Я громко стучу в дверь и звоню в маленький звонок рядом с ручкой. Даже зову Мэгги по имени, но окна остаются пустыми, а дверная ручка не поворачивается.

Я одна. Не знаю, где все и в порядке ли они, и мне так холодно. Так ужасно холодно.

У меня вырывается всхлип, и я скрещиваю руки под подбородком. Сейчас я не лучше, чем Джулиен. Если пойду в полицию, они подумают, что я страдаю лунатизмом. Бедная, сумасшедшая девочка с выдуманными историями и разрушенным будущим.

Паника, которая зарождалась внутри в течение последнего часа, захватывает меня в железный кулак, тяжело сдавливая грудь. Мне больно дышать. Боль, как лезвия, скользит между ребрами. Пытаюсь вспомнить слова доктора Киркпатрик, но всё, о чем я могу думать, — это кровь на её столе. Столько крови.

Мои ноги и руки немеют, а зрение затуманивается. Я чувствую, как падаю, руки хватают воздух, прежде чем я тяжело оседаю на землю.

Смесь боли и страха накатывает волной, закручивая и утаскивая меня в море. Глаза закрываются, и я уже не могу этому сопротивляться. Я больше не могу ни с чем бороться.


***


— Хлоя!

Моё имя как стереозвук, возвращающий меня в реальность. Два голоса: один высокий, другой низкий. Они снова кричат друг на друга, слова летают между ними так быстро, что я не могу собрать их воедино. Они не имеют для меня смысла… только шум.

Я чувствую, как моё тело поднимают, безжалостный холодный бетон уступает место чему-то теплому. А затем я двигаюсь. Наверное, меня несут. Воздух меняется. Я чувствую, как жестокий ветер сменяется спокойствием. Чувствую, как тепло проникает под мою одежду, растворяя снег на лице и в волосах.

— С-скажи мне, что он-н-а дышит.

Мэгги. Поворачиваю лицо к ней, но, кажется, я не способна открыть глаза. Хотя я знаю, что она не одна несла меня. Она не такая сильная.

— Она дышит, — говорит Адам.

Адам. Адам нёс меня. Я вдыхаю запах корицы, мыла и кожи. А затем открываю глаза.

— О, слава Г-Господу, — говорит Мэгги. Я слышу её всхлип.

Адам ничего не говорит. Он просто поднимает голову к небу и дышит с трудом. Тонкая кожа под его глазами слишком тёмная и как будто в синяках. Знаю, что должна на него злиться, но мне больно видеть его таким.

Прикасаюсь к его лицу, даже не осознавая этого. Он смотрит вниз, на меня, боль застыла в чертах его лица.

— Я сделал это с тобой, — говорит он.

Его слова колют меня в самое сердце, вызывая слёзы на глазах. Кусаю губы и отворачиваюсь от его лица, но каким-то образом оказываюсь ближе к его груди. Не знаю почему.

Я думаю, что могу возненавидеть его.

И знаю, что люблю его.

Не знаю, какой из этих вариантов лучше

Мэгги появляется в поле зрения, её глаза опухшие и красные.

— Т-ты напугала меня д-до смерти.

— Прости, — говорю я. Голос сильнее, чем я думала, но мозг всё ещё затуманен. — Как ты здесь оказалась?

— Я здесь живу, — произносит Мэгги с невозмутимым видом.

— А я был отчаянным и убедительным, — добавляет Адам.

Мэгги кивает, соглашаясь, и это кажется невероятным. Она говорила мне не доверять ему. А теперь они лучшие друзья?

Кажется, она читает мои мысли, потому что пренебрежительно отмахивается рукой.

— Мы обсудим это позже. Давай п-поставим тебя на ноги.

Адам отстраняется от меня, давая себе пространство, чтобы встать. Я дрожу на полу. Без него тут холодно. Когда я смотрю вверх, вижу их обоих, их руки протянуты, чтобы помочь мне встать.

Беру Мэгги правой рукой, а Адама левой. Наши пальцы соприкасаются, и это вызывает воспоминание.

Мне не стоит быть за рулём. Даже не знаю, почему я в машине или куда направляюсь, я чувствую одновременно головную боль и головокружение, мне трудно следить за дорогой, когда так сильно падает снег.

Облизываю губы и чувствую едкий, лимонный привкус во рту. В голове всплывает лицо Блейка. Мы у него дома. В офисе его отца. Мы кричим друг на друга, а потом успокаиваемся. Я кладу что-то в свою сумку, пока он не смотрит. Пытаюсь вспомнить, что именно, но всё рассыпается на мелкие кусочки.

Я в ужасе. Борюсь с кем-то. Нет, всё в порядке. Я в порядке. Блейк целует меня в машине. Улыбается и говорит мне позаботиться о моей голове.

Нет, в этом нет смысла. Я была у Блейка… но. Я не помню ничего, только пустоту. Чувствую, как будто застряла, как плохо записанная музыкальная дорожка. В моём вечере есть неясные события.

Нет. Не может быть. Как же болит голова. И мне так холодно. Где, чёрт возьми, моё пальто? Почему я за рулём?

Мою машину ведёт, когда я подъезжаю к красному сигналу светофора. Пытаюсь нажать на тормоза, но заднюю часть машины ведёт из стороны в сторону. Я чувствую, как сумка падает с сиденья, ударяясь об пол. Машина останавливается, и я вслепую ощупываю беспорядок на пассажирском коврике: помада и кошелёк, мой айпод и… что за чёрт?

