Кэндис Проктор - Шепот небес

– Нет, не называй меня так… – Джесси коснулась его теплых губ. – Ничего не говори. Молчи… и не останавливай меня.

Глядя ему в глаза, Джесси обвила его шею руками. Она знала, что он никогда не осмелится поцеловать ее, и поэтому решила сделать это сама.

Робкий поцелуй Джесси выражался в нежном прикосновении ее губ к губам Лукаса, тепло которых, мягкость и податливость она сразу почувствовала. Из груди Лукаса вырвался тихий стон, и он обнял Джесси. Губы Лукаса разомкнулись, и поцелуй стал более страстным и жарким.

Джесси никогда не испытывала ничего подобного. Она и не думала, что мужчина может возбудить в ней столько чувств. Она понятия не имела, что во время поцелуя язык мужчины может проникать в рот женщины и творить там чудеса. Смелые ласки Лукаса стали для нее откровением. Ей нравились новые острые ощущения, но она понимала, что нарушает правила приличия. Впрочем, сейчас Джесси забыла о них. Поцелуй привел ее в сильное возбуждение. Она стонала и извивалась в объятиях Лукаса, новые незнакомые желания овладели ею.

Она обняла его за плечи и, чувствуя, как напряглись его мышцы, прижалась к нему всем телом. Рядом ревел водопад, обдавая их холодными брызгами, но они не замечали ничего вокруг. Наконец Лукас прервал поцелуй и заглянул в глаза Джесси, которые туманила страсть.

– Не смей говорить, что мы совершили ошибку, – Джесси перевела дыхание и всмотрелась в помрачневшее лицо Лукаса, – что мы не должны были делать этого…

Джесси с трудом произносила слова, у нее кружилась голова от страсти. Лукас невесело усмехнулся.

– Хорошо. Но хочу заметить, что сегодня вы очень щедры и великодушны, мисс Корбетт…

– Не называй меня так. Зови меня Джесси, пожалуйста…

Лукас удивленно посмотрел на нее, осторожно убрав со лба Джесси упавшую прядку волос шершавой, загрубевшей от физической работы рукой.

– Наверное, то, что я сейчас делаю, – неслыханная дерзость…

– Вовсе нет, после того как твой язык побывал у меня во рту.

Лукас рассмеялся. Его голос звучал хрипловато и будил желание. В изумрудно-зеленых глазах горел огонь страсти. Он учащенно дышал, охваченный возбуждением. Джесси показалось, что он сейчас снова припадет к ее губам в жарком поцелуе. Однако Лукас сдержался. Отвернувшись, он стал разглядывать пенистый водопад.

– Я знаю, что вам неприятны будут мои слова, но я должен сказать все начистоту. Я считаю ошибкой произошедшее между нами сегодня. – Лукас не смотрел на Джесси.

Девушка хотела возразить ему, но промолчала, потому что понимала, что он прав. Какая она наивная! Почему она решила, что одного поцелуя достаточно, чтобы утолить мучительную страсть, проснувшуюся у нее в душе? Но поцелуй лишь больше воспламенил ее, заставив почувствовать неистовую жажду любви.

– Если ваш брат и мистер Харрисон Тейт, ваш жених и местный судья, узнают, что я дотронулся до вас, то мне не жить, – глухо выговорил Лукас.

– Но они ни о чем не узнают.

Лукас резко обернулся и посмотрел ей в глаза. Его лицо дышало мрачной решимостью.

– Не обманывайте себя! Рано или поздно им станет все известно!

Джесси охватило отчаяние. Угрозу, нависшую над Лукасом, она вдруг ощутила реально.

– А если вы ошибаетесь и ходатайство моего брата о вашем помиловании будет удовлетворено?

– Возможно, вы правы, – кивнул Лукас, хотя не сомневался, что власти откажутся помиловать его, – но в таком случае, мисс Корбетт, лучше нам поменьше встречаться. Вы должны отказаться от частых прогулок верхом.

Они помолчали. Джесси слышала шум ветра в кронах деревьев, по ее лицу пробегали солнечные блики. «Да, я должна отказаться от встреч с Лукасом, – подумала она, – хотя бы на несколько дней».

Джесси, натянув поводья, остановила лошадь у дверей конюшни. И тут до ее слуха донесся рев осла. Обернувшись, она увидела брата.

– Уоррик! – изумленно воскликнула Джесси и спешилась. – Откуда у тебя осел?!

Джесси засмеялась – Уоррик въехал на хозяйственный двор на своей лошади, за которой трусил ослик. Но тут Джесси заметила, что через спину осла перекинут труп чернокожего каторжника, и смех замер у нее на губах.

Джесси бросила взгляд на Галлахера, но он не изменил выражения своего лица. Его хладнокровие, выработанное с годами, всегда поражало Джесси. Жизнь, полная невзгод и лишений, приучила его владеть собой.

– Не смотри на него, Джесс. – Уоррик бросил поводья Галлахеру и спешился.

Джесси не сразу поняла, что брат имеет в виду труп негра.

– Ты его убил? – спросила она, с опаской посматривая в сторону осла, на котором лежал труп.

Мертвый чернокожий каторжник – один из тех разбойников, которые напали на Джесси и хотели изнасиловать ее. Но чернокожий Паркер останавливал их и не причинил ей никакого вреда. Джесси не могла без боли смотреть на труп человека, которого она еще недавно видела живым.

– Нет, я не убивал его, я обнаружил труп на побережье, – ответил Уоррик и, повернувшись к Лукасу, отдал распоряжение: – Отнеси тело в часовню. Я найду кого-нибудь, кто сможет завтра утром выкопать ему могилу и похоронить.

– Я сам похороню его, – вызвался Лукас.

Джесси старательно избегала смотреть на него, боясь выдать свои чувства.

– Хорошо, – согласился Уоррик и направился к дому. Джесси не сомневалась, что он сразу же выбросил мысли о мертвом из головы. Прежде чем последовать за братом, она посмотрела на Галлахера. Их глаза встретились, однако его взгляд оставался пустым.

Джесси поспешно бросилась вслед за братом, подхватив длинную юбку своей амазонки.

– Уоррик, подожди! – крикнула она. Джесси догнала брата у калитки сада.

– Я хотела спросить тебя, подал ли ты ходатайство губернатору о помиловании Галлахера?

Уоррик бросил на сестру удивленный взгляд.

– Разве я не говорил тебе, как обстоят дела с ходатайством?

Джесси покачала головой:

– Нет. А в чем дело?

– Я попросил Харрисона помочь мне в решении этого вопроса. Не знаю, что натворил ирландец, но Харрисон говорит, что его не помиловали бы даже в том случае, если бы он спас жизнь самой королевы Англии. Галлахер обречен закончить свои дни на каторге.

Джесси оцепенела, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги.

– Но… но откуда у Харрисона такая уверенность?

Уоррик пожал плечами.

– Он читал досье Галлахера.

Уоррик хотел двинуться дальше, но Джесси остановила его, схватив за рукав.

– Но зачем Харрисон знакомился с его документами? Джесси поймала на себе подозрительный взгляд брата, но уже не могла остановиться. Ей хотелось все знать.

– Ему, наверное, стало любопытно, и он решил узнать, что за тип Лукас Галлахер. Не забывай, что Харрисон – местный судья и отвечает за порядок в своем округе.

Джесси выпустила рукав брата, и Уоррик направился к дому.

Значит, Лукас Галлахер прав – губернатор ни за что на свете не дарует ему помилование. Джесси едва не обернулась, чтобы взглянуть на конюшню, у которой все еще стоял Лукас. Заходящее солнце окрасило на горизонте небо в розовые тона. Скоро должно стемнеть. Джесси вспомнила о двери в барак, которую запирали на железный засов. Лукас обречен ночевать там изо дня вдень, месяцы, годы, всю жизнь. Джесси представила, какое отчаяние испытывает человек, живя так, и у нее защемило сердце.

Она подумала о себе. Ей придется каждый день видеть его в конюшне, ездить с ним на прогулки и постоянно испытывать искушение, подвергая себя и его опасности. Джесси охватил страх. Ей стало трудно дышать. Она теперь боялась не только за него, но и за себя.

Лукас вонзил лопату в твердую почву и отбросил землю в сторону. Он сосредоточенно копал, делая размеренные движения. За три года каторги он вырыл множество ям, канав и могил.

Остановившись, чтобы отдохнуть, он взглянул на низкое пасмурное небо над головой и снова принялся за работу. Мышцы на его руках напрягались, когда он отбрасывал тяжелую землю. Он уже вырыл довольно глубокую яму. Собирался дождь, и это тревожило его. Поднявшийся ветер приятно холодил его разгоряченное потное тело.

Лукас снова вонзил лопату в землю и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Не поднимая глаз, он понял, что на него смотрит Джесси.

Лукас медленно выпрямился и увидел, что она стоит в четырех футах от края могилы. Джесси надела платье в яркую бордово-белую полоску с кружевным воротничком, который подчеркивал красоту ее упругой груди. Лукаса против его воли охватило жгучее желание заключить ее в объятия и осыпать поцелуями.

– Мне казалось, мы с вами договорились держаться на расстоянии друг от друга, – отозвался он.

– Вы оказались правы, когда говорили, что губернатор откажется помиловать вас.

У Лукаса упало сердце. Да, он, конечно, знал, что все хлопоты Уоррика Корбетта тщетны, но все же в глубине его души теплилась надежда на чудо, и теперь его охватило отчаяние.

– Вот видите, я конченый человек. Вам надо держаться подальше от меня, мисс Корбетт, – мрачно констатировал он.

– Мне необходимо съездить на мыс Последней Надежды, – сообщила Джесси.

Подойдя к большому старому кедру, росшему среди простых деревянных, грубо сбитых крестов, стоявших на могилах каторжников, она повернулась лицом к Лукасу и, сцепив пальцы рук, взглянула на него. На ее щеках играл яркий румянец.

– Вы хотите поехать на мыс? – Лукас оперся на рукоять лопаты и убрал упавшие на лицо длинные пряди черных волос. – Вы разве не видите, что собирается дождь?

Джесси ничего не замечала вокруг, она как завороженная смотрела на Лукаса.

– Поверьте, мне очень жаль вашего друга, – пробормотала она.

Лукас снова принялся рыть могилу.

– Паркер не был моим другом, – произнес он. – Но я знал и уважал его. – Лукас взглянул исподлобья на Джесси. – Вас, наверное, удивляет, что можно уважать бывшего раба, одетого в шкуры кенгуру?