— Ты мне больше не нужен, — услышала Линнет высокий ворчливый голос.

— Я представлю вас, — ответил голос господина Сквайра.

— Без тебя обойдусь, — повторил первый голос. — Едва ли она спутает меня с кем-то другим. Ступай, займись своими делами, а мне надо браться за работу.

Линнет не спускала глаз с дверей, услышав, как господин Сквайр поскакал прочь, и почти тут же дверь распахнулась настежь. Появившееся в дверном проеме лицо когда-то было женским, но теперь оно стало настолько безобразным, что трудно было понять, кому оно принадлежит. Одно веко почти совсем опустилось, за ним чуть поблескивал как бы пронизывающий вас глаз. Щека была вся в рубцах, сплошь изборожденная широкими белыми шрамами. Губы до середины рта вообще отсутствовали. Другая половина лица была обезображена не так сильно, но зато с этой стороны отсутствовали ухо и большая часть волос.

— Меня зовут Фетна, — произнес высокий голос. — Мне сказали, будто бы здесь находится мужчина, получивший ожоги. Линнет хранила молчание.

— Я, пожалуй, начну, а ты покуда привыкай к моему виду, — усмехнулась женщина. Линнет смотрела не мигая.

— Если вы сможете спасти Девона, то мне абсолютно безразлично, какая вы, будь вы хоть двухголовой дьяволицей, ниспосланной из ада.

Подмигнув, женщина откинула голову и пронзительно загоготала, обнаружив на шее еще большее количество толстых рубчатых шрамов.

— Голова у меня только одна, а вот откуда я явилась — из логова Сатаны или нет, — ты решишь позже. — Она вошла в дом. — Что ты намерена сделать, чтобы помочь этому человеку?

— Все что угодно, — тихо ответила Линнет.

— Хм! Молоденькие женщины всегда так говорят, однако так ли это на самом деле, увидим позже. Выхаживать обожженного не так уж приятно.

— Я сделаю все, что смогу, — повторила Линнет.

— Ну, хорошо, — кивнула Фетна, — пора приступать к делу! Сначала сделай так, чтобы в доме было как можно светлее. Я плохо вижу даже при ярком освещении.

Линнет подбросила дров в огонь, зажгла все свечи, которые столь бережно хранила, и выпустила полностью фитиль в фонаре. Когда Фетна отбрасывала полотняное покрывало, накинутое на спину Девона, Линнет удалось рассмотреть руки женщины. На ее левой руке оставались только большой, указательный и средний пальцы, в то время как правая рука представляла собой одно целое, так как все четыре пальца превратились в скрюченную клешню.

— Первое, что мы должны сделать, — это обеспечить свободный приток воздуха к его телу. Для лечения ожогов нет ничего лучше воздуха, дарованного нам Создателем, а затем надо будет помыть его. Делай все, что я тебе буду говорить. — Она неподвижным взглядом уставилась на Линнет и поднесла свои изуродованные руки совсем близко к ее лицу. — Этим много не сделаешь.

Казалось, она специально провоцировала Линнет на то, чтобы та выказала какие-то признаки отвращения или сомнения, словно желая вынудить ее отступить.

Линнет сделала вид, что не заметила того, как ей тыкали в лицо руками.

— Говорите, что от меня требуется. Фетна опустила руки, и мысли ее вернулись к пациенту.

— Нагрей немного воды. Мыло у тебя найдется?

— Конечно, а если понадобится еще, я у кого-нибудь займу.

Фетна фыркнула.

— В этом городишке одалживать не любят. Линнет уже наполнила чайник и сняла с полки горшок с жидким мылом.

— Это твоя малышка? — тихо спросила Фетна, и ее голос вдруг утратил резкость и визгливость.

— Да. Ее зовут Миранда.

Фетна отвернулась от спящей девочки.

— Утром тебе лучше куда-нибудь ее отослать. Детям не слишком нравится на меня смотреть, — сказала она сквозь стиснутые зубы.

Линнет была тверда.

— У меня свои методы воспитания. Я не позволю своему ребенку судить о человеке по внешнему виду.

— Посмотрим, что ты будешь делать, когда она начнет орать, завидев мою рожу.

— Вода вроде уже нагрелась, — сказала Линнет. — Вы мне покажете, что делать дальше?

Линнет разрезала на Девоне штаны и внимательно осмотрела ожоги на его ногах — они были гораздо меньше, чем на руках и ступнях.

— Получше привыкай к нему, потому что на следующей неделе каждый кусочек его тела должен быть тебе хорошо известен.

— На следующей неделе? Вы считаете, что уже на следующей неделе он будет в полном порядке?

— Ну, не совсем, конечно, — ответила Фетна, — однако он начнет выздоравливать. В любом случае через три дня нам станет ясно, как идут дела. А теперь возьми эту тряпку и помой его, очень медленно и очень осторожно. Главное — не раздавить слишком много волдырей. Заключенной в них водой Господь охлаждает кожу.

В течение нескольких часов Линнет медленно обмывала длинное тело Девона, очень осторожно, дабы не причинить ему дополнительных страданий, каких он и так хлебнул сполна.

— Не покормить ли нам его? — спросила она.

— Еще рано, — ответила Фетна. — Он пока еще слишком слаб для этого. Ты помыла его?

— Да, — вздохнула Линнет и присела на пятки, выжимая тряпку.

— Ну что ж, тогда ступай к ручью, набери свежей воды, подогрей ее и начинай все с самого начала.

