Барбара Картленд - Шелковое сари

Одним из самых опасных подвигов майора было объединение с паломниками Биндешаля, отправлявшимися на поклонение богине Кали. Он изучил тайный язык тхуги, позволявший им общаться между собой в присутствии посторонних.

Румал – желтый шелковый платок с привязанным в нему рупием, которым они душили свои жертвы.

Пола – тайный знак, оставляемый ими для своих собратьев.

Гобба – круглая могила, куда они складывали трупы, чтобы их никогда не обнаружили.

Майор знал, что после каждого убийства тхуги съедали кусочек освященного сахара. Он покидал Бендешаль подлинным тхуги, в совершенстве овладев их мастерством.

Англичане были решительно намерены уничтожить тхуги, к 1815 году убивших более сорока тысяч невинных людей. Этот процесс занял долгое время. Теперь, когда количество тхуги резко уменьшилось, было не всегда возможно проследить путь каждого путешественника по стране или точно узнать, что случилось с теми, кто бесследно исчезал.

Вильям очень осторожно повернул ручку двери комнаты, где спал их сосед.

Когда майор оттуда вышел, так же медленно и тихо, как и вошел, он приоткрыл дверь своей спальни. Марина стояла на коленях на полу, закрыв лицо руками.

Несколько секунд майор стоял, глядя на нее. Он знал, что девушка молится. Уже очень долго он не видел, чтобы женщина молилась с такой мучительной страстью.

Хотя Вильям не издал ни звука, она подняла взгляд, как будто почувствовав его присутствие. Какое-то мгновение смотрела на него, не веря собственным глазам. Потом, как птица, вспорхнувшая с ветки дерева, вскочила и прижалась к нему всем телом.

– Вы… вы вернулись!

Каждое слово Марины вырывалось откуда-то из глубины ее дрожащего тела. Потом, не отпуская его, она расплакалась.

– Все кончено, – спокойно сказал майор. – Усните, если сможете, потому что завтра мы должны предупредить Форт о готовящемся нападении.

– Он… он не ранил вас? – спросила Марина.

– Как вы можете заметить, я цел и невредим. Одним врагом у нас меньше.

– Вы убили его? – спросила Марина.

Вильям почувствовал слезы девушки на своей коже.

– Забудьте об этом человеке, – сказал майор. – Он не имеет значения. Мы должны закончить дело вашего отца и не совершить ошибок.

– А мы сможем?

Майор улыбнулся:

– Конечно.

Взяв Марину на руки, он положил ее на кровать.

– Постарайтесь заснуть, – сказал Вильям. – Завтра нам понадобятся все наши силы и способности.

– Вы не покинете меня? – спросила Марина.

– Я здесь, рядом с вами, – ответил майор.

Он положил желтый шелковый платок обратно в кожаную сумку. А потом он лег в свою постель и закрыл глаза.

У Марины было такое ощущение, как будто она спала всего несколько минут, когда майор разбудил ее, коснувшись плеча.

Она с трудом заставила себя открыть глаза. Веки у нее были такие тяжелые, что казалось невозможным их поднять.

– Что случилось? – спросила она.

– Нам пора в дорогу, – сказал майор. – Вставайте и одевайтесь.

Это был приказ, и как только он отошел, Марина повиновалась.

Она быстро оделась, заметив, что еще только что рассвело. Когда майор вошел, девушка надевала свою некрасивую белую панаму.

– В столовой есть кое-какая еда, хотя и не очень аппетитная, – сказал Вильям. – Но кофе, по крайней мере, пить можно.

Марина улыбнулась ему.

– Для женщины вы одеваетесь очень быстро, – заметил майор.

С этими словами он взял ее ночную рубашку и положил в чемодан. Туда же положил ее гребенку и головную щетку. Марина быстро оглянулась посмотреть, не забыла ли она что, и последовала за Вильямом в столовую.

Марина съела все, что было для нее приготовлено, потому что ей казалось, что майор этого ожидал. Закончив, они вышли. Вильям шел впереди с чемоданом и докторской сумкой.

К большому удивлению девушки, она увидела, что их ожидает местный экипаж, запомнившийся ей с детских лет. Это было нечто вроде повозки, которая казалась ящиком на колесах. Сверху была прикреплена плоская доска, защищавшая седоков от солнца. Внутри едва хватало места для двоих и совсем мало оставалось для багажа.

Марина знала, что повозка была очень легкая и двигалась быстрее любого другого экипажа. Она была уже не новая и сильно пострадавшая от погодных условий. Голубой цвет повозки стал блеклым, а по бокам появились трещины. Но в то же время колеса выглядели надежно.

Запряженная в повозку лошадь была северной породы, отличавшейся выносливостью, на тонких, но твердых ногах. На дальних расстояниях и горных дорогах на такую лошадь всегда можно было положиться.

Марина увидела, что майор сел вместо кучера. Это удивило ее, но она ничего не сказала.

Хозяин гостиницы непрерывно кланялся. Марина поняла, что майор щедро расплатился с ним за проведенную в бунгало ночь. Когда они отъехали от гостиницы и никто уже не мог их слышать, девушка спросила:

– Как вам разрешили управлять повозкой самому?

