Она прижалась лицом к его груди и зарыдала. Вволю наплакавшись, выпрямилась, вытерла слезы платком.

— Ты просто перетрудилась, — сказал Сет. — Типичная нервная разрядка.

— Теперь все в порядке, — улыбнулась она. — Выплакалась, и сразу стало легче. А теперь пора браться за работу. Мне нужно сесть на телефон. Очень скоро меня возненавидят все нью-йоркские портные и закройщики, у которых и без меня работы хватает.

Сет рассмеялся, но тут же посерьезнел.

— Если кто-то и способен совершить это чудо, то только ты. Главное — не нервничай. Все это ерунда по сравнению с твоим самочувствием.

— Да-да, — прошептала Кэти и нежно поцеловала его в губы.

Она поднялась и почувствовала, какими острыми и костлявыми стали его колени.

— Сет, а ты сам-то в порядке? — осторожно спросила она, зная, как он не любит разговоров на эту тему. — У тебя в последнее время очень усталый вид. Когда ты виделся с врачом?

— Это еще что за фокусы? С больной головы на здоровую, да? Со мной все в порядке. Джордж ужасно обиделся бы, если бы узнал, что ты сомневаешься в его способностях сиделки. Старина кудахчет надо мной, как курица над цыпленком. — Он крепко стиснул ей ладонь» — Пообещай, Кэтлин, что не будешь за меня беспокоиться. Я в норме. Честное слово.

Его слова отнюдь ее не убедили, но Кэти не хотела выглядеть занудой.

— Ладно, тогда — за работу! — с фальшивой жизнерадостностью воскликнула она. — Скажу Клэр, чтобы она принесла тебе кофе.

Помахав на прощание рукой, она вышла из кабинета.

Слава Богу, Эрика там не оказалось.


В День Благодарения, поздним утром, Кэтлин вышла из дому и спустилась во двор. Ей нужно было разыскать Сета, который поджидал Эрика на спортивной площадке. Некоторое время назад там установили баскетбольный щит, и друзья устраивали совместные тренировки.

Сначала Кэтлин беспокоилась, что такая чрезмерная физическая активность пойдет мужу во вред, но Джордж ответил:

— Все в порядке, Кэтлин. Не давите на него. Ему нравится это занятие — не столько из-за спорта, сколько из-за духа соперничества. И потом, ему хочется хоть в чем-то походить на здоровых мужчин его возраста.

Кэтлин помалкивала, хотя не могла не заметить, что тренировки отнимают у Сета массу сил. Она подошла к площадке со стороны террасы и увидела, как Сет, сидя в кресле, работает с мячом. Вот мяч вышел из-под контроля и откатился в кусты. Сет оглянулся по сторонам в поисках Джорджа, но того поблизости не было.

Тогда Сет подкатился к кустам и нагнулся, но до мяча дотянуться не мог. На лбу у него выступили капли пота, мышцы шеи напряглись. Кэтлин испугалась, что Сет упадет, и хотела уже его окликнуть, но тут муж внезапно стиснул кулаки и ударил ими по подлокотнику.

— Проклятье! Чертов калека!

По его лицу текли слезы и капли пота. Голос был хриплым и пронзительным, хотя совсем негромким. Лицо Сета исказилось, сквозь зубы он цедил проклятья:

— Провались все пропадом! Ну почему? Почему это должно было случиться именно со мной?

Кэти стояла ни жива ни мертва. Она еще ни разу не слышала, чтобы Сет жаловался или роптал. Обычно он подшучивал над своим параличом. И вот теперь случайно она получила возможность увидеть, как тяжело переживает он свое состояние. Кэти на миг зажмурилась, лихорадочно думая, что бы такое предпринять, какие найти слова. Лишь бы они не звучали слишком уж жалеющими.

Когда она вновь открыла глаза, Сет был уже не один. К нему бежал Эрик.

— Что такое, Сет? — воскликнул Эрик, останавливаясь возле коляски.

Сет тут же замолчал, смущенно повесил голову, вцепился руками в подлокотники. Эрик ждал, не произнося ни слова, потом опустился на корточки и заглянул Сету в лицо.

Кэти застыла, ожидая, что будет дальше.

— Мне очень жаль, что вы стали свидетелем этой истерики, — сокрушенно произнес Сет. — Я не часто позволяю себе такую роскошь, но зато если уж сорвался — зрелище получается первоклассное.

— По-моему, у меня еще не было возможности сказать, до какой степени я вами восхищаюсь. Окажись я на вашем месте, я не смог бы вести себя так мужественно.

— Бросьте, Эрик. Медаль за мужество я никак не заслужил. У меня просто нет другого выхода.

— Есть. Вы могли бы разозлиться на весь белый свет.

Сет вздохнул:

— Иногда мне ужасно этого хочется. Например, сейчас. Я бы охотно вас возненавидел. Думаете, я не завидую вашей силе, вашей атлетической фигуре? Ведь я совершенно беспомощный, я завишу от окружающих еще больше, чем маленький Терон. Вы не представляете, как это тяжело для мужчины. Я презираю себя. Кое-как я приспособился к жизни, но стоит мне увидеть вас, и внутри меня все переворачивается.

Эрик подобрал мяч и сосредоточенно провел пальцем по рифленой резиновой поверхности. Голос его зазвучал так тихо, что Кэтлин пришлось напрячь слух.