Фетна внимательно наблюдала за ней, но Линнет и бровью не повела. Схватив два ведра, она вышла за дверь, а Фетна встала на колени перед этим молодым обнаженным мужчиной, который лежал вытянувшись на матраце, набитом кукурузной шелухой.

— Ты проснулся, мальчик? — горячо спросила она. Девон издал какой-то звук, и Фетна поняла, что он услышал ее. — Я знаю, что тебе невыносимо больно, но мы стараемся утишить эту боль. Сосредоточься только на том, как тебе приладиться дышать, чтобы выжить. Девочка сейчас еще разок обмоет тебя, жар спадет, и тебе станет полегче. Не забывай дышать и только не отчаивайся. Маленько потерпи — боль пройдет, и все останется в прошлом.

Прежде чем наполнить деревянные ведра, Линнет хорошенько протерла их изнутри мхом. Впервые ей захотелось плакать. Какой ужасный день! Сначала эти обвинения со стороны Девона, потом их ссора, потом чуть не погибла Миранда, а теперь Девон… лежит беспомощный в ее доме, и его тело сплошь покрыто отвратительными волдырями. Линнет наполнила ведра и побрела назад к дому. Были ее чувства к Девону прежними или не были, теперь уже не имело никакого значения. Важно только одно: она должна сделать все, чтобы спасти его.

Она взглянула вверх на чистое темное небо и молча помолилась за выздоровление Девона. Плечи болели, ведра оттягивали руки, но она не обращала на это внимания. Есть вещи поважнее, чем уставшие плечи.

Фетна сидела на стуле около стола, перед ней стояла тарелка с тушеным мясом и хлебом. Она едва ли заметила, как появилась Линнет.

Линнет, встав на колени, вновь принялась обмывать спину Девона. Волдыри постоянно сочились.

— Он твой мужчина? — жуя, спросила Фетна.

— Он… это не мой муж, нет, но я знаю его долгое время.

— А что подумает твой муж, когда вернется домой и увидит обнаженного мужчину на твоей постели?

— Я не замужем. Фетна захихикала.

— Не очень-то изменился мир за последние годы. Сквайр вроде бы называет тебя школьной учительницей?

— Была ею. — Линнет не хотелось больше говорить на эту тему. Рано или поздно Фетна обо всем узнает.

— Как его зовут? — спросила женщина, отодвигая пустую тарелку.

Линнет любовно коснулась уха Девона.

— Девон Слейд Макалистер, — ответила она.

— Слейд Макалистер! — воскликнула Фетна, и в ее голосе прозвучало недоверие.

Линнет улыбнулась, играя черным завитком на голове Девона.

— Слейд — это имя его отца. Я помню тот день, когда он узнал, что его так назвали в честь отца. Мне говорили, он очень сильно любил своего отца и очень горевал, когда тот погиб. — Линнет вновь занялась процедурой обмывания.

— Разве Слейд погиб? — тихо спросила Фетна.

— Да. Его задрал медведь. — Линнет не могла видеть гримасу боли, появившуюся на лице Фетны. — Агнес говорит, что Девон очень похож на своего отца.

— Оба мальчика были на него похожи, — заметила Фетна.

Линнет подняла взгляд на женщину — до нее наконец дошел смысл ее слов.

— Вы знали отца Девона? И обоих близнецов?

— Да, — промолвила Фетна, переходя от стола к стулу, стоявшему около спящей Миранды. — Я приехала сюда вместе со Слейдом и со всеми остальными, включая мать этих двойняшек.

— Ее звали Джорджиной, — сказала Линнет, опуская тряпку в теплую воду.

— Конечно же, у нее имелось другое имя, кроме миссис Макалистер, однако мне никогда не позволяли использовать его, — презрительно заметила Фетна. — А где же другой мальчик, так похожий на нее? Как я слышала, она сбежала к своим неженкам-родителям, забрав с собой только одного из мальчишек, а другого бросила.

— Это действительно так. Я никогда не видела второго брата.

Помолчав минуту, Фетна с улыбкой спросила:

— Этот парень — отец малышки?

Повернувшись, Линнет ответила женщине улыбкой, почти уже не замечая ее уродства:

— Да.

— Если он похож на Слейда, я могу понять, почему ты приняла его без помощи проповедника.

— Агнес сказала…

— Агнес Эмерсон? — перебила ее Фетна.

— Да. А вы разве знаете ее?

— Я их всех знаю. Правда, я была гораздо старше, приблизительно одного возраста со Слейдом, однако мы жили все вместе в Северной Каролине, затем вместе приехали сюда и стали обустраиваться в Кентукки.

Линнет нахмурилась.

— А почему вы переехали из Шиповника сюда? Мгновенно поняв, что имела в виду Линнет, Фетна усмехнулась.

— Я старая безобразная женщина, а его теперь нет в живых, так что можно позволить себе пооткровенничать. Я была влюблена в Слейда Макалистера, я любила его почти всю свою жизнь, и когда он подался на Север и женился там на этой… на этой женщине, мне казалось, я сойду с ума. Я и на Запад подалась вместе с ними только потому, что на что-то надеялась. Когда действительно случилось так, что она оставила его и вернулась на Восток, в свою Европу, Макалистер все равно не захотел меня. Похоже, я потерпела сокрушительное поражение. Я убежала с первым же подвернувшимся под руку мужчиной и оказалась здесь.