Кэндис Проктор - Шепот небес

Лукас видел, как констебли, сделав свою работу, спустились вниз по веревочной лестнице в ожидавшие их шлюпки. Лукас услышал шаги и, повернувшись, увидел приближающегося к нему человека. Высокий и худой незнакомец с решительным видом шагал вдоль берега в его сторону. У него было вытянутое лицо, которое обрамляли светлые, соломенного цвета, волосы и густые бакенбарды. Несмотря на теплую погоду, он был одет в бушлат и черные шерстяные брюки, заляпанные китовым жиром. Моряк заметно хромал.

– Лукас, приятель! – воскликнул он, обнажая в широкой улыбке два передних золотых зуба. – Что ты делаешь здесь, на краю света?

Джесси лежала на спине, закинув руку за голову, и медленно приходила в себя. Они снова занимались любовью в пещере на берегу моря под грохот волн и водопада.

Перевернувшись на бок, она с улыбкой взглянула на любимого. Он лежал с закрытыми глазами, и его темные ресницы казались удивительно густыми и длинными. В минуты покоя и отдыха Лукас выглядел моложе и беззащитнее.

Красота его тела возбуждала Джесси. Приподнявшись, она окинула его взглядом с ног до головы. На щиколотках Лукаса сохранились красноватые шрамы от кандалов. Увидев их, Джесси почувствовала, как ее сердце вновь пронзила острая боль. Гнев и горечь охватывали ее каждый раз при мысли о муках, которые пришлось вытерпеть ее возлюбленному. Впрочем, впереди его тоже ожидали страдания.

Переведя взгляд на его лицо, Джесси увидела, что он открыл глаза и внимательно смотрит на нее.

– Зачем ты меня рассматриваешь? – улыбнулся он.

Она приподнялась, опершись на локоть. – Я любуюсь тобой.

Он потянул ее за прядь волос, и Джесси, засмеявшись, упала ему на грудь.

– Значит, тебе нравится мое тело? – хрипловатым голосом спросил он. В его зеленых глазах полыхала страсть.

– Я не могу наглядеться на тебя.

Лукас вдруг отвел глаза в сторону, как будто хотел скрыть от Джесси их выражение. Ее охватили дурные предчувствия.

– Джесси… – произнес он, садясь. – Я должен кое-что сказать тебе. – Он взял ее руку и их пальцы переплелись. – Сегодня я встретил в Блэкхейвен-Бей своего старого приятеля, капитана китобойного судна из Нантакета. Его зовут Абрахам Чейз.

– Он американец? – удивленно спросила Джесси. – Как ты с ним познакомился?

Лукас усмехнулся:

– Никогда не задавай лишних вопросов. Истинному ирландцу очень просто познакомиться и подружиться с морским волком из Америки.

– Хорошо, я запомню твой совет, – ответила Джесси и улыбнулась, хотя у нее на душе кошки скребли. – И что же твой капитан Чейз делает на Тасмании в такое время года?

– По пути домой, к западу от Тасмании, его судно около месяца назад сильно пострадало во время шторма. Команда высадилась на необитаемом острове, и там они кое-как залатали пробоины в корпусе, чтобы добраться сюда.

Лукас замолчал и посмотрел на свои пальцы, переплетенные с пальцами Джесси. Его лицо помрачнело. Ему трудно стало продолжать.

– О Боже, – прошептала Джесси, догадавшись. – Твой друг согласился помочь тебе бежать…

Лукас поднял на нее глаза, и хотя он не проронил ни слова, Джесси поняла, что попала в точку.

– Но каким образом ты собираешься бежать отсюда?

Джесси била нервная дрожь. Ей очень хотелось, чтобы Лукас обрел свободу, но мысль о вечной разлуке причиняла ей нестерпимую боль.

– Он сообщит мне, когда «Агнес Энн» будет готова к отплытию. Перед выходом в море констебли, по обыкновению, тщательно осмотрят судно, поэтому я поднимусь на его борт позже. Чейз пошлет за мной шаланду, и она подберет меня где-нибудь у побережья, здесь или, может быть, в Бухте кораблекрушений.

Джесси склонила голову, и на ее лицо упали пряди золотистых волос. До ее слуха доносились пронзительные крики чаек, которые вызывали в ее душе тревогу. Джесси утратила чувство реальности. Ей казалось, что все происходит не с ней, а с другим человеком. Она не хотела верить, что разлука с любимым так близка.

– И когда? – глухим голосом спросила она. – Сколько времени потребуется на ремонт судна и его подготовку к отплытию?

– Три-четыре недели. То есть в начале следующего месяца судно уже может выйти в море. – Лукас погладил Джесси по щеке. – Ты же знала, что такой день когда-нибудь настанет.

Сердце Джесси сжалось от боли.

– Да, я знала. Я хочу, чтобы ты обрел наконец свободу. – Она попыталась улыбнуться, ее губы сильно дрожали. – Но мне тяжело расставаться с тобой.

Она быстро поднялась и подошла ко входу в пещеру, где ее обдало водяной пылью от падавшего с высоты потока. Брызги освежили разгоряченное тело Джесси. Она еще не привыкла ходить нагой в присутствии мужчины, но такой вид не смущал ее. Лукас знал ее тело лучше, чем она сама.

– Я не смогу вернуться к прежней жизни. – Она посмотрела на водяную завесу, боясь обернуться и взглянуть в глаза Лукасу.

Он встал.

– В таком случае измени свою жизнь и живи так, как тебе хочется.

