Лиз Тренау - Шелковые узы

Она водрузила шляпу на голову Анны, немного прижав поля спереди и сзади и привязав к тулье длинную ленту нежно-розового цвета. Девушка застенчиво улыбнулась, удивляясь тому, как могут сочетаться метры дорогого материала с обычной деревенской шляпкой.

Она послушно поворачивалась, пока женщины обсуждали ее внешний вид: форму лифа и рукавов, длину оборок. Анна внезапно вспомнила, что в детстве у нее был набор кукол, которых можно было одевать в разные готовые платья, шляпы и туфли. Они с Джейн старались наряжать кукол в самые странные наряды кричащих расцветок с забавными шляпками, натягивая на них бальные платья и галоши. Сейчас она чувствовала себя одной из тех кукол с нарисованным лицом и вытянутыми в стороны руками.

Внезапно ей захотелось схватить свои старые вещи и сбежать обратно к отцу в Суффолк. Он объяснял Анне, что у них дома для нее не существовало никаких перспектив, но, по крайней мере, это была ее жизнь. В Лондоне девушка чувствовала себя игрушкой в чужих руках.

Однако вместо этого она просто глубоко вздохнула.

– Такое красивое платье, мисс Шарлотта. Большое вам спасибо.

Швея приняла ее благодарность, коротко кивнув и улыбнувшись.

– Вы так щедры, тетя Сара, – продолжила Анна. – Я сегодня же вечером напишу отцу о том, как вы добры ко мне.

Было еще и второе платье – кремового цвета с полосами и вышитыми парчовыми цветами, выполненное в более скромном стиле. Также для Анны пошили еще два платья для дома – одно мягкое из светло-голубого люстрина, а другое из зеленоватого алямода[29]. Оба носились без фижм. К ним мисс Шарлотта добавила симпатичный белый передник и подходящий по цвету платок, чтобы прикрывать декольте. Кроме того, Анне достались три круглые шапочки и четыре набора белых шелковых чулок. Шапочки были пошиты из отороченного кружевами хлопка, с лентами, которые можно было либо закрепить вверху, либо завязать под подбородком.

На следующее утро во время завтрака тетя Сара объявила, что их с Анной пригласили на чай к миссис Хинчлифф, матери Чарли, лучшего друга Уильяма.

– Можно мне тоже поехать с вами? – спросила Лиззи.

– Конечно нет, – возразила мать. – Ты, как обычно, будешь заниматься учебой.

– Это нечестно. У них такой симпатичный дом, а Сюзанна так хорошо играет на клавесине.

– Твое время придет, когда тебе исполнится восемнадцать, Элизабет. Итак, – тетя Сара повернулась к Анне, – я думаю, в этот раз можно надеть первое платье, то самое, с милой соломенной шляпкой и кремовой лентой. Мисс Шарлотта – большая умница, не правда ли? Это платье такое модное, и к тому же оно не подчеркивает твой рост.

– Я не сомневаюсь, что там будет Чарли, – заметил Уильям, многозначительно улыбаясь.

– Миссис Хинчлифф сказала, он может быть занят учебой.

– Нет, он точно будет. Я уже ему все рассказал. В любом случае, он постоянно хвастает, что очень быстро справляется с заданиями. – Уильям откусил большой кусок пирога и продолжил говорить с набитым ртом: – Он тебе подходит, кузина. Самостоятельный, живет одним днем, и все такое. Его мать богата как Крёз[30]. Старая финансовая аристократия.

– Что за вульгарность, Уилл? – упрекнула его мать. – Джентльмены не обсуждают деньги при посторонних.

– Но разве вся твоя затея не ради этого? Мы должны найти богатого мужа для нашей деревенской мышки. Только не вспоминайте про Фиолетовый Бархат.

Анна опустила голову, пытаясь сдержать ярость. Она совсем не была рада иронии кузена. Чем, интересно, она вызвала ее? Анне сполна хватало и едких замечаний тети.

– Фиолетовый Бархат? – не поняла Лиззи.

– Кляча, из-за которой Чарли проигрался в пух и прах на выходных, – пояснил Уильям. – Он всем говорил, что она победит. Кое-кто ему даже поверил. К счастью, не я. Его чуть не прибили вчера вечером.

Дядя Джозеф, вполуха слушавший разговор за столом, внезапно вмешался:

– Довольно, Уильям! Доедай завтрак и ступай вниз работать.

– Какая вы красивая, мисс Анна, – восхитилась Бетти, поправив шляпку на голове девушки и сделав шаг назад. – Модная горожанка, если вы не против, что я вас так назвала.

– Под всей этой одеждой так жарко, – пожаловалась Анна, обмахивая себя веером. – Я еле жива.

– Вам не придется идти пешком. Мадам попросила меня вызвать экипаж.

– Далеко ехать?

– Всего пару миль, насколько я знаю. Но миссис С. любит производить впечатление, – добавила Бетти, заговорщически подмигнув Анне.

Тетя одобрительно улыбнулась, когда увидела племянницу в новом платье. Они вышли на улицу, собираясь пересечь тротуар и сесть в карету. В этот момент двое проходивших мимо джентльменов резко остановились и сняли шляпы.