— Я тоже вам завидую. Честное слово. Завидую вашей способности принимать мир таким, каков он есть. Вот уже два года я плыву против течения, сражаюсь с жизненными обстоятельствами и все время проигрываю. Я хочу от жизни гораздо больше, чем она может мне дать. Я не согласен на уступки. А вы… Вы о себе не думаете. Это просто непостижимо! Я на такое не способен.

— Спасибо, Эрик. Но, по-моему, вы к себе слишком строги.

— Как бы не так. Уж я-то себя знаю, — хмыкнул Эрик и, чтобы покончить с тягостным разговором, предложил: — Может, покидаем мячик?

— Честно говоря, я сегодня не в форме.

— Ничего страшного. Тогда выпьем пивка?

— Отличная идея. День солнечный, мы вполне можем остаться на свежем воздухе.

— Отлично. Схожу за пивом.

Эрик отшвырнул мяч и направился к дому. Кэти поспешно ретировалась, чтобы мужчины ее не заметили. Вряд ли им было бы приятно знать, что она видела их обоих такими беззащитными.


В воскресенье Кэтлин должна была отправиться в универмаг. В День Благодарения магазины были закрыты, зато грядущие пятница и суббота, предшествующие Рождеству, сулили небывалый наплыв покупателей. Нужно было как следует подготовиться.

С мужем она встретилась на стоянке. Приехали каждый на своей машине, ибо дел хватало и у нее, и у него. Сет хотел лично проверить, как универмаг готовится к Рождеству.

— В Деды Морозы я, конечно, не гожусь. Скорее, я похож на оленью упряжку.

Поскольку работа по приведению магазина в праздничный вид предстояла пыльная и грязная, Кэти надела старые, тертые джинсы и ковбойскую рубашку с закатанными рукавами, а волосы стянула в конский хвост.

— Это что, последняя мода города Сан-Франциско? — подколол ее Сет.

— Она самая. Мне предстоит вытирать пыль, открывать коробки и все такое прочее. Поэтому форма одежды — рабочая.

— Молодец, что решила заняться этим именно сегодня. Завтра магазины должны выглядеть обновленными. Предрождественская неделя — отличное время для торговли. — Его глаза алчно блеснули.

— Сет Кирхоф! Какое постыдное корыстолюбие. А ведь, между прочим, Рождество — Праздник христианский и не имеет к вам никакого отношения, — строго сказала Кэти.

— Я ведь отмечаю и еврейские праздники, — с достоинством ответил он.

Они болтали о всякой ерунде, а рабочие тем временем собирали рождественские декорации, украшали витрины. Дел хватало всем.

Остановившись возле вновь поступивших товаров, Сет сказал, разглядывая желтый женский костюм:

— Какой красивый! Оставь один для себя, хорошо?

— Уже сделано, — весело ответила Кэти. — Мне он тоже понравился.

— Видишь, великие умы мыслят одинаково.

Тут зазвонил телефон, и Кэти сняла трубку.

— Алло?

— Кэтлин, это ты?

У нее чуть не выпрыгнуло сердце из груди. Это происходило всякий раз, когда она слышала глубокий, звучный голос Эрика. После памятной сцены возле баскетбольного щита Кэти почти не видела Эрика. Ей удалось совершить невозможное и добиться, чтобы поставщики в виде исключения прислали образцы своего товара раньше обычного. Эрик же был очень занят, готовясь к отъезду на съемки, до которого оставалось всего несколько дней.

— Здравствуй, Эрик, — приветливо сказала она. — Как ты меня здесь разыскал?

— Позвонил домой, и Элис сказала, что вы оба в универмаге. А номер твоего офиса у меня есть… Слушай, я только что вернулся домой, — продолжил Эрик. — Увидел на крыльце ваш подарок. Хорошо, никто его не стащил. Звоню сказать спасибо.

— Он получил наш подарок на новоселье и благодарит, — объяснила Кэтлин мужу, а Эрику сказала: — Я заказала его еще в тот день, когда мы ездили за покупками. Помнишь, как он тебе понравился? Я… То есть мы, — поправилась она, — хотели подарить тебе на новоселье что-нибудь приятное.

— Отличная штука. Только вот не помню, где у нее верх, а где низ. Как ее вешать?

— Что он говорит? — спросил Сет.

— Говорит, что не помнит, где у гобелена верх, а где низ. — А в трубку Кэти сказала: — Неужели не помнишь? Бежевая часть сверху.

— Слушай, езжай туда и помоги ему, — предложил Сет.

— Что? — удивилась Кэти.

— Я ничего не говорил, — отозвался на другом конце телефонного провода Эрик.

— Это я не тебе, — объяснила она, а Сету ответила: — Это невозможно.

— Что «невозможно»? — удивился Эрик.

— Послушайте, вы меня просто достали! — воскликнула она. — Не говорите одновременно.

— Дай-ка трубку. — Сет завладел телефоном. — Эрик, что там у вас происходит? Гобелен не нравится? Кэтлин подробно мне его описала. Ей гобелен понравился, а у нее прекрасный вкус.

Потом Сет замолчал, слушая, что говорит Эрик. Кэтлин нервно покусывала губу. Она уже предвидела, к чему идет дело.

— Что ж, пусть приедет и поможет вам, — кивнул Сет.

Снова пауза. Кэтлин затаила дыхание. Может быть, Эрик все-таки откажется?

— Нет, что вы, она будет только рада, — продолжал Сет. — Здесь она почти все закончила. Я хотел сам посмотреть, как идет подготовка, но все уже сделано… Хорошо, я сейчас ее пришлю. — Он засмеялся. — Кстати, не пугайтесь. Сегодня Кэти похожа на школьницу.