, вытирая волосы. — На опен дек выходила?

— Вот еще опен дек. В телеке канал есть специальный. Даже два, один вид с бриджа — там можно увидеть кусок погоды, а второй — с погодой и есть. Так что ходить никуда не надо. Ты где вчера была, что такая сонная? Тому я даже и не спрашиваю — у нее чернокожая личная жизнь бьет ключом.

— Интересно что бы это значило — кусок погоды? Я пошла купаться. И раньше получаса меня не ждите.

Но вопреки угрозе Тамары в аутсайде они оказались все же раньше. Позавтракать им не удалось, так как месс естественно был уже закрыт, так что девчонки решили отправиться напрямик в Брюссель, заменив прием пищи экскурсией, но не тут-то было. Алина оказалась права, корабль стоял в порту, который располагался минутах в сорока от столицы. Но так как времени на поиски вокзала и дорогу туда-обратно у них конечно же не оказалось, что впрочем их как то не огорчило, то девчонки решили отправиться на пляж, совместив это дело с пикником. Но это тоже оказалось не так-то просто.

— У нас нет денег. — сумрачно заявила Алина, вдруг резко остановившись посреди дороги.

— У меня есть. — достала кошелек одна.

— У меня тоже. — подтвердила другая.

— Какие?

— Гмм. Доллары.

— И норвежские кроны.

— Вот именно. Я так и думала. Норвежские можно, вообще, вместо туалетной бумаги теперь использовать.

— Ничего подобного! На корабле меняют!

— Где? У нас, что там банкир завелся? — съязвила Алина. После ссоры с Йорго она принципиально одела серьги, которые подарил ей Дамиан и футболку, которую она когда-то давно купила для него. Однако джинсы, одетые сейчас на девушке, оставались подарком грека. Она как раз раздумывала о том, что на втором этаже кровати спать было непривычно жестко и одиноко.

— Ты, что совсем оглохла?

— А? — очнулась Алина.

Девчонки переглянулись:

— Ну-ка давай рассказывай? — начала Наташа.

Алина тяжело вздохнула:

— Давайте сфоткаемся лучше, потом устроим беседу. За завтраком. Я слишком голодная для дискуссий на голодный желудок.

Пока девчонки позировали перед камерой, предаваясь своему излюбленному занятию, Алина машинально улыбаясь объективу, смотрела по сторонам и кусала губы. Бельгия после Франции снова и снова возвращала ее в прошлое, но дело уже было не только в этом. Она не знала, желала ли она теперь столь сильно возвращения этого самого прошлого, ибо ее коробила сама мысль о том, чтобы снова жить той жизнью, которой, казалось, ей так недоставало еще месяц назад.

Когда Йорго вернулся в четыре утра, бесцеремонно разбудив спавшую сладким сном девушку, они зверски поссорились. Сдавленным от злости голосом, грек осведомился, по какому праву девушка решила пригласить в его комнату постороннего мужчину. Алина, как и в ситуации с Димитрием, сначала не поняла и решила свести все к шутке, но когда поняла, что грек говорил всерьез, то уже рассердилась. Как можно было подозревать ее в каких-то грязных намерениях и относительно кого?! Его друга! Девушка не брала в расчет, что ее руммейт поступила именно таким образом всего несколько недель назад, причем Алина сама приняла в этом участие, и это не могло не навести на размышления.

Они долго выясняли отношения, пока девушка не надоело и она не ушла, как следует хлопнув дверью. Алина не могла поверить, что ее можно заподозрить в измене. Или скорее в ее попытке. Как ни смешно это было, но дожив до двадцати пяти лет, она так никому и не изменила. Да, бросать — бросала. Уходить к другому — уходила. Но изменять — никогда. Ей всегда казалось низким и бессмысленным иметь аферы на стороне, когда можно было делать то же самое, но в открытую. Поэтому такие обвинения разозлили ее так, что она даже не стала оправдываться, посчитав это ниже своего достоинства. В итоге спать она легла уже во второй раз у себя в каюте с полным ощущением того, что мир отвратительная вещь, где справедливость отсутствует по определению.

— Валера! — вдруг не своим голосом закричала Наташа, заставив Тому подпрыгнуть на месте.

— Блин, ты чего так кричишь?

— У него же есть деньги! — отсутствие кофе влияло на девушку убийственно, заставляя перебрать в голове все пути их получения, вплоть до грабежа. К чему впрочем, прибегать не пришлось, потому что у сорокапятилетнего русского саксофониста из оркестра корабля наличности оказалось более, чем достаточно для кофе, завтрака и даже бутылки вина.

— Здравствуйте девочки. Гуляете на свежем воздухе? Пра… — договорить ему не удалось, и он растерянно замолк под откровенно хищными взглядами трех особ женского пола.

