Но что еще может делать женщина, коль вся власть и средства находятся в руках мужчин? Если бы только она могла так же, как мисс Шарлотта, вести независимый образ жизни. Однако Анна умела лишь следить за порядком в доме, стирать и готовить. А кто захочет до самой смерти быть экономкой? Конечно, она обладала способностью к рисованию, она все лучше играла на клавесине, но эти занятия едва ли могли принести ей доход, если только она не собиралась стать гувернанткой. Однако работа гувернантки всегда казалась Анне довольно грустным делом. Она чувствовала себя словно крыса, пойманная в клетку и отчаянно пытавшаяся перегрызть прутья, отказываясь признать неизбежное.

Не найдя выхода, девушка решила пока отложить этот вопрос и заняться текущими делами.

Для начала ей следовало разобраться с эскизом для Анри. В гостиной Шарлотты она посмотрела на рисунок новым взглядом и обнаружила некоторые слабые места. Он был выполнен так плохо и грубо, с нарушением всех правил. Она сразу же заметила все свои упущения: недостаток симметрии, ненатуральную форму листьев, то, что стебли имеют одну ширину от низа листа до самого верха, не утончаясь, как в природе. Он получился бы намного удачнее, если бы она использовала советы мистера Эрета, которые он дал ей потом.

Перед тем как отправиться домой, девушка спросила Анри, позволит ли он ей доработать эскиз, сделать цветы еще красивее, возможно, добавить немного цвета. Юноша возразил, что рисунок уже и так прекрасен, но потом согласился при условии, что она не сильно его изменит. Она пообещала предоставить ему новую версию уже через неделю.


На следующий день, после завтрака Анна вернулась к себе в комнату и села за стол у окна, пытаясь восстановить эскиз по памяти. С каждой попыткой ее уверенность в собственных силах уменьшалась.

«Да что со мной не так? – недоумевала она, сминая еще один лист с неудавшимся рисунком и отшвыривая его в сторону. – У меня нет таланта, нет вдохновения, нет никаких способностей. Я безнадежна».

Она рухнула на жесткий матрас и закрыла глаза. Перед ее внутренним взором пронеслась целая серия образов: линии, возникающие из кончика карандаша мистера Эрета, блеск дождевых капель, оранжевые и красные оттенки осенних листьев. Она опять оказалась в саду Хинчлиффов, а мистер Эрет повторял ей вновь и вновь: «Смотрите, смотрите и снова смотрите».

Колокола на церкви Христа пробили полдень. Анна резко вынырнула из этого забытья и поняла, что именно она делала не так и что надо сделать теперь.

После обеда она попросила Бетти пойти с ней на рынок. Там девушка вернулась к прилавку с дикими цветами. Она облегченно вздохнула, заметив, что краснолицую торговку сменил мужчина. Анна потратила почти два шиллинга на букеты кермека, желтого люпина, синеголовника и вереска разных оттенков. Вернувшись домой, она отнесла к себе в комнату большой кувшин с водой и красиво разложила цветы, которые напомнили ей о последних летних днях в ее деревне на берегу моря.

Анна решила, что теперь сможет претворить в жизнь совет мистера Эрета.

К концу следующего дня, несмотря на то что ее постоянно отвлекала Лиззи, девушка смогла воссоздать оригинальный эскиз во всех подробностях, добавив много новых деталей: жилки на листочках, тени на лепестке, несозревшие, только распустившиеся и уже увядающие цветы, капельки дождевой воды, задержавшиеся у основания стебелька. Даже маленький черный жучок, который выпал из букета на стол, оказался на рисунке.

Анна подготовила акварель, используя свои старые краски, привезенные из Суффолка. Когда акварель подсохла, она кое-где заштриховала мелком и подвела некоторые линии тушью, чтобы правильно расставить акценты.

Девушка поставила законченную картину на комод и села на кровать, внимательно изучая ее.

«Получилось хорошо, – подумала она, – намного лучше, чем было. Цвет и тени усиливают глубину и реалистичность».

Наконец решив, что больше ничего добавлять не надо, она сложила рисунок, завернув его в пустой лист бумаги для лучшей защиты, на котором написала имя и адрес Анри. Теперь ей следовало найти способ доставить его так, чтобы никто не начал задавать ей глупых вопросов.

* * *

Приближался день бала. Анну одолело беспокойство по поводу того, что она плохо танцует. В библиотеке девушка нашла книгу «Искусство танца» и попыталась следовать подробным инструкциям с иллюстрациями, приведенными там. Но без музыки ей было сложно освоить ритм и понять, когда и какие движения нужно делать руками и ногами. Каждый раз, когда она пыталась освоить азы танца, задача казалась ей все более сложной. Хотя она не могла заставить себя признаться родственникам в этом, по всей видимости, они уже успели заметить ее неудачи.

– Мы должны убедиться, что ты полностью готова к балу, дорогая племянница, – заявила тетя Сара за ужином. – Милая, ты знакома с французским стилем танца?

– Боюсь, что нет, тетя. Я практически ничего об этом не знаю.

– Тогда мы пригласим для тебя учителя. Миссис Хинчлифф рекомендовала мне одного человека, который смог прекрасно обучить Сюзанну. Я попрошу его прийти к нам завтра и в пятницу утром. Кроме того, нужно будет позвать человека, чтобы он аккомпанировал на клавесине.

