Лиз Тренау - Шелковые узы

– Я собираюсь найти человека, который научит меня, – ответила она без особой уверенности в голосе. – Мне говорили, в Норидже процветает торговля шелками.

– Ты будешь приезжать к нам в гости?

«Девушка с твоим умом недолго станет предаваться радостям сельской жизни», – Анна задумалась над словами Уильяма и почувствовала, что отчаяние лишает ее сил.

Она вспомнила, как ей иногда было смертельно скучно в деревне, как она радовалась тому, что уедет в город. А что, если он прав? С другой стороны, жизнь в городе не принесла ей особой радости.

Было ли место, где она могла бы ощутить наконец долгожданное счастье?

Суд над Ги назначили на первый понедельник нового года. Было все еще очень холодно, и снег, который шел на Новый год, превратился в ужасный коричневый лед, покрывший улицы Лондона скользким и опасным ковром. В неотапливаемой комнате со станками дыхание людей превращалось в пар, а пальцы быстро немели, что мешало работать. Им приходилось часто делать перерывы, чтобы согреться на кухне.

Накануне суда Анри принес в гильдию ткачей на Басингхолл-Стрит свою выпускную работу, аккуратно завернутую в бумагу. Ему пришлось прождать полчаса, пока неулыбчивый клерк готовил для него анкету, в которую молодой человек должен был вписать свое имя, возраст, адрес и расписаться. Увидев адрес в анкете, клерк тут же подобрел.

– Месье Лаваль – хороший человек, – сказал он. – И хороший ткач. Он вас тоже учил?

Анри кивнул.

– Мы с интересом изучим вашу работу, – сказал клерк, улыбаясь.

Анри вышел из здания весьма окрыленный этим приемом, поэтому лишь дома заметил, что забыл застегнуть куртку, а шапка и перчатки так и остались лежать у него в кармане.

Месье Лаваль дал Анри выходной, чтобы юноша смог посетить судебное заседание.

– Скорее всего, ты не сможешь изменить решение суда, но ему будет приятно увидеть знакомое лицо в зале. Будь осторожен, – добавил он. – Тебе запрещено говорить во время слушания, в противном случае тебя могут арестовать за неуважение к суду.

Когда Анри подошел к зданию суда, то увидел огромную толпу, собравшуюся там. Он подумал, что они ждут очередную казнь. На табличке, висевшей на стене, юноша обнаружил список всех заседаний, запланированных на этот день. Внимательно изучив его, он нашел имя Ги. Там было еще много осужденных людей, даже женщин. Их подозревали во взломе, повреждении имущества, ношении оружия и намерении убить ткача по имени Томас Пур. Казалось, все наемные рабочие этого района пришли поддержать коллег, и все они были в плохом расположении духа.

Образовалась такая сильная давка, что до мест для публики добраться не представлялось возможным, поэтому Анри остался ждать в коридоре. Слушания начались с опозданием, потому что каждое заявление суда толпа встречала протестами и бранью. Наконец все успокоились и, когда слушание открылось, новости в толпе стали передавать шепотом.

– Это Джон Валлин, о нем сейчас ведет речь Пур. Он говорит, они назвали его сыном шлюхи и пригрозили выломать дверь.

– Пур все еще выступает?

– Он говорит, что они порезали весь шелк и сломали станки.

– Он говорит, они напали на него даже несмотря на то, что он заплатил комитету…

– Вот ублюдки. Они говорят, Валлин вел себя буйно.

Потом рассмотрели дело Джона Дойла, которому предъявили те же обвинения. Ему повезло меньше, потому что, когда дали слово жене Пура, она сообщила, что Дойл был среди тех семи мужчин, ворвавшихся в их спальню и угрожавших ей пистолетом и ножом.

– Дойл назвал ее сукой и шлюхой.

– А разве это неправда?

Наступила долгая пауза.

– Что там сейчас происходит? – шепотом спросил Анри. Он затаил дыхание от волнения.

– Там Леметр, – сказал кто-то.

– Он мой друг. Пропустите! – крикнул Анри, пытаясь пробиться вперед.

Никто ему не мешал пройти. Наконец он смог взглянуть на зал заседаний. Юноша с ужасом увидел, что Ги посадили в деревянную клетку, на так называемую «скамью подсудимых», где вместе с ним находились два грузных охранника. Хотя его одели в нормальную одежду, Анри с трудом узнал друга, таким бледным и худым тот был.

Судья в большом парике и тяжелой красной мантии, подбитой мехом, обратился к Ги низким голосом:

– Ги Леметр, вы обвиняетесь в том, что десятого декабря с помощью силы и оружия ворвались в дом Томаса Пура с целью уничтожения определенного количества шелка, а также чтобы уничтожить станок и прочие профессиональные инструменты ткача. Далее в этом доме вы порезали и уничтожили вместе с другими людьми сотню ярдов бомбазина, принадлежавшего Томасу Хортону, вы также вместе с другими угрожали пистолетом женщине. Что вы можете сказать на это?