Пальцы смыкаются на чёрной коробке. Что-то гремит внутри, звеня как стекло. От звука мне сводит живот.

Нужно спрятать это.

Падает снег, а моя голова кружится. Всё размыто. Заснеженные улицы. Затем я иду. Смотрю, как тонкий наст ломается под моими ногами. Слышу, как рычу, и чувствую мучительное жжение от снега, который гребу голыми руками.

Моя голова всё кружится. Она болит, и меня тошнит. Только тошнит. Я открываю глаза и возвращаюсь в свою машину. Снова еду. Вижу грязь под своими ногтями. Коробка пропала. Не знаю куда. О Боже, я не знаю.

Я чувствую, как рыдания сотрясают плечи. Так холодно. Меня так тошнит. Вынимаю телефон и с трудом смаргиваю, пытаясь сфокусировать зрение. Я набираю всего один номер, о котором могу подумать, и жду, пока пойдут гудки.

— Не говори, что ты случайно набрала 29, — отвечает Адам вместо приветствия.

Пытаюсь говорить ровным голосом.

— Ты можешь встретить меня?

— Да. Что случилось? Судя по голосу, ты не в порядке.

— Я в порядке, — говорю, сворачивая за двойной желтой линией. Я не в порядке. Далеко не в порядке. Смотрю вокруг, осознавая, где нахожусь. Справа от меня расплывается школьный автобус. — Может, нам лучше встретиться возле школы.

— Буду через пятнадцать минут.

Засовываю телефон глубоко в карман джинсов. Затем паркуюсь на передней парковке. Я дрожу в своём свитере, поэтому больше не могу здесь оставаться. Засов на кафетерии ледяной, но я сдвигаю его вверх и влево, сильно надавливая, как учил Адам.

Захожу внутрь и чувствую, как тишина окончательно захватывает меня.

Здесь темным-темно. Я прохожу через ряды столиков, мои глаза сосредоточены на красном знаке выхода, сияющем в темноте над задней дверью. Мне нужно присесть. Прямо сейчас.

Не понимаю, почему я здесь, почему здесь так темно и чем я так напугана. Мне просто нужно немного отдохнуть. Я хочу закрыть глаза. Останавливаюсь в первом же классе, который нахожу — это прошлогодний учебный кабинет. Слава Богу. Я могу просто поспать. Минуточку.

Всё замедляется и становится спокойным. Мои веки смыкаются, и я скольжу на своё место с прошлого года. Ложусь на стол, наблюдая, как падает снег, похожий на крошечных белых бабочек. Это последнее, что я вижу.






Глава 29


— Хлоя!

Голос Адама возвращает меня в реальность. Его ладони на моём лице. Мэгги сжимает мои руки. Я вроде как зажата между ними, но наполовину приподнята.

Глотаю воздух, заполняя лёгкие сладким дрожжевым ароматом с кухни Кэмпбеллов.

— Я вспомнила. Вспомнила ночь, когда очнулась.

— Какую н-ночь? О чём ты вообще г-говоришь?

— Ночь в классе? — предполагает Адам. — Когда я встретил тебя там?

Киваю, чувствуя себя уютнее и сильнее, находясь рядом с ними.

— Я была у Блейка. Нашла что-то. Они что-то со мной сделали, но не забрали то, что я нашла. Я спрятала это.

Моё сердце всё ещё бешено стучит. Чувствую руку Мэгги на плече, и это успокаивает. Но Адам буквально впивается в меня глазами.

— Я помню, как звонила тебе, Адам. Помню коробку, но не знаю, что в ней было. Но я спрятала ее. Это должно быть нечто важное.

— Они никогда бы не позволили тебе уйти с каким-либо доказательством. Чёрт, после сегодняшнего вечера… — Он замолкает, делая резкий выдох. — Боже, после сегодняшнего вечера, кто знает, что они могут сделать с тобой.

Я вспоминаю себя, вспоминаю, кому позвонила той ночью, и всю ту ложь, которую он с тех пор мне говорил. Отстраняюсь от его прикосновения.

— Они?

Он смиренно отстраняется, бросая руки по швам.

— Я никогда не был одним из них. Я был парнем, который работал на них.

— А откуда мне знать, что ты не работаешь на них прямо сейчас?

— Может, ты этого не знаешь, но я з-знаю, — говорит Мэгги. — Он позволил мне записать его признание на диктофон, со всеми деталями, которые он знает. Оно на моём телефоне.

— Это ничего не исправит, — говорю я ему. — Доктор Киркпатрик мертва. Ты не можешь исправить это, да?

Адам вообще ничего не отвечает. Он просто кивает, а затем отходит назад на несколько шагов, где они, должно быть, нашли меня. Я почти ожидаю, что он продолжит идти, но он останавливается. Просто стоит в ожидании, его профиль застыл в лунном свете.

— Это по-настоящему, ты знаешь, — тихо говорит Мэгги. — То, что он к тебе чувствует.

— Забавно, я думала, ты была в команде «Держись-на-хер-подальше-от-Адама» всего пару дней назад.

— Была.

— И что? Ты обнаружила, что он действительно такой плохой, как ты и думала, — чёрт, да даже хуже, — и внезапно ты считаешь его героем дня?