Лиз Тренау - Шелковые узы

Юноша вернулся на Вуд-Стрит промокший до нитки и увидел месье Лаваля, который с недовольным видом читал газету. Он молча протянул ее Анри.

Прочитав заметку, Анри почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.

– Это как-то связано с Ги? – спросил он.

Месье Лаваль кивнул.

– Его мать приходила недавно. Она в отчаянии и хотела, чтобы я ей помог. Он связался с плохими ребятами, как я и боялся, и пошел с ними в этот рейд.

Анри, конечно, слышал о группах наемных работников, в отчаянии вламывавшихся в дома мастеров, которые не платили по «Книге цен» и резали шелк на станках. Но как Ги мог пойти на такое?

– Что случилось? Почему Ги был там? – У него так сильно пересохло во рту, что он едва мог говорить.

Когда месье Лаваль закончил набивать трубку, Анри задрожал.

– Это скверная история. Он был вместе с бандой, порезавшей шелк в доме того бедняги Пура, работающего на мастера Шаве. Кто-то начал угрожать его жене оружием. Ги поймали и арестовали, сейчас он в тюрьме. Его матери сказали, что если его признают виновным, то могут выслать или повесить.

Анри перестал дышать. Шаве был печально известным мастером, который не позволял своим работникам вступать в клубы ткачей и платить туда взносы. Возле его дома не раз собирались возмущенные люди. Тогда он нанял себе охранников. Вероятно, поэтому они напали на одного из его ткачей, а не на него самого. Но как в этой истории замешан Ги? Он едва ли мог угрожать кому-нибудь оружием. Иногда Ги бывал резким, однако он не причинил бы никому зла. Анри не верил своим ушам.

– Это ужасные новости.

Его собственные проблемы теперь казались ему очень глупыми и несущественными.

Он представил, как его замерзший, напуганный и голодный друг сидит в кандалах в ужасной камере со всякими опасными и больными людьми. Ги легко мог вспылить и совершить какую-нибудь глупость, но он не был преступником. Как и Анри, Ги раньше был никем. Он выучился на ткача практически без единого замечания от мастера, смог снять комнату и станок, после чего получил несколько неплохих заказов. Конечно, он был молод и страстен, подобно Анри влюбляясь во всех девушек подряд, но он часто рассказывал, что хочет купить дом и основать свое дело, жениться, завести семью и прожить долгую счастливую жизнь.

Теперь его жизнь могла прекратиться по решению судьи.

– Наши в состоянии что-нибудь сделать? – спросил Анри.

Месье Лаваль покачал головой.

– Мы можем попытаться внести за него залог, но я сомневаюсь, что это поможет. Сходим к нему в тюрьму и посмотрим, каким образом облегчить его пребывание там. Между тем мы не в силах повлиять на вердикт судьи.

В этот момент послышался громкий стук в дверь.

– Ради всего святого, кто это пришел так поздно? – пробормотал месье Лаваль.

Из-за двери раздался громкий голос:

– Это стража. Открывайте быстрее, или мы выломаем дверь!

Месье Лаваль открыл, и в гостиную тут же прошли пять мужчин в потертой форме и тяжелых сапогах. В комнате внезапно стало тесно.

Самый высокий из них, который, по всей видимости, был главным, внимательно посмотрел на Анри.

– Анри Вендом?

– Да, сэр, – ответил юноша, стараясь держаться непринужденно.

– У нас есть причины полагать, что ты в сговоре с человеком, который обвиняется в убийстве, – заявил здоровяк. – С Ги Леметром.

– Он наемный работник, член нашей паствы, и я знаю его почти всю жизнь.

– Ты подписал «Книгу цен»?

– Да, сэр. Я решил, что это поможет облегчить жизнь наемных работников и предотвратит волнения.

– Ты ошибся, парень. Твоя подпись стоит рядом с подписью Леметра и остальных, кто нарушил закон. Где ты был вечером в прошлый вторник?

– Дома, сэр. Мой хозяин месье Лаваль может это подтвердить.

Месье Лаваля не было видно за пятью рослыми мужчинами, но его голос звучал громко и четко.

– Все верно, я готов поклясться на Библии, что Анри говорит правду. Я знаю его более десяти лет. Могу сказать, что он богобоязненный, законопослушный молодой человек, который даже не подумал бы заниматься чем-то незаконным. Ваше присутствие в этом доме нежелательно, – продолжил он. – Я прошу вас немедленно уйти, пока вы не разбудили мою маленькую дочь.

– Очень хорошо. – Здоровяк повернулся к Анри. – Смотри не впутайся в историю, парень. – Он вплотную подошел к юноше и дыхнул на него перегаром. – Или я клянусь, что лично позабочусь о том, чтобы ты последовал за дружком на виселицу.