– Ты говорила, я тоже могу брать уроки, – плаксивым голосом сказала Лиззи. – И меня скоро позовут на танцы, и мне тоже надо готовиться.

– Лиззи, ты можешь смотреть и запоминать, – твердо ответила Сара. – Когда придет время, мы организуем уроки специально для тебя. Но пока мы должны убедиться, что Анна предстанет в лучшем свете. Правда, мистер Сэдлер?

Дядя Джозеф хмыкнул в бокал с кларетом.

* * *

«Месье ле Монтань» сумел бо́льшую часть урока сохранять французский акцент. Его кокни[38] пробивался лишь тогда, когда он совершенно терял терпение. Он не был привлекательным мужчиной. Парик этого господина был слишком сильно напудрен, а лицо нарумянено. Учитель затянул себя в очень тесный сюртук и брюки, а его чулки были немного заляпаны грязью. Но вел он себя подчеркнуто вежливо и был приятен в общении, давая Анне профессиональные советы.

– В менуэте наши ноги рисують на полю чудесную картину, мисс Баттерфилд, вот так, – сказал он, показав, как надо делать.

Они отодвинули стулья к стене и свернули ковер в гостиной, обнаружив под ним потрескавшиеся и ненадежные половицы, на которых учиться танцевать было непросто.

– Надо немного выставить ноги впередь, вот такь, это очень аристократично. Не прячьте ноги назад, вот такь, это гротескно. – Он нахмурился, словно горгулья. – Сначала мы становимся на цыпочки, а потом сгибаемся. Видите? – сказал он, наклонившись и разогнувшись, словно селезень на озере в брачный период. – Мы сгибаемся, – повторил он, – и мы создаем этю прекрасную змеиную форму, словно река, наши ноги сюда, наши руки сюда… э… – Месье ле Монтань словно бы провел руками по стану невидимой женщины. – Вот такь.

– Это как у Хогарта. Он говорит, что изогнутые линии являются сутью красоты.

Месье ле Монтань благосклонно улыбнулся ученице.

– Действительно, мисс Баттерфилд. Очень умно. Мистер Хогарт также говорит, чьто менуэт является идеальным танцем. Итак, давайте попробуем еще раз. Помните: не спешите, не смотрите на свои ноги. Нежные пальцы, элегантные руки, расставленные в разные стороны. Это правильно. Итак, раз, два и три… приседаем, встаем, сгибаемся.

Снова и снова она пыталась и допускала ошибки. Постепенно ошибок становилось все меньше и меньше. Тетя Сара и Лиззи, подбадривая Анну, аплодировали.

– У тебя почти получилось, Анна. К завтрашнему дню все будет идеально, – кричала кузина.

– К счастью, я не такая важная персона, чтобы на меня обращали внимание. Все будут смотреть на других девушек, – сказала Анна, отпив из стакана воды, заблаговременно принесенного тетей.

– Неть-неть, – возразил месье ле Монтань. – Каждая пара дольжна танцевать отдельно. В этом смисл менуэта.

– Вы хотите сказать, все гости будут смотреть на меня? – Радость Анны мгновенно испарилась.

– Да, боюсь, это такь, – подтвердил он. – К сожалению, на сегодня наше время истекло, но завтра ми отточим ваше мастерство танца, и я обещаю, что ви будете первой леди бала. До свидания, мадам, мадемуазель, – сказал он, низко поклонившись каждой из дам. – До завтра.

* * *

Анна очень устала после утренних упражнений, однако отдохнуть ей не дали. Весь день она подбирала платье и всякие мелочи: прическу, туфли, чулки, румяна, тушь, духи, веер. Тетя написала письмо мисс Шарлотте, чтобы на следующий день та принесла разные вещи, которые Сара считала необходимыми, – шелковый шарф из такого же, что и платье, дамаста желтого цвета, кружевные ленты для волос с желтыми тесемками и веер в тон.

Потом ее полчаса учили пользоваться веером.

– Пожалуйста, не трогай пальцами кончик, – предостерегла племянницу тетя Сара, показав, как надо его держать. – Человек, на которого ты смотришь, может воспринять это как предложение поговорить. И никогда-никогда, ни при каких обстоятельствах не закрывай его вот таким образом.

– А что в этом плохого? – спросила Лиззи.

– Это означает, что ты ненавидишь человека, стоящего рядом с тобой.

Анна рассмеялась.

– Я сомневаюсь, что многие мужчины знакомы с языком веера.

– Не спорю, – насупилась тетя. – Но остальные дамы владеют им. Так можно заработать себе дурную славу.

Лиззи взяла в руку другой веер и прикрыла им рот.

– Что это означает, мама?

Тетя Сара покраснела и вырвала у нее веер из рук.

– Чтобы я больше не видела этого, Лиззи.

Когда тетя отвлеклась, Анна спросила у кузины, что же это значит.

– Это значит «поцелуй меня».

– Тогда я постараюсь так не делать.

– Разве ты не хочешь, чтобы Чарли поцеловал тебя? Если желаешь выйти замуж за человека, то должна хотеть его поцеловать.

– Тише, Лиззи! – перебила ее Анна. – Давай не будем забегать вперед.