Дэйр понимал, что Сибиллин проявила редкую выдержку, чтобы точно и спокойно изложить суть дела благодаря тому, что у нее было время успокоиться, — преимущество, которого он лишен. Сердясь на себя за то, что пусть на мгновение, но он потерял самообладание и выдержку, выработанные большим мужеством и жизненным опытом, Дэйр все же вскоре овладел ситуацией.

— А Уолтер ушел вместе с освобожденными и с захваченной им пленницей?

Это единственное, что им важно сейчас знать.

Сначала Сибиллин храбрилась, желая отвести от себя подозрение, но под взглядами окружающих людей она съежилась. Ведь, в конце концов, сотворил это зло ее брат!

— Ушел ли Уолтер тоже, я, честно говоря, не знаю. — Отвечая на осуждающее молчание толпы, она добавила, как бы защищаясь: — В темноте нельзя быть уверенной. Я слышала какие-то звуки, но…

Дэйр решил не упоминать о том, что звуки, которые она слышала, могли производить крысы. Не стоило рисковать, она и так была на грани истерики и еле держалась на ногах. У него хватало забот и помимо нее.

Сквозь толпу, обступившую входной туннель, пробиралась леди Элинор. Дэйр встретил мать мрачной улыбкой с некоторой долей облегчения. Он был уверен, что она уведет Сибиллин и успокоит ее. Он же сам с командиром стражи поднимется в гостиную и обсудит возможный выход из создавшегося положения.

Было далеко за полночь, но маленькая деревянная сторожка Бердина была озарена ярким светом очага, расположенного посредине, и множеством факелов, которые встречали непрерывный поток людей, входящих в небольшой зал, слишком тесный для такого количества народа.

— Вы заслужили нашу вечную благодарность, сэр Найэлл. — Эти сердечные слова сопровождались такой прелестной улыбкой, что Элис совсем смутила скромного рыцаря. Найэл боялся, что те действия, за которые миледи так его благодарила, принесут одно лишь разочарование. Он поежился от смущения.

— Я понимаю, мой добрый господин, что мое простое обращение к тем, кто собирается здесь, может и не иметь успеха.

Элис видела и понимала причину, по которой хозяин был расстроен, и желала убедить его, вопреки всем опасениям, поддержать ее в этой напряженной борьбе.

— Как бы все ни закончилось, я благодарю вас от всего сердца просто за ваши труды собрать их всех здесь. Даже если мне не удастся добиться того, зачем я пришла сюда, моя благодарность вам не уменьшится.

Тронутый заверениями госпожи в неизменной благодарности, тем не менее Найэл не питал никаких надежд. Он рассматривал толпу, заполнившую зал, слушал гул голосов и видел косые взгляды, бросаемые на молодую, не знакомую им женщину.

— Я бы никогда не смогла собрать всех вассалов милорда. Да и имен я знаю лишь несколько. Но сейчас наступил тот, может быть единственный, момент, когда граф Дэйр больше всего нуждается в их помощи.

Элис продолжала разговаривать с этим честным человеком, который без колебаний оказал ей поддержку.

— Таким образом, вы — единственный из них, кого я лично знаю. Поэтому я и пришла к вам с моей отчаянной просьбой. И вы сделали все, о чем я вас просила.

Найэл не сводил неподвижного взгляда с леди Элис. Это правда, сейчас его господа очень нуждаются в поддержке своих людей, но он был совсем не уверен в том, что другие вассалы так же охотно поддержат их. Для него лично не было никаких сомнений. Раз присяга на верность была дана, рыцарская честь требовала ее выполнения. Кроме того, он бы сделал это ради одной только леди Элис, которая вылечила его Мойру своим волшебным эликсиром от недуга, мучившего ее почти всю жизнь.

— Миледи, пойдемте, сядьте в центре стола, — как будто отвечая мыслям своего мужа, Мойра мягко коснулась руки Элис, чтобы привлечь ее внимание. — Тогда эти люди увидят, что вы очень важная гостья, и это подготовит почву для того урожая, который вы хотите собрать. — Она пожала полными плечами. — По крайней мере, они выслушают вас с должным вниманием.

Элис благодарно улыбнулась мудрому совету Мойры и, обратившись к Богу с короткой молитвой, чтобы ее просьба была услышана — иначе пришел час падения Уайта — пошла и выполнила то, что ей советовали.

Чувствуя себя неловко в центре комнаты, так густо набитой людьми, что многие мужчины поневоле должны были стоять, так как мест на всех не хватало, она скромно сложила дрожащие от волнения руки и начала:

— Добрые господа.

При первых звуках ее нежного голоса в зале наступила такая тишина, что она еще больше увеличила напряжение, которое испытывала Элис, и повергла ее в еще большее отчаяние. Сделав глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание, она обратилась с призывом, который обязана была донести до людей:

— Я — леди Элис, графиня Уайт. Сегодня сразу после полудня меня захватили в плен и вывели из замка Уайт, который находится сейчас в осаде.

Элис допускала, что кто-то из этих людей, пусть немногие, знали о происходящем сражении, но предпочли не делать ничего в поддержку своего господина. Вот эту несправедливость она и должна исправить.

