– Со мной все отлично, – заверила его Дориан. – Конечно, сегодня мне не до прогулок… разве что по саду… Но ведь бал только послезавтра, так что я успею отдохнуть.

– Из замка вы будете выходить только со мной или с Дэвисом. – Категоричный приказ Николаса никто не посмел опровергнуть.

Дориан, конечно, немного нервничала и вздрагивала всякий раз, когда к ней кто-нибудь приближался сзади, – что, прочем, было вполне объяснимо, – но возвращаться в Лондон не собиралась. Она твердо решила закончить начатую несколько дней назад работу и привезти тете Шарлотте хотя бы копии партитур Шамьера.

Совершенно неожиданным образом ее жизнь осложнил Николас.

Он отказался от охоты и от рыбалки и следовал за ней повсюду как тень. Доходило до абсурда – Дориан не могла в одиночестве отлучиться, даже когда того требовала природа. Николас посылал с ней служанку. И как бы ни нравилось Дориан общество Николаса, подобное неотрывное внимание ее удручало.

Хуже того, прежний Николас, который немилосердно поддразнивал ее, изводил колкостями, забавляясь, словно мальчишка… этот Николас исчез. Он по-прежнему улыбался, и Дориан не могла бы обвинить его в неискренности, но глаза его больше не вспыхивали смешливыми искрами, а взгляд вновь стал отстраненным и непроницаемым – как в ту ночь, когда Дориан боялась оставить его в порту наедине с самим собой. Только теперь, казалось, им движет не скорбь, а что-то пугающе холодное и жесткое.

Размышляя о переменах, произошедших в Николасе, Дориан цепенела от страха и покрывалась мурашками. И потому решила забыть о своих страхах и считать, что всему виной перенесенный шок.

22

Бал в Охотничьей Крепости имел грандиозный успех. Граф Синдби был в восторге и не скрывал этого. К нему съехались все родовитые семьи графства, и древний замок наполнился смехом дам в роскошных нарядах и драгоценностях и веселыми возгласами элегантных джентльменов.

Дориан тоже скучать не пришлось; леди отнеслись к ней с искренним дружелюбием, живо интересовались новинками последней лондонской моды, и джентльмены не обходили ее вниманием, развлекая не только танцами, но и сплетнями обо всех и каждом в высшем свете, включая самого принца Уэльского. Вот только о человеке по имени Отис никто из них не слышал.

Все танцы Дориан были расписаны наперед. Она танцевала и с графом Синдби, и с Эллерсби, и с Корсли, и даже с Дэвисом, хотя тот, казалось, был всецело поглощен Сюзанной.

Николас пригласил ее только один раз, как предписывали правила приличия… и один раз танцевал с леди Элеонор. Его изысканные манеры блестяще скрывали мрачный настрой, но Дориан в отличие от остальных гостей Николасу обмануть не удалось. Все надежды Дориан на то, что перемены в нем ей только почудились, к концу бала развеялись как дым.

Николас сильно изменился.

Наутро – сразу после бала – Николас через Дэвиса передал, что поедет в Лондон верхом, а не в экипаже.

– Но почему? – Дориан вскинула на брата удивленный взгляд.

Они вдвоем стояли в громадном холле замка, дожидаясь, пока слуги вынесут сундуки с вещами, а граф Синдби и леди Хэддоу спустятся попрощаться.

– Сказал что-то насчет грабителей на дорогах, – пожал плечами Дэвис. – И, на мой взгляд, его слова не лишены смысла, особенно после того, что случилось с тобой.

– Да, но…

– Дориан, дорогая! – Навстречу к ней спешил граф Синдби, а следом – леди Хэддоу и лакей. Николас шел последним. – Как жаль, что вы покидаете нас сразу после бала! Но не могу вас задерживать. Дэвис мне все объяснил. Здоровье тети не позволяет вам надолго оставлять ее без присмотра.

– Да, мы хотим поскорее убедиться, что с ней все в порядке. – Помимо тревоги о состоянии тети Шарлотты Дориан подгоняло желание показать ей переписанные партитуры Шамьера. – Позвольте выразить вам нашу благодарность за гостеприимство.

– О-о, боюсь, ваш визит оказался не таким приятным, как мне бы хотелось, – удрученно нахмурился граф Синдби. – Я готов на все, лишь бы загладить свою вину. Прошу вас, передайте вот это вашей тетушке.

Лакей протянул Дориан кожаную папку с рукописями Шамьера.

Дориан онемела от изумления.

– Я настаиваю на том, чтобы вы это взяли! – с жаром воскликнул граф Синдби. – Я не приму отказа.

Дориан вопросительно взглянула на Николаса, возвышавшегося за спиной графа. Тот неопределенно пожал плечами.

Она протянула дрожащие руки за папкой. Только Николас мог убедить графа расстаться с этим сокровищем…

– Я вам от души благодарна, милорд. Зная, как будет счастлива тетя Шарлотта, я не могу отказаться от вашего щедрого дара.

Синдби поджал губы.

– Я оставил себе лишь то, что Шамьер написал для моего органа, а остальные рукописи здесь. Надеюсь, они принесут пользу вашей тете.

– Уверена в этом, милорд! – Дориан поспешно проглотила слезы. Ни Синдби, ни даже Николас не могли себе представить, какой это подарок! – Еще раз огромное вам спасибо. Тетя Шарлотта обязательно упомянет о вашем вкладе в публикацию полного собрания произведений Шамьера.

– Был рад помочь, дорогая. – Граф Синдби с удовольствием подставил щеку для поцелуя Дориан.

Все прощальные слова и пожелания скорой встречи были сказаны, и вскоре Охотничья Крепость скрылась за сиреневыми холмами. Дориан, пристроив голову на спинку сиденья в карете, крепко прижимала к себе драгоценную папку и гадала – каким образом удалось Николасу совершить это чудо. То, что именно Николас причастен к щедрому жесту графа, Дориан не сомневалась.

Но она знала и другое – Николас незаметно отстраняется от нее. Решение проделать обратный путь верхом, а не вместе со всеми в карете – лишь первый шаг.

* * *

– Ты только взгляни на это! А тут что!

Тетя Шарлотта, сидя за рабочим столом в жарко натопленном кабинете, перебирала рукописные странички. Ее щеки расцвели румянцем, глаза восторженно сияли. Дориан с усталой улыбкой опустилась в соседнее кресло.

– Подумать только, ведь мы думали, что больше никогда не увидим эту рукопись! – воскликнула тетя Шарлотта, пробегая взглядом очередную страничку из папки графа Синдби.

Когда Дэвис и Дориан вернулись из Охотничьей Крепости, тетя Шарлотта лежала в постели, бледная, совсем слабая, и только повторяла, что она сделала для Франца все возможное. Дориан, сбросив плащ, тут же, прямо на одеяле, раскрыла перед ней папку.

Дэвис немедленно приказал принести чай и сандвичи.

– У них много работы, – объяснил он Бартону.

Не прошло и десяти минут, как искра жизни вспыхнула в тете Шарлотте с новой силой. А наутро Шарлотта была уже на ногах, изучала привезенные рукописи и строила планы будущей работы.

Дориан наблюдала за ней с удовольствием и радостным изумлением. Подарок графа Синдби сотворил с тетей настоящее чудо! Однако долгое путешествие и бессонные ночи все еще сказывались на Дориан, и она чувствовала себя страшно уставшей.

– Ох, дорогая моя, это просто чудесно, – вновь и вновь восклицала тетя Шарлотта, не отрывая глаз от драгоценных страничек. – Я и не мечтала, что мир увидит и услышит эти произведения!

– Я тоже, тетя Шарлотта. – Дориан подавила зевок.

Дэвис, убедившись, что тетя Шарлотта вне опасности, уехал в свою контору.

– Я так благодарна, дорогая, за то, что ты переписала для меня его органную музыку. Никогда не думала, что Франц сочинял и для органа! – Если бы не усталость, Дориан и сама заразилась бы восторженным энтузиазмом тети.

В дверь кабинета постучали.

Дориан обернулась.

– Да, Бартон?

– К вам его милость граф Сикум, мисс Дориан. Он сказал, это крайне важно.

Сонливость мгновенно слетела с Дориан. Выпрямившись в кресле, она с тревогой взглянула на тетю. Интуиция подсказывала, что Николас появился не с доброй вестью.

– Проводите графа Сикума в гостиную, Бартон. Я сейчас приду.

– Что, граф Сикум приехал? – Тетя оторвала взгляд от рукописей. – Ты ведь говорила, дорогая, что это он помог получить папку, да? Я должна его поблагодарить.

– Вот и хорошо. – Дориан неожиданно поняла, что не в силах сейчас остаться наедине с Николасом. Дурное предчувствие взяло ее сердце в ледяные тиски страха.

Увидев каменное лицо Николаса, Дориан поняла, что не обманулась в своих предчувствиях. Она была рада, что пришла не одна. Теплота и радушие тети Шарлотты растопили холодность Николаса. Счастливая, с развевающимися ленточками лилового капора, тетя Шарлотта кинулась навстречу Николасу, обняла, сжала его ладони. Ее благодарность не знает границ, снова и снова повторяла она.

– Я тут ни при чем. Граф Синдби посчитал себя обязанным внести этот вклад в дело любителей музыки всего мира, – ответил Николас, без слов догадавшись, что эпизод с ранением остался неведом тете Шарлотте. И в дальнейшей беседе не обмолвился ни словом об угрожавшей Дориан опасности.

Усадив его на диван, тетя Шарлотта принялась расспрашивать о графе Синдби, об Охотничьей Крепости, о других гостях, но уже минут через десять она встала:

– Еще раз благодарю вас, граф Сикум. Прошу меня извинить, но мне так не терпится вернуться к работе! – Тетя Шарлотта повернулась к двери.

– Останьтесь, выпейте с нами чаю, тетя Шарлотта! – взмолилась Дориан. Мысль, что она вот-вот окажется наедине с Николасом, приводила ее в ужас.

– Вы же помолвлены, – с улыбкой напомнила ей тетя. – С каких это пор тебя стали волновать условности, дорогая? Вокруг слуги, да и я буду в соседней комнате. Приятного аппетита и до встречи, милорд.

С уходом тети в гостиной словно повеяло холодом. Дориан повернулась к Николасу. От пугающей бесстрастности его взгляда ее пробирала дрожь.

«Но ведь отступать все равно некуда», – тоскливо подумала Дориан. И, глубоко вдохнув, решила сделать шаг первой.

– Вы… у вас плохие новости?

Черты его лица обострились, стали жесткими. Николас прошагал к окну, затем вернулся обратно. Остановился перед Дориан, широко расставив ноги, словно под ним качалась палуба корабля.