– Я не понимаю, о чем вы говорите. Вчера вечером что-то случилось?

Тетя кивнула и всхлипнула.

– Все кончено, – продолжила она. – Твой дядя не станет бейлифом. Он посрамлен.

– Посрамлен? Что произошло?

Анна восстановила в памяти разговор о французском шелке. Неужели кто-то вспомнил об этом теперь, когда прошло уже столько времени?

Запинаясь, тетя Сара начала свой рассказ. По всей видимости, когда Джозеф приехал на банкет, кто-то передал ему записку. Он засунул ее в карман, не читая, решив, будто это подтверждение того, что после ужина его позовут на торжественную церемонию, где назначат бейлифом. Обед продолжался без происшествий, но, когда пришло время, вызвали совершенно другого человека. Он встал, и ему начали аплодировать все присутствовавшие гости. Потом все взоры устремились на Джозефа и Сару, которые чувствовали себя неловко и не могли понять, что происходит.

– Мне захотелось провалиться от стыда сквозь землю, – призналась Сара. – Твой несчастный дядя был так удивлен и смущен, что не знал, как действовать. В конце концов он поднялся и направился к выходу из зала. А я последовала за ним. Мы так долго шли к выходу, дорогая, мимо всех этих ухмыляющихся рож. Мой несчастный муж был унижен и оскорблен. Теперь я беспокоюсь, не тронулся ли он умом от горя.

– Я так понимаю, в записке речь шла об этом?

Сара кивнула.

– Что там было написано?

– Там было написано…

Она махнула рукой в сторону тумбочки и снова начала плакать. Там лежал листок с печатью гильдии и подписью сложившего с себя полномочия бейлифа. Листок, по всей видимости, смяли, а потом разгладили. Анна открыла ставни на одном окне, чтобы прочесть, что же там написано.

Уважаемый мистер Сэдлер!

В свете последних событий и полученных нами отчетов, что Ваша компания снова была уличена в импорте запрещенного французского шелка, по всей видимости, с целью избежать уплаты пошлин, мы с сожалением сообщаем Вам, что Ваша заявка на место бейлифа была отозвана и Вы были освобождены от исполнения обязанностей члена административного комитета.

Мне очень жаль сообщать Вам об этом, но мы передали всю информацию в налоговую службу, которая, вероятно, свяжется с Вами в ближайшее время.

Письмо поразило Анну своей прямотой. Если такова была расплата за лживость Уильяма – а дядя уже взял вину на себя, – почему они так долго тянули с этим? И зачем поступать таким образом, унизив его при всех?

– Это правда? – спросила Анна, притворившись, будто ничего не знает. – Обвинение в контрабанде?

Тетя села на постели и начала грызть печенье. Затем кивнула.

– Он говорит, несколько недель назад произошла бухгалтерская ошибка, из-за которой какие-то налоги остались неуплаченными. Тогда мы все были шокированы, но Джозеф обсудил все с административным комитетом, и они приняли его извинения. Он не понимает, откуда взялась эта последняя жалоба.

В воздухе повис кислый запах недоверия. Вся эта ситуация была такой сложной и запутанной. А что, если, несмотря на все уверения Уильяма, он продолжал играть? И что, если, отчаявшись, он продолжал подделывать отчеты об уплате налогов, тратя деньги на то, чтобы отдавать свои долги? Коль дела обстояли именно так, понятно, почему Джозефа удивили события на банкете.

– Как вы считаете, что будет дальше?

– Джозеф и Уильям сейчас пытаются понять, что могло пойти не так. После этого они обратятся в гильдию и налоговую службу, чтобы решить все эти вопросы.

– А что же делать с уголовными обвинениями?

– Этого я боюсь больше всего, дорогая. Но мистер Сэдлер убедил меня, что в случае выплаты всей суммы нам удастся избежать уголовного преследования.

– А сумма велика?

Сара вздохнула.

– Такие вещи нам, женщинам, знать не следует. Наша задача ждать и принять судьбу, какой бы она ни была. – Сара крепче запахнулась в шаль, несмотря на то что в комнате было душно. – Оставь меня и пришли Бетти, чтобы я могла приготовиться для встречи с миром. Но пожалуйста… – она взяла Анну за руку и крепко сжала ее, – пообещай, что ты ни словом не обмолвишься об этом Лиззи. Она обожает отца и очень огорчится, узнав, что у него такие проблемы.

Анна пообещала.

* * *

После того памятного вечера Джозефа почти не было видно. Он целыми днями и ночами просиживал, запершись у себя в кабинете, иногда выходя оттуда в своем лучшем жилете и парике, чтобы уехать по делам и вернуться лишь поздно вечером, когда все уже обычно спали.

Сара много времени проводила у себя в комнате, порой она выходила к обеду, но почти ничего не ела. До Рождества оставалось совсем мало времени, однако никто не готовил пудинг, не покупал гуся к столу. Темное облако опустилось на дом Сэдлеров, и казалось, ничто уже не изменится к лучшему.

Спустя несколько дней после скандала на банкете к завтраку принесли письмо. Анна узнала почерк, но дождалась, пока все закончат есть и разойдутся по своим делам, прежде чем вскрыть его в одиночестве.