— Когда меня спас преданный охранник, я решила отправиться к вам и передать вам призыв вашего господина взяться за оружие. Это ваш долг чести — оказать ему поддержку. Ваш долг также — сделать то, что послужит на благо вашим людям на вашей земле. Эти два долга тесно переплелись между собой и, в конце концов, имеют одну и ту же цель. Граф Дэйр много потрудился и много потратил средств на то, чтобы процветание снова вернулось ко всем жителям графства Уайт. Мне говорили, что со времен первого графа Дэйра дела были очень расстроены.

Элис медленно обвела взглядом окружающую ее стену неулыбчивых лиц. Они не отвечали на ее призыв. Как будто пропасть разверзлась у ее ног, готовая поглотить ее. С горящими зелеными глазами и огненными волосами, вспыхивающими ярко при каждом движении ее головы, она еще раз обратилась к ним с горячим требованием:

— Вы должны прийти на помощь своему сеньору. Вы должны, или Уайт навеки прославится как страна предателей.

Никто из сидевших в зале не посмел встретиться взглядом с ее сверкающими глазами. Вдруг из центра зала раздался незнакомый голос, выступивший против ее отчаянной мольбы:

— Пусть уж нас будут называть так, чем прослыть землей меченого Дьявола и пособниками этого исчадья ада.

Элис вскочила на ноги:

— Дэйр никакой не дьявол! И я, его жена, клянусь перед лицом Всемогущего Бога, что нет на его теле никаких сатанинских меток, а только шрамы, полученные в честных битвах, когда он сражался на стороне графа Пембрука и моего отца, его господина.

Элис увидела, как они беспокойно зашевелились, уже не очень уверенные в своих аргументах, оправдывающих предательство. И тут она мгновенно нанесла еще один удар, стремясь сломать их начинающее слабеть сопротивление:

— Разве дьявол рисковал бы своей жизнью ради других? Разве может демон истекать кровью? Ваш граф получил удар ножом, предназначавшийся мне, и чуть не умер от потери этой густой красной жидкости.

— Госпожа говорит истинную правду, — незнакомая женщина, пришедшая раньше незамеченной в эту толпу, смело выступила вперед и встала рядом с леди Элис. — Граф Дэйр был ранен кинжалом, и его кровь лилась так же обильно и была так же красна, как и ваша. Я знаю это, потому что мне на руки она била ключом, когда я всадила клинок ему в плечо.

Общий вздох был ответом на ужасное признание Тэсс. Но она не остановилась на признании только этого своего проступка, хотя, несомненно, он был худшим. Выступив в качестве свидетеля, подтвердившего правду, сказанную графиней, она пошла дальше и дала полное доказательство невиновности графа, которое только она одна могла дать:

— Это я утверждала, что видела метки сатаны у моего господина. И лгала я не только в этом, но и в своих рассказах о том, что с помощью нечистой силы он заманивал меня в свою постель. Тот факт, что я делала все это из страха за свою никчемную жизнь, что мне угрожал жалкий червяк, на совести которого лежит ответственность за несколько смертей, вызвавших страшные подозрения, — все это ничего не значит, если ценой всего этого должна стать не только жизнь графа, но мир и будущее всего графства Уайт.

Светло-карие глаза, полные искренности, медленно переходили с одного спокойного лица на другое.

— Не позволяйте, чтобы ценой моей лжи было это сокровище, не позволяйте, чтобы обман одной глупой женщины лишал вас вашей чести и был причиной вашего предательства по отношению к вашему господину.

Этим словам Тэсс, не пощадившей своего самолюбия, и сказанным на благо других, Элис поверила безоговорочно. И пока зал бурлил, обсуждая услышанное, Элис схватила Тэсс за руку. Когда та повернулась к ней, они обменялись взглядом полного взаимопонимания. Каков бы ни был результат, они имели твердое утешение, зная, что они обе использовали все доступные им формы оружия — мольбу, стыд, принуждение неподатливых мужчин, — чтобы добиться преданной службы своему господину.

Сидя в гостиной, Дэйр не отрывал взгляда от гаснущего огня камина, стараясь не поддаваться расслабляющему воздействию горьких размышлений. Ожидая, когда накроют поздний ужин для усталых, все еще возвращающихся с крепостных стен бойцов, Дэйр обсуждал с Ульгером все безрадостные события этого дня, и тут Ульгер рассказал ему о посещении Уолтером колодезного сарая. Дэйр винил себя за оплошность. Он должен был распорядиться о расследовании сведений, полученных от мальчиков, и принять необходимые меры предосторожности, пока не стало слишком поздно. Точно так же можно было предотвратить и похищение Элис. Черные густые ресницы крепко сжались от захлестнувшей его ярости и отчаяния при мысли, что она находится в руках другого. Она принадлежит ему, и он отчаянно тосковал по ней. Они с Ульгером обсудили самые немыслимые варианты ее спасения. Но, в конце концов, ничего не придумав, поняли, что должны молить Бога о ее возвращении и о даровании успеха Роджеру в его поисках, просить о помощи свыше, чтобы увидеть их свободными, живыми и здоровыми.