— Валера, — заканючила Наташа, — плииииз. Нам очень нужны деньги.

Вопрос денег обещал стать критическим. Не то, чтобы здесь можно было рассчитывать на приобретение платья Шанель по дешевке, но без утреннего кофе Наташа не могла существовать вообще, а Тома возжелала попробовать бельгийского вина. Алина, у которой после очередного возлияния накануне всегда просыпался волчий аппетит и которой, надо сказать, позавтракать, конечно, не удалось, мечтала о чем-нибудь съедобном, а уж раз они были почти на французской территории, то о круассане. Несмотря на отрицательные чувства, которые, хоть и незаслуженно, но продолжала вызывать у девушки эта страна, от некоторых вещей отказаться было невозможно. Вот только если у Валеры их не окажется, то ничего из вышеперечисленного им не грозило.

Тома презрительно посмотрела на подругу и взяла инициативу в свои руки:

— Мы как три идио… — бодро начала она, но подумала, что такие выражения как-то не пристали в разговоре с почти пожилым мужчиной. — гмм… глупые гмм…

— Короче, — Алине это надоело, — в общем, у нас есть кроны, доллары и что-то еще. Но нет евро. У тебя есть? У вас, то есть.

Валера с облегчением вздохнул:

— Да есть, конечно! Сколько вам одолжить: пятьдесят, сто или больше?

Девчонки счастливо замахали руками:

— Пятидесяти хватит более чем, но на всякий случай возьмем сто. — решила за всех Тамара.

— Если хочешь, хотите, мы вам прямо сейчас отдадим долларами.

— Нет. Ничего страшного, на корабле рассчитаемся. — седеющий, но совсем не выглядящий на свой возраст мужчина вручил Томе деньги и замахал рукой.

— Хорошо вам погулять. Я возвращаюсь, а то у меня репетиция. Тут кстати очень красивый пляж.

— Ура! — Тома потрясла купюрами, как найденным пиратским кладом, — Все! Пошли пить вино.

Алину замутило:

— Нет уж. Если я сейчас даже понюхаю что-нибудь алкогольное, то мне станет плохо.

— Я кофе хочу — завела свою песню белоруска. — умру без кофе, а вы будете виноваты.

Тома посмотрела на обеих и подхватила их под руки:

— Пора-пора-порадуемся на своем веку красавице и кубку…

Алина только обреченно вздохнула и дала себе увести под украшенными цветами фигурными фонарями. Девушка оглянулась вокруг: вокруг все дышало чистотой и спокойствием. Повсюду стояли гигантские вазы с живыми цветами, аккуратно мощеные мостовые, невысокие здания. Место, название которого она даже не удосужилась узнать, напоминало ей одновременно и Дублин и Онфлер в Нормандии. Когда вы посещаете одно из таких мест, у вас появляется ощущение, что время если не застыло, то движется оно в десятки раз медленнее. Кажется, что ничего не меняется уже многие годы, а то и века. Здания все те же, мощеные улицы ничем не отличаются от таких же улиц пару столетий назад. Все те же мясные лавки с сотней копченостей, подвешенных к потолку, аптеки со упитанными продавцами, глядящими на тебя поверх круглых очков, винные магазинчики с большими бочками, вделанными прямо в стены.

А когда на пляже вы видите женщину с волосами, убранными в высокую прическу и одетую в купальный костюм почти до колен, никому и в голову не приходит тыкать в нее пальцем, просто потому, что никто не видит в ней ничего примечательного. Тут она как бы является частью пейзажа, дыханием времени наших бабушек и дедушек, давно ушедшим в прошлое и только здесь все еще оставаясь, самым что ни на есть, настоящим.

Они шли уже с полчаса, причем их как всегда не обогнала не то, что ни одна машина, но и даже ни одна собака, и очутились на пляже. Вот где началось веселье: отличное французское вино, только что снятый с гриля цыпленок, с которого стекал прозрачный золотистый сок, а запах шел такой, что учуять можно было из-за угла, свежий сыр, купленный на маленьком деревенском рынке, крепкий кофе и фруктовое мороженное в хрустящих вафельных рожках. Покупки, правда, составили некоторые трудности, ибо местное население в основном говорило по-фламандски, вместо ожидаемого французского. Но девчонки осилили и это.

— Пир горой. — удовлетворенно заявила Тома, вцепившись в хребет бельгийской птицы.

— Одни сплошные калории. — вздохнула Наташа.

— Не ешь.

— Вот еще! Разве на корабле так поешь? Да еще с таким видом!

— В зале все сбросишь. А вид, и правда, очень привлекательный. Жаль, что на борту таких нет. — вздохнула Алина, уплетая клубничное мороженное за обе щеки. — Черт, оно так быстро тает, что я не успеваю есть.

— Не пойду больше бегать. Слушай, а может подойти познакомиться?