Уважаемая мисс Баттерфилд!

Вынужден сообщить Вам, что ввиду непредвиденных обстоятельств я не смогу выполнить наше соглашение. Я буду очень благодарен, если Вы, во избежание дальнейших затруднений, впредь воздержитесь от общения.

С наилучшими пожеланиями, Чарльз Хинчлифф

Анне захотелось рассмеяться из-за абсурдности этого письма и формальности языка, которым оно было написано. Потом девушка разозлилась. И кем только Чарльз Хинчлифф возомнил себя, что позволяет себе относиться к ней с таким пренебрежением? Он тоже не был святым, если верить Уильяму, также любил играть в азартные игры и прохладно относился к учебе. А на все это, скорее всего, ему давал деньги его богатый отец.

То, что он написал ей такое пренебрежительное письмо, которое наверняка составлял с помощью родителей, не только вызывало обиду, но и показывало мелочность и малодушие лондонского общества, где человека ценят лишь до тех пор, пока это выгодно. Анна поняла, насколько сильно был опозорен дядя, из-за чего тень упала на всю семью.

Ее размышления прервал Уильям, вернувшийся в столовую.

– А я тут не оставлял… – начал он и осекся, заметив письмо у нее в руке. – Плохие новости?

– Это от Чарльза. Кажется, он внезапно потерял ко мне интерес. Не могу представить почему, – ответила она, криво улыбнувшись.

– Вот ублюдок. – Уильям опустился на стул рядом с Анной. – Можно я взгляну? – Он взял письмо и быстро просмотрел его. – Боже, – прошептал и громко стукнул кулаком по столу. – Я не ожидал, что они так быстро и решительно отвернутся от нас. Мы дружим с ними много лет. А ты практически была с ним обручена… Как он смеет вот так ставить под сомнение твою честь? – Он обхватил голову руками. – О боже! Что я наделал?

– Это не только твоя вина, – тихо ответила она.

– Если бы я признался отцу во всем, мы бы выплачивали пошлину каждую неделю, как он обещал гильдии, и они не требовали бы от нас столько денег, не говоря уже о штрафе.

– Так еще есть и штраф?

– Четыре сотни фунтов.

– Это невероятная сумма! Где вы ее возьмете?

Он покачал головой.

– А что будет, если не сможете заплатить?

– Наверное, мы станем банкротами.

Это слово возымело действие пощечины. Анна, конечно, знала, что оно значит, но она представить не могла, что такое можно будет сказать о предприятии «Сэдлер и сын».

– А что потом?

– Если мы не сумеем расплатиться с долгами до начала января, нам придется продать дело.

– А дом?

– Дом тоже. Он является частью предприятия.

– Но где мы… то есть вы… будете жить?

Он вздохнул.

– А где живут другие люди? Будем снимать жилье, наверное. Найдем работу, чтобы его оплачивать.

– У вас же, скорее всего, есть запасы шелка, который можно продать и погасить долги, да?

– Я уже пытался.

– Что ты пытался?

– Пробовал продать остатки французского шелка торговцу из другого города. Но кто-то узнал материал и проследил его происхождение. Это только ухудшило ситуацию. Надо заплатить больше налогов и еще один штраф. Единственный шелк, что у нас остался, это тот, что лежит на складе уже много месяцев или даже лет, с тех самых пор, как умер старый король. Он никому не нужен. Мода переменчива. – Уильям снова вздохнул. – Это все так не вовремя. Папа собирался подать письменное предложение на поставку шелка для приданого новой королевы.

– А будет новая королева? Я не слышала об этом.

– Никто не слышал. Это просто слухи. Молодому Георгу не позволят долго ходить в холостяках, поверь мне. Помни, что ему нужен наследник мужского пола. Все торговцы в городе мечтают обогатиться после того, как будет объявлено о свадьбе.

– Интересно, кого он выберет?

– Ходят слухи, он остановит свой выбор на какой-то германской принцессе. Но это не имеет значения, на самом деле, если мы сможем предложить модный товар высшего качества. А такого у нас сейчас нет. – Он сделал паузу и взял письмо Чарльза, снова перечитал его. – Я все испортил. Ты тоже пострадала, расстроилась помолвка.

– Не волнуйся об этом, кузен. Знаю, он твой друг, но, честно говоря, я не люблю его. И взгляды Чарльза очень сильно отличаются от моих.

– Однако он такая хорошая партия. Что ты будешь делать? Или у тебя есть другой кавалер на примете?

– Пожалуйста, не переживай за меня. Я просто поеду домой и буду спокойно жить в деревне.

– «Офелия, уйди в монастырь»?[45]

– Не совсем.

Сказав это, она поняла, что ей действительно очень хочется вернуться в Суффолк, увидеть отца и малышку Джейн. Эти знакомые лесные дорожки и шум моря…

– Я не знала, что ты читаешь Шекспира.

– У нас, мужчин, есть свои тайны.

– А так сразу и не скажешь.

На сей раз настала его очередь смеяться.

– Я буду скучать по твоим едким комментариям, кузина. Мне они всегда нравились. Девушка с твоим умом недолго станет предаваться радостям сельской жизни. А что с твоими планами изучить создание рисунков на шелке?