Майор улыбнулся:

– Владелец очень испугался и наотрез отказался везти нас в Форт. Но он позволил мне взять лошадь за хорошие деньги.

Майор знал, что никто не был способен заставить путешественников раскошелиться, как индусы, предоставлявшие им любого рода транспорт.

Но единственное, что сейчас имело значение, это добраться до Форта живыми. Вильяму и Марине предстояло спасти гарнизон от полуночного нападения.

Сначала дорога была широкая и гладкая. Впереди лежала плоская равнина. Только на горизонте виднелись горные вершины. Несколько раз им попадались верблюды, плывущие как корабли по направлению к Пешавару. Колокольчики на них весело звенели, и звон их становился все слабее и слабее.

И вновь Марине казалось, что она и майор были одни в целом мире. Она понимала, что майор управляет повозкой с большим искусством. Наверно, у себя в Англии привык править четверней и умел обращаться с лошадьми.

Лучше было воздержаться от разговоров. Девушка понимала, что он погоняет лошадь не только за счет своего умения и опыта, но усилием воли и повинуясь инстинкту.

Постепенно все признаки какой-либо цивилизации остались позади. Дорога стала неровной, появились скалы, которые скоро превратились в горы.

Марина не догадывалась об опасностях, но майор помнил, о чем его предупредил перед отъездом вице-король:

– В скалах и руслах высохших рек сидят в засаде местные дикие племена. За ними таятся афганцы, а за афганцами русские.

Майор сознавал, что он рассчитывает на их готовность атаковать Форт в полночь. Поэтому они сейчас вряд ли рискнут насторожить гарнизон выстрелами в случайных проезжих. Он также знал, что ни один уважающий себя англичанин не ездит в повозках, и надеялся, что наблюдающие за ними люди не захотят тратить на них пули. Но все же риск был велик. И только увидев впереди Форт, Вильям вздохнул свободно.

К середине дня солнце палило немилосердно, и Марина хотела попросить майора остановиться хотя бы ненадолго в тени. Но по решительному выражению его лица девушка понимала, что он на это не согласится. Она чувствовала без всяких слов, как жаждет Вильям как можно быстрее достичь Форта. Он остановился только один раз, чтобы напоить из ручья лошадь. Но на это ушло всего несколько минут, и они снова тронулись в путь.

Наконец, когда солнце скрылось за горами в золотистой дымке, Марина увидела стены и крыши Форта. Все здания были построены по единому для таких сооружений плану, на возвышенности, окруженные глинобитной стеной. Любой враг, приближающийся его штурмовать, оказался бы в затруднительной ситуации. К внешним стенам вел крутой подъем.

– Мы… здесь! – громко сказала Марина. – Нам это удалось!

Она устала, и голос ее звучал хрипло. Горло казалось забитым пылью, в которой они купались с того момента, как выехали из гостиницы. Но у девушки и сейчас не исчезло чувство опасности.

Впервые с момента выезда майор стегнул лошадь. Хрупкая маленькая повозка раскачивалась из стороны в сторону. Стук колес по каменистой дороге стал громче. У Марины было такое чувство, что их преследуют и только скорость позволит им безопасно добраться до Форта. Она держалась за края повозки, чтобы не упасть с жесткого деревянного сиденья.

«Почему… почему я боюсь, – спрашивала себя Марина, – когда все кажется таким мирным и спокойным? – Но инстинктивно ощущая то же, что чувствует майор, она начала молиться. – Господи, прошу… молю тебя… позволь нам добраться до Форта благополучно, – повторяла девушка про себя. – Молю тебя, Господи!»

Они поднимались все выше и выше.

Марина затаила дыхание, чтобы в последний момент чувство опасности не материализовалось в виде пули.

Наконец лошадь свернула в последний раз.

Впереди были массивные ворота, ведущие в Форт, внутри стояли двое часовых. Майор въехал в открытые ворота. Часовой с ружьем подошел к повозке.

– Кто вы и что вам нужно? – спросил он по-английски.

– Немедленно проводите меня к полковнику Стефенсону.

Майор говорил начальственным голосом, который солдат сразу же признал. Он уступил им дорогу. Остальные смотрели на них с удивлением, а потом выступили вперед, как будто желая заговорить с приехавшими.

Вильям подъехал к внутренним воротам. Здесь их снова остановили часовые, и майор повторил свое требование немедленной встречи с полковником. Он вышел из повозки и помог выйти Марине. Поскольку часовой колебался, Вильям сказал:

– Дело неотложное. Я должен как можно скорее увидеть полковника.

Солдата убедил скорее его тон, чем то, что сказал майор. Часовой сделал знак другому солдату, слышавшему их разговор, и тот пошел вперед.

Вильям и Марина долго шли по лестницам и переходам. Затем солдат, который их вел, постучал в дверь.

– Войдите, – отозвался голос изнутри. Солдат открыл дверь. Майор вошел первым. За столом сидел человек средних лет в форме. Подняв на них взгляд, он сказал: