– Дядя Филип! – закричала я, вцепившись в одеяло. Кое-что из тех гадких вещей, рассказанных тетей Ферн, подобно плесени на стенах осело в моей памяти. – Что ты здесь делаешь?

Я не представляла, сколько времени он сидел здесь и смотрел на меня, пока я спала.

Он еще раз вздохнул, на этот раз громче и протяжнее.

– Я не смог заснуть, – начал объяснять он, – и я беспокоился о тебе, поэтому и зашел, чтобы проведать тебя, решил, что мне может удастся заснуть здесь. Я спал почти все это время, – заключил он, но мне казалось, что он выглядит как человек, не спавший всю ночь.

– Со мной все в порядке, дядя Филип, – сказала я, все еще смущенная его взглядом и поступком.

– Нет, нет, я хорошо тебя знаю. Я знаю, какая ты хрупкая и чувствительная и отчего ты страдаешь, – произнес он, приблизившись. Взгляд его глаз потеплел, встретившись с моим. – Тебе нужно больше нежности, любви и заботы. Я хочу дать тебе все это, сделать все, что в моих силах.

Он мягко улыбнулся, в его глазах была бездна нежности. Дядя Филип наклонился и поцеловал меня в лоб.

– Бедная, бедная Кристи, – проговорил он, поглаживая меня по волосам.

Я расслабилась.

– Все в порядке, дядя Филип. Иди к себе и поспи. Я в порядке, – уверяла его я. Но он продолжал улыбаться, любовно поглаживая мои волосы.

– Дорогая, дорогая Кристи. Любимая Кристи, дочка Дон. Я помню тот день, когда она принесла тебя назад в отель. Я говорил ей, чтобы она не беспокоилась о том, что твой настоящий отец предал ее. Я всегда буду отцом и для тебя. Так и будет. Да, – пообещал он.

– Хорошо, дядя Филип, спасибо. – Я быстро села и отстранилась от него. – Теперь я в порядке. Я сейчас собираюсь встать, принять душ, одеться и разбудить Джефферсона. В это время он обычно бывает уже здесь, – добавила я. Дядя Филип кивнул. Затем он откинулся назад, глубоко вздохнул, закрыв глаза и оперевшись ладонями на колени, встал. С поникшими плечами он направился к выходу, но остановился у самых дверей.

– Я тоже приму душ и переоденусь, – сказал он. – И мы сможем позавтракать вместе… как одна семья.

Как только он вышел, я встала и прошла в ванную комнату. Я стояла под горячим душем так долго, как только могла, как будто так можно было смыть со своего тела все это горе и печаль. Я быстро оделась и пошла посмотреть, не проснулся ли Джефферсон. Миссис Бостон была уже там и помогала ему одеться. Джефферсон причесывался в ванной.

– О, доброе утро, миссис Бостон, – проговорила я.

– Доброе утро, дорогая. Я пришла взглянуть на твоего братца, – сообщила она мне, – но он уже проснулся и собирался встать и одеться. Он теперь и в самом деле большой, – добавила она больше для него, чем для меня.

– Да, он уже большой. Вам не нужно больше им заниматься, а также готовить завтрак для каждого, миссис Бостон, – сказала я. Она не была членом нашей семьи, но восприняла смерть моих родителей так, будто была одной из нас.

– Все в порядке, дорогая. Твоя тетя Бетти этим утром поднялась рано и отдала распоряжение по сервировке стола. Я все приготовила и поставила на стол, поэтому у меня осталось время, чтобы заглянуть к Джефферсону.

– И что же она заказала на завтрак? – с любопытством спросила я.

– Кажется, для нее приготовлены яйца-пашот, для Ричарда – яйца всмятку, которые варились не дольше одной минуты, как и для миссис Мелани, мистеру Катлеру – только кофе и тосты. Она отдала особые распоряжения по поводу своих тостов. Она любит лишь слегка обжаренные, а детям – с клубничным вареньем. К счастью, у нас есть немного в кладовой, – добавила она. – Другими словами, мне теперь придется вставать раньше, чтобы приготовить все это.

– Мама никогда не была такой придирчивой, – проговорила я. Миссис Бостон кивнула.

– Мне лучше сейчас спуститься вниз. Она сказала, что сегодня утром мы все должны сидеть за столом ровно в восемь часов, – сказала она и вышла.

Джефферсон вышел из ванны и взглянул на меня. Ни один из нас не хотел спускаться вниз и встретить первое утро без наших родителей, но ничего поделать было уже нельзя. Я протянула ему руку, и он медленно подал свою, опустив голову. Затем мы пошли вниз.

Все уже сидели за столом. Дядя Филип сидел на месте папы, тетя Бет – на месте мамы. Джефферсона тут же охватило бешенство и не только от этого, но и от того, что Ричард сидел на его место, а Мелани – на моем.

– Доброе утро, дети, – сказала тетя Бет с приторной улыбкой. – Как мило вы выглядите!

Джефферсон с ненавистью посмотрел на нее и затем повернулся к Ричарду.

– Здесь я всегда сижу! – проговорил Джефферсон.

– О, неважно, где мы все сидели раньше, – быстро ответила тетя Бет, продолжая улыбаться. – Главное, мы должны вести себя прилично и аккуратно кушать. Нам следует всегда об этом помнить, – проинструктировала она нас прежде, чем мы успели сесть куда-нибудь, – потому что если с нами за столом будут посторонние, то они могут разочароваться, если мы нарушим этикет.

Я взглянула на дядю Филипа. Несмотря на едва заметную улыбку на его лице, глаза у него были как лед. Он выглядел так, будто был все еще в шоке. Он ничего не говорил, а просто ждал, поставив локти на стол и подперев руками подбородок. Ричард откинулся назад с самоуверенной улыбкой на лице. Мелани выглядела раздраженной.

– Мы не можем начать завтракать, пока вы не усядетесь, дети, – сказала тетя Бет.

– Может, Кристи следует сесть здесь, рядом со мной, – предложил дядя Филип, увидев, где сидит Ричард. – В конце концов, она – самый старший ребенок.

– Я сяду со своим братом, – быстро ответила я. Подведя Джефферсона к столу, я села рядом с Мелани. Я кивком указала на место напротив меня, и Джефферсон неохотно занял его.

– Ну, теперь все в сборе, – объявила тетя Бет. – Миссис Бостон, вы можете начинать, – скомандовала она.

– Да, мэм, – ответила миссис Бостон из кухни и принесла кувшин с соком.

Обычно она ставила его в центр стола, и мы сами себя обслуживали. Миссис Бостон помогала маме готовить еду и присматривать за домом, но мы никогда не использовали ее в качестве служанки. Ни тетя Бет, ни дядя Филип не стали сами наливать себе сок. Они просто сидели и ждали, когда это сделает миссис Бостон. Она подмигнула мне и начала разливать сок.

– А затем, – начала тетя Бет, держась за край стола, – всем будет небезынтересно прослушать прямо сейчас основные правила, как вы думаете? – Ее улыбка стала холодной и натянутой.

– Этим летом Филип будет занят ремонтом отеля, – начала она. – Это означает, что на меня перекладывается большая часть забот о вас, дети. Конечно, я хочу, чтобы вы сами со всем справились. Наша жизнь подорвана и изменена этими трагическими событиями. Каждому… каждому, – повторила она, устремив свой взгляд на меня, – придется пойти на компромисс, но я не вижу причины, – добавила она, озарившись ослепительной улыбкой, – почему мы не можем быть одной счастливой семьей.

Она повернулась к дяде Филипу, который, как мне показалось, все время наблюдал за моей реакцией.

– Филип всегда хотел, чтобы мы были большой семьей. Теперь его желание осуществилось. Но, – со вздохом сказала она, – все эти заботы свалились на его плечи словно град. Ричард и Мелани понимают, как это важно теперь – быть вместе. – При упоминании их имен, близнецы одновременно широко раскрыли глаза и повернулись к нам. – Мы должны помогать друг другу, – заключила она.

Миссис Бостон начала накрывать на стол. Ричард ткнул ложкой в яйцо и ухмыльнулся.

– Оно переварено, – немедленно пожаловался он.

– Но яйцо варилось не дольше минуты, – ответила миссис Бостон.

– Позволь мне посмотреть, – попросила тетя Бет, и Ричард передал ей тарелку. Она тоже ткнула ложкой в яйцо и покачала головой. – Может, огонь был слишком сильный или еще что-нибудь, но оно немножко переварено для Ричарда.

Миссис Бостон расстроилась.

– Думаю, за свою жизнь я достаточно много яиц сварила, и знаю, когда огонь сильный, а когда – нет, – сказала она.

– Так должно было быть и на этот раз, – настаивала тетя Бет. – Или вы просто ошиблись во времени.

– Я думала, что мы все собираемся идти на уступки друг другу, – быстро напомнила я. – Для меня не имеет значения – варилось ли яйцо на несколько секунд дольше или меньше.

На мгновение взгляд тети Бет остеклянел, но только я подумала, что она сейчас разнесет меня на куски, как вдруг она улыбнулась.

– Кристи совершенно права, Ричард. Все не так уж плохо, и, в конце концов, миссис Бостон исправится и будет готовить яйца так, как ты любишь, – она передала блюдо назад Ричарду, которого всего перекосило при этих словах.

– Съем, сколько смогу, – пробубнил он.

– Как это мило с твоей стороны, Ричард, – улыбнулась она.

Я чуть не расхохоталась, увидев, как миссис Бостон, подняв брови, перевела взгляд на меня. Она закончила накрывать на стол, Джефферсон только поковырял свое блюдо и выпил глоток сока.

– Джефферсон, – сказала тетя Бет. – Ты собираешься есть или нет? Мы не хотим переводить продукты зря.

Джефферсон неохотно поднес вилку ко рту.

– Кристи, дорогая, Джефферсон когда-нибудь кладет себе на колени салфетку? – спросила тетя Бет.

– Да, – ответила я. – Но, думаю, ему сейчас не до этого.

– Аккуратность и чистота – родные сестры здоровья и счастливой жизни, – продекламировала тетя Бет. – Нам всегда следует беспокоиться о таких вещах. Я знаю, – продолжала она, – что ваши родители были так заняты делами в отеле. Поэтому этот дом… – Она покачала головой.

– Что – этот дом? – быстро спросила я.

– Им, возможно, было слишком тяжело заниматься домом и отелем одновременно. Но для меня это не будет проблемой, – сказала она и снова улыбнулась.

– Я не понимаю, что же не так в нашем доме?

– Ему необходима генеральная уборка, дорогая, – пояснила она.

– Этот дом всегда был и остается очень чистым. Миссис Бостон работает очень добросовестно, и мама никогда не жаловалась! – воскликнула я.