— И всё? — повторяет он, очевидно ожидая, чтобы я что-то сказала.

— Да. Да, это всё.

Затем он смеётся, будто считает меня совершенно забавной. И у меня плохое чувство, что я собираюсь с ним согласиться.

— Хлоя, это про Рождество. Папа купил маме браслет на Рождество. Он хранит его в моей комнате, на случай, если она будет обыскивать все его обычные потайные места.

Моим щекам становится ещё жарче, и я снова опускаю взгляд.

— Ох, ладно, я…

Мне нечего сказать, чтобы исправить ситуацию, поэтому я остаюсь в молчании. Боже, что со мной не так? У меня наконец появился парень мечты, и я могу потерять его, потому что я чокнутая невротичка. Великолепно.

Блейк снова смеётся, что заставляет меня вздрогнуть, потому что я чувствую, что сейчас заплачу.

— Хлоя, посмотри на меня, — просит он.

Я чувствую его руку на своем лице, более холодную, чем комфортную, но сейчас ноябрь. Я смотрю на него, сдерживая слёзы.

— Мне правда очень жаль, — говорю я. — Я просто чувствовала себя неуверенно.

— Это мило, что ты ревнуешь, — говорит он, выглядя немного самодовольно.

— Нет, это не так. Это неприятно. Я действительно не пыталась вторгнуться в твою личную жизнь.

— Знаю. У нас обоих хватит уважения не делать этого.

Я вздыхаю с облегчением, и в этот раз, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, я стараюсь распробовать его. Это всё ещё тяжелее, чем должно быть. Я не помню, чтобы раньше поцелуи были чем-то трудным. Чёрт, может это одна из вещей, которую я забыла.

Когда он отстраняется, я застегиваю пальто и легко открываю пассажирскую дверь.

— Так что, увидимся в понедельник?

Он улыбается, проверяя поворотник в зеркале заднего вида.

— Я не пропущу это.

Двигатель Блейка грохочет, когда он отъезжает, и передняя дверь скрипит, открываясь позади меня. Я слышу шум пылесоса, перед тем как папа снова закрывает дверь. У него подмышкой бумаги, в руке ключи.

— Вернулась с репетиторства? — спрашивает он.

— Да, но у меня назначена встреча с доктором Киркпатрик.

— Знаю. Я, уфф… я думаю, что могу отвезти тебя.

Читайте: Мама хочет, чтобы я отвёз тебя, чтобы попробовать выяснить, как ты крепка.

Я перевожу дыхание, но, к моей чести, не вздыхаю. Я делаю всё от меня зависящее, чтобы сдержать себя. Не могу его винить. Я знаю лучше, чем кто бы то ни был, что иногда с мамой легче просто согласиться.

— Я в любом случае собирался в Роудис, — говорит он, и я улыбаюсь.

Роудис Гриль. Так же известный как лучший кофе на всем побережье озера Эри. Исходящий паром кофе мокко звучит прекрасно. Или звучал, пока я не подумала о том, как мой желудок сжался от одного запаха кофе из кофеварки в другой день.

Но это же Роудис. Я могу переварить его, верно?

— Возможно, ты мог бы захватить мне мокко?

Он направляется в гараж, смотря на меня через плечо.

— Я думал, ты покончила с этим.

— Называй это рецидивом.

Мы забираемся в папину машину, устраиваясь в легком молчании.

Гул радио и жужжание двигателя сохраняют тихое спокойствие, пока мы срезаем дорогу через город. Нужно всего десять минут, чтобы доехать до офиса. Если он не решится спросить меня сейчас, мама не скажет ему ничего плохого.

Разве что дело вообще не во мне.

— Ты и мама не ссоритесь? — спрашиваю я.

Он отрывает пальцы от руля, вяло отмахиваясь.

— Нет, мама затеяла генеральную уборку. Я искал повод.

Он всё ещё плохой лжец, но и я не ожидала чего-то другого. У него ушёл год, чтобы свыкнуться с идеей плакучего вишневого дерева в передней части цветника. Парень не большой фанат перемен. Он вроде как ледник. Устойчивое, невозмутимое присутствие, которое сдерживает маму от взрыва и меня от импульсивного поведения.

Он вздыхает, и я знаю, что он сейчас признается.

— Ну ладно, она хотела, чтобы я поговорил с тобой.

— Да, я уже поняла.

— Она просто боится, вот и всё. Боится того, что ты не рассказываешь нам всё. Кое-что в твоих рассказах не сходятся.

Я смотрю за окно, на город, проходящий в тумане старых домов и витрин, нуждающихся в приведении в порядок.

— Мама думает, что ты, возможно, боишься поговорить с нами, — продолжает он.

— Это не так, — отвечаю я.

— Потому что ты можешь рассказать нам, что происходит. Даже если думаешь, что нам это не понравится, мы хотим услышать.

Снова поворачиваюсь к окну. На этот раз слёзы размывают изображение, которое я вижу.

— Я не сумасшедшая, пап.

Внезапно мне так необходимо, чтобы он поверил в это.

— Я никогда не думал, что ты такая.

— Но мама…

— Мама беспокоится, Хло. Вот и всё.

Я смеюсь.

