– Твой муж очень любит их, – опять заговорила миссис Невиль с намеком на предостережение. – Ему вряд ли понравится, если их выгонят на голод.

– Он сентиментальный и глупый, – возразила Индия, но без твердости, поскольку эта глупость была также ее преимуществом.

Тем не менее она решила избавиться от отца Сен-Мора и Берч.

– Я собираюсь переделать этот дом. Отныне дела будут идти так, как хочу я. Нам нужно приобрести новую мебель и много-много зеркал. В самом деле, я думаю, было бы неплохо снести этот дом и построить новый.

– Не все сразу, мадам, – сказала Миллисент, и добавила: – Конечно, лорд Баллинкри весьма интересовался архитектурой. Не думали ли вы спросить его, что он думает о Морлэнде?

* * *

Кловис был слишком занят в связи со смертью Каролины и женитьбой Матта, чтобы беспокоиться о будущем Артура. С момента возвращения в Морлэнд Артур, предоставленный сам себе, развлекался таким образом, что Кловис почти забыл о его присутствии. Короткое время, проведенное при дворе, довершило его развитие, укрепило его в его пороках и научило его, что безрассудное поведение в конечном счете не для его пользы. Он много охотился, проводил много времени в Йорке в своем любимом кофейном доме, в верхних комнатах одной из гостиниц, где собирались молодые люди схожих интересов, или в скрытом от посторонних глаз публичном доме в Скелдергейте. Поскольку он ухитрялся при этом не причинять себе никакого беспокойства, Кловис, под гнетом работы и забот, не замечал его.

Артур обратил внимание на Индию, но только отметил, что она красивая, что Матт глупец и что она доставит Матту тревог, прежде чем будет покорена. Но это было до того, как она обратила свои чары на него.

Плохая погода в феврале 1701 года заточила их всех в доме, а Матта положила в постель с жестокой простудой. Индия проявила много заботы. Она ежечасно бегала к нему наверх, успокаивала его, говорила, что он должен спать, но была совершенно спокойна и в перерывах сидела в гостиной вместе с Артуром. Кловер и Кловис, как обычно, были заняты подсчетами в комнате управляющего. Джон предпочитал читать в одиночестве. Таким образом Индия получила Артура в свое полное распоряжение. Она занималась шитьем, достойным занятием дамы. Ее беременность была скрыта изящными складками светло-голубого платья со свободно лежащими кружевами верхней юбки. Жемчуг украшал ее высокую прическу со спадающей сзади массой темных локонов. Она точно знала, как выглядит и какое впечатление производит на Артура, когда подняла блестевшие глаза и остановила на нем свой взгляд.

– Скучно шить молча. Прошу, поговори со мной немного, кузен Артур. Мне бы очень хотелось знать твое мнение, что делать с этим домом. Здесь нет никого, кто бы разбирался в архитектуре так, как ты.

Артур знал, что эта самая очевидная лесть, но день за окном стоял серый, унылый и сырой, а Индия выглядела очаровательно в отблесках огня, исходящего от крупных дров, с борзой со сверкающим ошейником у своих ног. Он вытянул ноги, улыбнулся с дерзкой непринужденностью и ответил.

Непогода продержалась неделю. В конце Индия сказала Матту, что для нее полезно бывать на свежем воздухе, а он недостаточно здоров, чтобы встать с постели.

– Ты заболеешь еще сильнее, если поднимешься слишком рано. Я только немного прогуляюсь в экипаже, очень медленно с полуоткрытыми окнами. Артур может поехать со мной для надежности. Тебе нельзя беспокоить себя, дорогой.

Два дня спустя Берч пришла к Кловису.

– Пора что-то решить с Артуром, хозяин, – резко заявила она. – У вас были какие-то планы на счет него до того, как ее милость пожелала, чтобы он служил при дворе?

– Ну-у... да, – отозвался Кловис. – А почему это тебя волнует, Берч? Или у него неприятности, о которых я не знаю? Мне казалось, что его поведение не вызывало нареканий в эти дни.

– Дело в нем и в новой хозяйке, сэр, – ответила Берч.

Кловис уставился на нее.

– Уж не думаешь ли ты, что...

– Я не говорю, что что-то не так... пока, – непреклонно сказала Берч, – но я знаю Артура, и я вижу, что у новой госпожи ничего нет за душой.

Кловис нахмурился при этих словах, но она продолжала, не останавливаясь:

– Праздность порождает неприятности. Этим двоим нечего делать с утра до вечера, только заниматься фантазиями. Если вы послушаете совет старой женщины, которая все это уже видела раньше, вы отошлете Артура, подыскав ему какое-нибудь дело.

Кловис пребывал в нерешительности, не способный поверить, что это действительно так. Но Артур всегда был любимцем Берч, и уж если она выступила против него... Как ни странно, но убедило Кловиса то, что она назвала его «Артур», а не «лорд Баллинкри», как обычно. Он кивнул.

– Хорошо. Никому не говори об этом. Я посмотрю, что можно сделать.

Кловис действовал быстро. На следующий день он взял Артура с собой в Йорк, а потом всю неделю постоянно держал его около себя под тем или иным предлогом. В начале марта Артура взяли в Йорк встречать сэра Джона Ванбро. Артур ехал угрюмый, чувствуя прежде всего, что в его незаконные удовольствия вмешались, и еще, что человеку его происхождения недостойно «учиться ремеслу». Но уже в начале разговора его мысли сменились. Ванбро вез с собой Хауксмура – они оба возвращались к месту строительства нового замка Говард после поездки в Лондон. Артур проникся мгновенной симпатией к обоим. Он слышал о них, конечно, а непристойные забавы Ванбро являлись их рекомендацией для Артура. Более того, единственное, что интересовало Артура помимо самого себя, это архитектура, и как только разговор зашел о планах строительства в Хендерскельфе, его поза утомленного превосходства растаяла, и через минуту он наклонился над столом и говорил с жаром, который придал ему вид шестнадцатилетнего юноши.