«Как приятно неожиданно стать такой заметной, и все из-за нового платья», – подумала она.

Окошки в карете были открыты, и легкий ветерок обвевал лицо Анны, пока экипаж громыхал по вымощенной камнем мостовой. Когда они проехали мимо улицы Патерностер-Роу, девушка заметила высокий шпиль белой элегантной церкви Христа. Это напомнило ей о том, что со времени ее приезда в Лондон прошло уже два воскресенья. В эти дни ее вера в Бога ослабла, но привычка ходить в церковь по воскресеньям была у нее в крови. К тому же церковь являлась местом, где здешние жители обменивались новостями и вели долгие разговоры. Тут же, в городе, подобных возможностей для неформального общения представлялось намного меньше. По крайней мере, так казалось Анне. Она хотела спросить, можно ли ей сходить туда в следующее воскресенье. Это дало бы ей возможность на время вырваться на свободу или даже познакомиться с новыми людьми.

Карета притормозила на несколько секунд, и Анна смогла увидеть, что происходит на улице. Около тридцати мужчин, судя по одежде, рабочих, собрались на тротуаре вокруг человека, стоявшего на ящике. Рядом с ним другой человек держал в руках плакат, на котором было написано: Отважное сопротивление. Честная плата для всех.

Человек, стоявший на коробке́, покраснел от напряжения, пытаясь перекричать уличный шум. Время от времени собравшиеся мужчины поднимали руки и сжимали ладони в кулаки.

– Вот бандиты, – заметила тетя. – Лучше опустить шторку, дорогая. Мы же не хотим привлекать к себе внимание, не так ли?

В тот момент, когда Анна схватилась за край шторки, один из мужчин обернулся и посмотрел ей прямо в глаза. У него было знакомое лицо. На долю секунды ей показалось, что он тоже узнал ее. Потом она поняла – это Ги, парень, который был с Анри в день ее приезда в Лондон. Позже девушка видела его на Спитал-Сквер.

Ей захотелось помахать ему рукой, подозвать и спросить, как поживает его друг, но она не могла этого сделать, пока рядом была тетя. Карета снова тронулась с места и поехала прочь. Анна гадала, был ли Анри среди этих рассерженных молодых мужчин. Но почему? Она охотно снова увидела бы тех французских парней, узнала бы у них, зачем собрались рабочие, но сейчас, когда из нее хотели сделать светскую леди, подобная встреча казалась ей все менее и менее осуществимой.

Анна тихо вздохнула, выпрямила спину и приготовилась стойко перенести пытку «чаем».

Откуда-то снизу с улицы послышался пронзительный свист Ги, сумевший пробиться даже через шум станков, уличный гам, крики извозчиков, лай собак и пение птиц.

Анри опустил челнок и выглянул в открытое окно.

Ги замахал руками.

– Спускайся. Я должен тебе кое-что рассказать.

– Я занят. До вечера это может подождать? – крикнул Анри недовольным голосом.

– Нет, это касается сегодняшнего вечера и очень важно. Спускайся. Я не отниму у тебя много времени.

– О боже, да что там такое? – пробормотал Анри.

Велев подмастерью сделать перерыв и выпить воды, он снял башмаки и тихо спустился по лестнице, чтобы не побеспокоить месье Лаваля, который корпел над счетами у себя в кабинете. Его хозяин был мягким человеком, однако Анри не позволял себе вольностей.

Друг нетерпеливо топтался возле двери. Он был небрит и растрепан. Ги всегда поздно платил за жилье и едва сводил концы с концами.

– Что случилось? Ты нездоров?

– Я прекрасно себя чувствую, старина. – Парень понизил голос до хриплого шепота. – Послушай, у меня хорошие новости. Мы написали «Книгу цен», расписали расценки на все виды работ. Собираемся распечатать ее и раздать всем мастерам в районе, чтобы те начали платить честное жалование. Мы уверены: гильдия в этот раз нас поддержит. Сегодня вечером будет собрание. Ты должен прийти. – Он крепко сжал в руках фетровую шляпу.

Анри вздохнул.

– Я с работой не успеваю, Ги.

– Это всего на полчаса. Каждая подпись очень важна, мы должны убедить гильдию. Тебе надо пойти.

– Где будет собрание?

– В «Дельфине» в Бетнал-Грин. На втором этаже есть комната, которую нам разрешили использовать.

– Надеюсь, это не те борцы с ситцем и коленкором? Я не могу себе позволить, чтобы меня арестовали.

Растущий спрос на набивной ситец больно ударил по торговле шелком, а в прошлом году Ги чуть не взяли под арест, когда он с группой старых ткачей вылил азотную кислоту на хлопковые платья светских дам. Тогда двоих его товарищей арестовали и одного повесили.

– Ничего подобного. Мы просто подпишем петицию, чтобы получить официальную поддержку, – ответил Ги, сжав руку друга. – Это законно. Поверь мне. Заходишь через боковую дверь и поднимаешься по лестнице. Я буду там. Обещай, что придешь.