Стражники рассмеялись и быстро вышли на улицу, чуть не сбив месье Лаваля с ног.

После того как Анна посетила Вуд-Стрит, дни стали тянуться для нее со скоростью улитки.

Она читала и перечитывала письмо Анри столько раз, что уголки листка истрепались и начали рваться. Нежность последних строк тронула ее до глубины души:

«Непросто мне будет ткать все эти изгибы, но, когда я работаю, я думаю о Вас, Анна. Надеюсь, что скоро мы снова сможем встретиться».

Она прижала письмо к груди.

«Это было на самом деле, – подумала девушка. – Он чувствует то же, что и я».

Она представила его за станком, управляющего сложной системой узлов и ремешков, создающей композицию, вдохнула сладковатый, пряный, немного затхлый запах шелка и почувствовала под ногами неровный пол их мастерской.

Однако теперь обстоятельства складывались таким образом, что Анна не знала, когда снова сможет увидеть Анри. Воспоминания об их встрече лишь усиливали боль. В тот день, попрощавшись с мисс Шарлоттой, Анна решила, что у нее остается еще много свободного времени. Тетя Сара и Лиззи поехали в гости в Хэкни и не должны были вернуться раньше пяти часов.

Анна планировала прийти домой в полпятого и незаметно прошмыгнуть в свою комнату, где она якобы отдыхала, страдая от мигрени. Девушка украдкой подошла к Спитал-Сквер, опасаясь, что ее могут заметить, и осторожно открыла дверь, надеясь, что ее не услышат в кабинете дяди.

Сначала она подумала, будто ей показалось. Но потом снова услышала голос тети из гостиной:

– Анна, это ты?

Выхода не было. Анна замерла возле двери. Она быстро оправила юбку и волосы под чепчиком, лихорадочно пытаясь придумать убедительную историю.

– Вы рано вернулись, тетя, – заметила девушка, улыбнувшись.

– По всей видимости, они ошиблись с датой, – ответила тетя Сара. – Мы приехали туда, но никого не оказалось дома. Это так унизительно. Мы больше не будем принимать приглашения от этой семьи.

– Мне очень жаль. Я рада сообщить, что почувствовала себя лучше после того, как немного погуляла.

– Это весьма хорошие новости, племянница. Но меня они не утешают. Дело в том, что мы вернулись еще до трех часов, а тебя уже не было дома. Ты не сообщила Бетти о своем уходе. Теперь ты возвращаешься добрых полтора часа спустя. Пожалуйста, закрой за собой дверь и сядь, поскольку я очень обеспокоена и хочу услышать объяснения.

– Я была у мисс Шарлотты, чтобы проверить, что нового она успела пошить. Мы попили чаю и чудно пообщались, – сымпровизировала Анна. – Время пробежало незаметно.

Тетя Сара нахмурилась, покачала головой и вздохнула.

– Больше, чем непослушание, я не люблю ложь. – Она повысила голос. – Ты врешь мне, дорогая. Я этого терпеть не намерена.

Анна вздрогнула. Откуда она могла об этом узнать?

– Когда ты не вернулась в течение получаса, я начала волноваться. Лиззи предположила, что ты, возможно, пошла к мисс Шарлотте, поскольку ей показалось, будто вы с ней подружились. Мы обсудим это позже, племянница, ведь молодой девушке твоего положения не пристало заводить дружбу с торговкой, какой бы милой она ни была. В любом случае, я прекрасно знаю, что магазин мисс Шарлотты по вторникам закрыт, потому что в этот день у нее выходной. В конце концов, я послала Бетти проверить это. Она стучала в дверь и дергала колокольчик, но никто не открыл.

Анна потупилась, избегая яростного взгляда тети и пытаясь придумать, что ответить на это. Стоило ли сочинять что-то еще или лучше открыть правду? Как бы то ни было, у нее большие проблемы.

– Тебе нечего сказать?

Анна попыталась представить доброе лицо отца. В ее голове возник его тихий и четкий голос, словно он читал проповедь в церкви: «И ты познаешь истину, и истина сделает тебя свободным».

– Мне очень жаль, что я не предупредила Бетти, куда пошла, и тем самым заставила вас волноваться. Но я не врала вам, тетя. Я действительно была у мисс Шарлотты, потому что мне нравится ее компания. В этом городе у меня нет других друзей, и порой мне очень одиноко, поэтому я не прошу прощения за то, что сделала.

Сара попыталась перебить ее, однако Анна продолжила:

– Мы действительно попили чаю, но потом ей нужно было выполнить одно поручение, и я присоединилась к ней. Она хотела отнести эскиз одному ткачу. Он пригласил нас к себе и показал свои станки, чтобы мы могли лучше понять, как эскиз будет перенесен на материю. Это было так интересно, что мы пробыли там дольше, чем собирались.