Таким образом дела удачно разрешились. Кловис обещал платить Артуру щедрое содержание в течение всего времени, пока он остается с Ванбро и Хауксмуром и ведет себя прилично. Индия была слегка раздосадована отъездом своего поклонника, но Миллисент вскоре разузнала от слуг, что за этим стояло, и когда она доложила все своей госпоже, та пришла в ярость и тут же решила, что Берч следует выгнать. Она застала старую женщину в детской, где Берч шила белье, подготавливая встречу нового младенца, ожидавшегося в мае.

– Вы что-нибудь хотите? – спросила Берч холодно.

Глаза Индии сузились от оскорбления.

– Я пришла только сказать, что ты в последний раз вмешалась в дела этого дома. Тебе бы следовало хорошенько запомнить, что я теперь хозяйка.

– Когда вы будете достойны этого титула, я дам его вам, – спокойно ответила Берч и продолжала шить. Индия рванулась к Берч, выхватила ее работу из рук и бросила на пол.

– Я предупреждаю тебя, старуха, лучше не переходи мне дорогу.

Берч смотрела на нее без страха.

– Вы не можете повредить мне. Я служу здесь более тридцати лет. Я говорила с хозяином Кловисом ради вашей пользы, так же, как и для пользы других. Ему это хорошо известно.

– Хозяин Матт мой муж и за ним последнее слово здесь.

– Хозяин Матт не примет вашу сторону против меня. Я была его воспитательницей еще до того, как вы его узнали.

Индия торжествующе улыбнулась.

– Посмотрим, кому из нас он поверит, – сказала она и вышла в гневе.

Немного спустя мальчик-слуга вызвал Берч к хозяину Матту. Матт выглядел смущенным и говорил с Берч, избегая ее взгляда. Сзади сидела Индия, сложив руки на уже большом круглом животе с ласковым смиренным выражением на лице.

– Берч, госпожа жалуется, что ты разговаривала с ней грубо и отказалась обращаться к ней как к хозяйке. Да, я знаю, что ты давно служишь в этом доме и я знаю, что иногда ты говоришь кратко, но я должен просить тебя оказывать необходимое уважение моей жене.

Индия вздохнула, но так, чтоб было слышно, а Матт продолжал:

– Делай то, что она говорит, точно и без возражений. В любом случае для ее состояния очень вредно, что ей перечат.

Берч стояла неподвижно, не глядя ни налево, ни направо.

– Да, хозяин, – ответила она.

Матт чувствовал себя пристыженным.

– Это все, – сказал он, и Берч вышла, не проронив ни слова.

Позже Индия ухитрилась встретить ее на лестнице и одарила улыбкой сладостного торжества.

– Поняла? – сказала она. – Не перечь мне в будущем, иначе это плохо для тебя кончится.

Она прошла, а Берч продолжила свой неспешный путь в детскую. Она села на стул у окна, где было больше света и подняла кружевную детскую рубашечку, которую она штопала. Ее глаза устали и она едва различала, что делала, но она не отдала ее другим служанкам в починку, потому что как раз эту шелковую в кружевах рубашечку король Карл II подарил графине для ее первого ребенка в 1661 году, почти сорок лет назад. Берч помнила трудные времена, когда графиня родила двойню. Именно тогда во время хлопот и труда возникла ее нежная любовь к своей госпоже. Как же долго отсутствует графиня! Шестьдесят пять лет – значительный возраст для женщины и служанки. Как долго она еще протянет? Вернется ли когда-нибудь графиня? Берч скучала по ней больше, чем она могла предполагать. Теперь еще ее обязали называть эту легкомысленную молодую кокетку «хозяйка» в доме, принадлежавшем графине.

Слезы появились у нее на глазах. Она осторожно отложила детскую рубашку, чтобы слезы нечаянно не упали на нежный шелк и не оставили на нем своих следов.

* * *

На следующий день после семнадцатилетия Матта Индия дала жизнь здоровому сыну. По случаю рождения нового наследника Морлэнда устроили большое празднество, ибо неоднократно со времени революции люди думали, что судьба Морлэндов обречена. Ребенка нарекли Джеймсом Эдуардом. Кловер, гордо исполняя роль крестной матери, тут же назвала его Джемми. Сокращенное имя прилипло к нему, совершенно так же, как произошло с самой Кловер.

Сейчас Кловис чувствовал, что может проводить в Лондоне больше времени, где другие дела Морлэндов также требовали его внимания. Матт, хотя все еще был одурманен Индией, тем более что она подарила ему наследника, постепенно брал в свои руки управление имением. Кловис видел, что вместе с Клементом и отцом Сен-Мором, подстраховывавшим его, Матт не наделает грубых ошибок. Индия, несмотря на то, что о ней думала Берч, оказалась энергичной хозяйкой дома. Оставив каждодневные заботы миссис Клу, она все-таки уволила некоторых слуг, от которых, по ее словам, было мало проку, устроила тщательную чистку и полировку, повесила новые занавеси, заменила покрывала и драпировки над кроватью и постепенно меняла внутренний вид дома.