Ги окинул мутным взглядом зал суда. Один из охранников дернул его за руку.

– Мистер Леметр, вы должны ответить на вопрос! – гаркнул судья. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Невиновен, сэр, – тихим голосом ответил Ги.

Ткач мистер Пур вернулся на свидетельскую трибуну и дал показания. Анри воспрянул духом, когда он сказал:

– Я узнал только голоса Дойла и Валлина, там было так темно, что ни я, ни кто-либо другой не смог бы распознать кого-нибудь еще.

– Но вы утверждаете, что знакомы с этим человеком.

– Так и есть, сэр, – ответил Пур. – Мне знакомо его лицо. Он был в комитете, который требовал от нас деньги. «Отважное сопротивление», так они себя называют.

Сын Пура, болезненного вида существо с рябым лицом, утверждал, будто видел Ги в ту ночь у них в доме.

– Я бы узнал этого сукиного сына где угодно, – сказал он. – Этот тип и раньше угрожал нам своей «Книгой цен». Он говорил, что если мы не подпишем, то нам будет худо.

Защита Ги оказалась слабой. Всего два человека свидетельствовали, что у парня был хороший характер и с ним никогда не возникало проблем.

«Жаль, что не спросили меня, – подумал Анри. – Я бы им все четко объяснил».

Но потом он вспомнил, как в дом месье Лаваля приходили стражники. Вероятно, его запомнили, поэтому и показания отвергли бы.

Хотя адвокаты активно расспрашивали свидетелей во время перекрестного допроса, оказалось, никто из них не готов утверждать, что Ги действительно не было в доме ткача в ту ночь.

Анри не мог поверить, что все так быстро закончилось. Когда стражники потащили Ги из зала, он запаниковал.

– Стойте! – крикнул юноша. – Он невиновен. Его там не было. Кто-то точно может это подтвердить.

Судья поднял взгляд и сердито посмотрел на молодого человека.

– Сэр, – сказал он, – если вы еще раз прервете слушание, я велю вас арестовать за то, что вы мешаете суду работать. – Потом он повернулся к залу суда и крикнул: – Следующий!

Анри наблюдал за продолжением слушания, пребывая в каком-то полузабытьи. Подозреваемых заводили либо по одному, либо группами, после чего им предъявляли обвинения и они могли попытаться себя защитить. Стало ясно, что судья считает Дойла и Валлина главарями банды и что именно у Дойла был пистолет. Ги тоже вспомнили. Пару человек утверждали, что он не только был там в ту ночь, но и являлся одним из главарей шайки. Толпа, которая еще недавно столь оживленно обсуждала происходящее, теперь притихла. Люди внимательно слушали каждое слово обвинителей, подозреваемых и свидетелей.

После обеда судья объявил перерыв, чтобы обдумать дело и вынести приговор. Анри не двинулся с места, опасаясь, что потом не сможет пробиться через толпу обратно. Прошел час, и, когда пристав крикнул «Всем встать!», Анри понял, что едва держится на ногах.

Судья вошел в зал и медленно сел в кресло, стоявшее на возвышении за кафедрой. Он прочитал список из четырех имен. Этих людей привели из камер. Ги среди них не было. Названных заключенных объявили «полностью невиновными», позволив им тут же покинуть зал суда. Счастливчиков сопровождали радостные крики собравшихся зрителей. Еще семерых подозреваемых признали виновными по некоторым пунктам обвинения, поэтому большинство из них приговорили к ссылке.

Единственными подозреваемыми, которых еще не успели позвать, были Валлин, Дойл и Ги.

– Эти бедняги будут отдуваться за всех, – прошептал стоявший рядом с Анри мужчина. – Запомните мои слова. Они всегда оставляют худшее на потом.

Анри встревожился до такой степени, что испугался, как бы его не стошнило.

В зал суда ввели трех мужчин, и толпа заволновалась. Валлин и Дойл стоически ждали своей участи, спокойно глядя на судью, а бледный и дрожащий Ги громко рыдал. Анри почувствовал, что его сердце разобьется при виде напуганного друга, который от ужаса потерял всякое чувство собственного достоинства.

Судья поверх очков посмотрел на подозреваемых, прочистил горло и начал говорить.

– Джон Дойл, Джон Валлин и Ги Леметр, – медленно произнес он торжественным тоном. – Я признаю вас виновными во всех обвинениях, включая вооруженное покушение на убийство.

Толпа заволновалась сильнее и загудела. Анри начал кричать вместе со всеми. Дни, даже недели сдерживаемой ярости и разочарования, ощущение беспомощности перед лицом бездушной системы слышались в этом крике.

– Ах вы, ублюдки! – крикнул он. – Как вам не стыдно?!

Когда он снова посмотрел на скамью подсудимых, оказалось, что Ги потерял сознание, рухнув на пол, словно мешок с картошкой. Два стражника пытались привести его в чувство, чтобы он мог услышать свой приговор. Один из них начал шлепать его по лицу.