Джесси покачала головой, глотая слезы.

– Дело в том, что мне хочется жить с тобой.

– Но это невозможно.

– Я знаю. – Джесси запрокинула голову, стараясь не заплакать. – Куда ты направишься после побега?

– В Америку, конечно. Там строят великое сильное государство, и я хочу участвовать в его создании.

– Я тоже могла бы приехать в Америку и разыскать там тебя.

Он подошел к ней и обнял ее сзади. Джесси почувствовала тепло, исходившее от его нагого тела.

– Твоя родина – здесь. – Он прижался щекой к ее волосам. – Здесь живут твои родные и близкие, ты провела на Тасмании годы детства и юности. Ты не сможешь жить и ощущать себя счастливой в чужих краях.

Джесси повернулась к нему и, обвив шею руками, вгляделась в любимое лицо, по которому скользили блики от водопада.

– Неужели ты думаешь, что я смогу быть счастливой без тебя?

– Да, со временем все встанет на свои места.

Джесси покачала головой:

– Ты ошибаешься. Я, конечно, буду продолжать жить и порой даже чувствовать себя довольной и счастливой, но я никогда не перестану любить тебя, Лукас, не перестану тосковать по тебе, хотеть тебя.

Он тяжело вздохнул и погладил ее по щеке.

– Ты всегда останешься в моем сердце. – Лукас нежно поцеловал ее в губы.

Вечером на следующий день Лукас, накормив и напоив лошадей на ночь, вышел из конюшни и внезапно получил удар кулаком в лицо. От неожиданности он потерял равновесие, зашатался и уронил ведро, которое с грохотом упало и покатилось по выложенному булыжником двору. Придя немного в себя, Лукас выпрямился, утер разбитые в кровь губы рукой и взглянул на стоявшего напротив него человека, который оказался Уорриком Корбеттом.

Золотистый свет закатного солнца падал на его пылавшее гневом лицо с правильными аристократическими чертами.

– Заприте его на ночь в амбаре, – распорядился Уоррик, обращаясь к двум явившимся вместе с ним слугам, потирая сжатую в кулак кисть правой руки. – А завтра утром мы отправим ублюдка в тюрьму Блэкхейвен-Бей.

Ночью задул холодный антарктический ветер. Он пригнал тучи, и вскоре в окна усадебного дома забарабанил дождь. В комнатах стало холодно и сыро. Если бы сейчас была зима, слуги разожгли бы в каминах огонь, но на дворе стояла весна. В усадьбе Корбеттов камины и печи переставали топить первого октября и вновь разводили огонь лишь первого апреля, как бы холодно ни было.

Джесси надела теплое шерстяное платье, несколько нижних юбок и набросила на плечи кашемировую шаль. В доме завели порядок, согласно которому вся семья собиралась за столом на ужин. Зябко поведя плечами, Джесси спустилась по парадной лестнице в столовую. Она старалась не поддаваться своим чувствам, хотя ее сердце сжималось от боли при мысли о предстоящей разлуке с любимым человеком. Впрочем, она привыкла скрывать свои эмоции. Так принято вести себя в их доме. Сдержанность считалась добродетелью. Все ее родные таили то, что лежало у них на сердце, и поэтому порой казались Джесси не живыми людьми, а бесплотными тенями.

Холод заставлял ее двигаться быстрее, и она пришла на ужин раньше обычного. Однако, как ни странно, мама и брат уже сидели в гостиной. Беатрис занималась рукоделием, а Уоррик пил бренди.

Джесси сразу же ощутила напряженную атмосферу, царившую в комнате, и оцепенела. Ее сердце сжалось от дурных предчувствий.

– Что случилось? – спросила она, переводя взгляд с матери на брата.

Уоррик прятал от нее глаза.

– Я не желаю присутствовать при разговоре, – заявил он и, осушив залпом стакан, поставил его на серебряный поднос.

Джесси посторонилась, когда он пулей промчался мимо нее и исчез за дверью. Когда шаги брата затихли в коридоре, она посмотрела на сидевшую у камина мать.

– Мама, в чем дело? Я ничего не понимаю.

Беатрис продолжала вышивать, не отрывая глаз от рукоделья.

– Я родила трех дочерей, – уведомила она ровным голосом. Ее тон показался Джесси ледяным. – Трех! Но Бог наказал меня и оставил тебя, а их забрал к себе.

Джесси судорожно вздохнула, чувствуя, что ей не хватает воздуха. Беатрис не раз намекала на то, что если бы ей представился выбор, она предпочла бы, чтобы в живых осталась не Джесси, а две ее другие дочери, умершие в юности. Но только сейчас она ясно выразила свою мысль, хотя слова ее жестоко ранили Джесси.

– Ты хочешь, чтобы я попросила у тебя прощения за то, что осталась в живых?

Беатрис подняла голову и взглянула на дочь. Ее лицо дышало гневом.

– За тобой следили, Джесмонд, по моему приказу в течение последних трех дней.

– Следили? – не веря своим ушам, переспросила Джесси. Слова матери с трудом дошли до ее сознания. Что она делала три последних дня? Ездила к портнихе в Блэкхейвен-Бей… А потом они с Лукасом предавались страсти в пещере, скрытой водопадом. Вряд ли кто-нибудь мог видеть их там. Но их долгое отсутствие могло вызвать подозрения. А на побережье они обменялись легким поцелуем, и Лукас обнял ее. Тот, кто следил за ними, наверняка все видел.