— Да, она беспокоится, что я подведу её.

— Она хочет, чтобы ты была счастлива.

— Она хочет, чтобы она могла мной гордиться, пап. Это не одно и то же.

Он морщится, и я думаю, это потому, что он хочет защитить её. В конце концов, он этого не делает. Он подъезжает к обочине возле офиса доктора и паркует машину.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива.

Я наклоняюсь через сиденье между нами, сжимая его в объятьях. Хочу удержать как можно больше силы от его широких плеч, чтобы заставить себя поверить, что всё будет хорошо, но когда я отстраняюсь, это исчезает. Как пар, превращающийся в ничто.






Глава 9


В офисе доктора Киркпатрик я морально готовлюсь, в то время как она наливает мне стакан воды со льдом. Сначала она предложила мне горячий чай, первоклассный импортированный сорт, как она уверяла, но, в конце концов, я выбрала низкорентабельную воду из-под крана, потому что я слишком легкомысленна, чтобы различать ароматы и пить маленькими глотками.

— Трудно поверить, что прошла почти неделя с тех пор, как мы разговаривали в последний раз, — говорит доктор Киркпатрик, забирая мой стакан.

Так психиатр пытается спросить «Насколько ты была сумасшедшей за последние несколько дней?»

И мой ответ был бы «Просто чертовски сумасшедшей», но я здесь не для того, чтобы давать ответы. Если меня заставляют сидеть в этом глупом кабинете, я собираюсь взорвать её мозг, пока не найду что-то, что поможет мне вернуть память.

— Я была занята, — начинаю, — но, кажется, я вспоминаю некоторые события.

Откровенная ложь. Если прибавить новость об исчезающих с компьютера файлах, мой список потерянных вещей на самом деле возрос.

— Это замечательно, — говорит она. — Ты хочешь поговорить о каком-то из этих событий?

Я прикусываю губу и бросаю взгляд на книжные полки. Это просчитанное движение. Если я выгляжу слишком противоречиво, она поймет, что я притворяюсь. Так что я делаю это быстро и, надеюсь, достаточно правдоподобно.

— Я не уверена. Возможно, я ещё не готова. Это нормально?

— Ты считаешь, что тебе нужно моё разрешение? — спрашивает она с улыбкой.

— Нет, это не так. Это… Я просто не хочу сглазить, понимаете? Я хочу быть уверена, что у меня есть прогресс.

Что ещё более важно, я не придумала ни одной темы для сегодняшнего обсуждения.

— Хорошо, Хлоя. Есть ли ещё что-то конкретное, о чём ты хочешь поговорить?

Ещё одна психиатрическая уловка, говорящая «Определенно есть что-то конкретное, о чём ты хотела бы поговорить».

Я встаю и направляюсь к книжному шкафу, рассматриваю стоящие на полках книги.

— Я хочу поговорить о психологии. Я не знаю, помните ли вы об этом, но меня она действительно заинтересовала в последний год, после урока, который у меня был.

— Я помню. Полагаю, я предоставила список рекомендуемых книг и некоторых дополнительных курсов, которые могут быть полезны.

Ну ладно, я не изучала никакие курсы. После месяцев панических атак и психиатрических приёмов я не была уверена, что хочу открывать эту банку с червями. Никому не нужно ещё одно напоминание о моём прошлом «Принцессы Прозака», спасибо.

Я смотрю вниз на свои ботинки и вздыхаю.

— Думаю, в прошлом году я не была готова к этой идее. Теперь всё изменилось. Я в выпускном классе и подаю заявления в колледжи.

— Ты очень много работала этим летом, — говорит она.

Её слова почти заставляют меня рассмеяться. Вероятно, она знает, что я провела лето, делая педикюр и смотря повторы «Тома и Джерри».

Тем не менее, я улыбаюсь.

— Вы правы. И теперь я чувствую, что у меня появился реальный шанс на будущее в психологии. Это всё меняет. Я убеждена в этом.

Она откидывается назад, выглядя польщённой.

— Ну, я думаю, это замечательная идея, Хлоя. Люди часто зовут на помощь тех, кто испытал похожие трудности на себе.

— Именно. И я думаю, это то, о чём я хочу поговорить. Я хочу начать с себя. Хочу взять под контроль моё выздоровление и быть инициативной.

Я останавливаюсь, потому что вышла за рамки пятидесяти сотен слов, которыми надеялась убедить её.

Она наклоняет голову, её слишком черные волосы скользят вдоль щеки.

— Ты знаешь, даже обученные психологи до сих пор иногда нуждаются в помощи извне. Пройти через всё в одиночку не всегда возможно или мудро.

Я противлюсь искушению закатить глаза. С трудом.

— Я не пытаюсь отказаться от терапии. Но вы всегда говорили мне, что я получу столько лечения, сколько вложу в него. И я хочу вернуть свой мозг к работе. Я чувствую, что нуждаюсь в лучшем понимании того, как работает память.

Она улыбается, но это не стирает напряжение из её глаз.

— Я рада, что ты подходишь к решению этой проблемы лоб в лоб, Хлоя.

— Отлично.

Доктор Киркпатрик поджимает губы. Значит, мы ещё не уладили это.