— В Кафиристане нет титулов, которые передаются по наследству. Там ценят человека за его богатство и умение хорошо сражаться. После экспедиции в затерянный город Катан я стал самым богатым человеком Кафиристана, а следовательно, самым могущественным и уважаемым, своего рода принцем, если говорить метафорически. — Перегрин налил себе еще виски, и лицо его стало задумчивым. — Я был для них как любимый сын, который всегда возвращается домой после долгого отсутствия. Я проводил в Кафиристане несколько месяцев в году, все остальное время путешествовал, пополняя свое богатство. Малик и его семья всегда ждали меня, постоянно напоминая, что их дом — это мой дом. Благодаря мне и они разбогатели.

— А где ты встретился с Курамом?

— В Индии. Он был шпионом в индийской армии. Когда его разоблачили, я помог ему бежать. Он чувствовал себя мне обязанным и в знак благодарности решил служить мне верой и правдой. Кураму также хотелось путешествовать и посмотреть мир. Но через полгода или год, сейчас не помню, он решил вернуться домой. Он посетил Малика и его семью, сказал им, что я жив и здоров и всегда о них помню. Так оно и есть на самом деле.

Сара откинула голову на спинку кресла.

— Теперь мне многое становится понятным, — сказала она. — Однажды ты говорил, что не был рожден там, где жил так долго, и не хотел бы жить постоянно. Сейчас я начинаю понимать почему. Кому захочется, если у него есть выбор, жить постоянно в бедной и дикой стране.

— Ну что ж, теперь ты все знаешь о моем прошлом. Что же ты обо всем этом думаешь?

Вопрос был не из легких. Немного помолчав, Сара тихо сказала:

— Сейчас ты стал мне ближе и понятнее.

— Разве тебя не шокировал мой рассказ? Ты, дочь герцога, делишь постель с кокнийским ублюдком!

— С тех пор как я тебя встретила, моя жизнь сплошь и рядом состоит из потрясений. Твое происхождение совершенно не волнует меня. Если в разговоре с королевой я и употребила Слово «достойный», то только потому, что Дрина придает большое значение происхождению. Мне хотелось, чтобы она приняла твою сторону.

Лицо Перегрина опять стало непроницаемым.

— Как бы она удивилась, узнав, что ей представили человека из народа, точнее, ублюдка, — сказал Перегрин.

— А теперь послушай меня. Родоначальницей семейства Сент-Джеймс стала актриса Нелли Джеймс. Родом из кокни, она была одной из многочисленных любовниц Чарлза II и родила от него ребенка. Нелли являлась довольно предприимчивой особой, веселой и любвеобильной, и у Чарлза возникли некоторые сомнения относительно его отцовства. Но, будучи человеком благородным и щедрым, он после недолгих колебаний решил пойти на компромисс и присвоил мальчику титул графа, вместо того чтобы дать титул герцога, как обычно поступал с другими сыновьями, по поводу которых сомнений не было.

— Неужели это правда? — спросил удивленный Перегрин.

— Чистая правда, — ответила Сара. — Первые поколения графов Сент-Джеймс славились умением жениться на дочерях богатых купцов. Мой прадедушка унаследовал смекалку от купцов по материнской линии. Он осушил болота на окраине Лондона и построил там жилые дома, которые сдавал внаем, сколотив себе приличное состояние. Вскоре он стал герцогом Хеддонфилдом. «Будучи очень богатым, мой отец смог. жениться по любви. Моя мать родилась в шотландской семье, очень уважаемой, но бедной. Среди Монтгомери не было аристократов, только фермеры и солдаты.

Глаза Микеля расширились от удивления.

— Твой отец, конечно же, знает вашу семейную историю?

— Конечно, но он предпочитает не вспоминать о Нелли Джеймс. Однажды я нашла ее портрет в одной из старых книг. Она совсем не похожа на респектабельную даму.

— Тогда бы, возможно, Чарлз и не полюбил ее.

— Скорее всего так, — ответила Сара, тяжело вздохнув. — Встретив тебя, я пришла к выводу, что во мне течет кровь этой девицы. Ты только подумай, Микель! В моих жилах течет кровь кокни, а мои предки — торговцы и фермеры. Так что перестань плакаться о своем прошлом.

— Я и не плачусь. Значит, мы с тобой одного поля ягодки?..

Сара улыбнулась, хотя ей было не до веселья.

— Ты многое упустил в своем рассказе, — заметила она. — Что ты делал в промежутке, когда оказался на берегу и стал караванщиком. И что случилось между тобой и Чарлзом Велдоном?

— Обещаю рассказать тебе все. — Микель прикрыл глаза, его лицо исказилось от душевной муки. — Мне трудно вспоминать об этом. Лучше не делать этого сегодня. Но если ты настаиваешь…

События дня утомили Микеля, да и сама Сара считала, что с нее хватит на сегодня. Им обоим нужен хороший отдых. Встав с кресла, она подошла к мужу и обняла его за шею. Он открыл глаза и насторожился. Прижавшись к нему щекой, Сара прошептала:

— Расскажешь в следующий раз, Микель, а сейчас идем спать. Давай завтра уедем домой, в Сулгрейв.

Перегрин крепко прижал к себе жену.

— Боже мой, Сара, — прошептал он дрогнувшим голосом, — за какие заслуги Господь послал мне тебя?

Сара не ответила, но еще крепче прижалась к мужу, благодарная за то, что им удалось избежать ссоры.

Возможно, их брак все же станет счастливым. Они уже делили все: смех и горе, постель и любовные утехи, но никогда еще она не чувствовала себя такой нужной ему, как в этот момент.

Глава 22

Велдон приехал домой вне себя от ярости. Он сказал правду об этом ублюдке и был осмеян в глазах королевы и в целом высшего лондонского общества. Этот жулик никогда бы не выпутался, если бы его не поддержали леди Сара и Росс. Их слова — бесстыдная ложь, и они ответят за это. Видит Бог, ответят! Велдон уже давно решил, что отомстит Саре, но сейчас добавил к ней и Росса. Он накажет их обоих.

Несмотря на поздний час, он вызвал к себе Кейна. Тот явился ровно через десять минут, полностью одетый и без единого намека на сон, Велдон часто задумывался, спит ли вообще этот человек, лишенный всяких чувств, — его голубоглазое оружие.

Велдон сразу приступил к делу.

— Я выяснил, — сказал он, — что человек, который называет себя Перегрином, причина всех моих — проблем. Всех без исключения. Он приехал в Англию, чтобы уничтожить меня. Его надо убить.

— Будет сделано, — не моргнув глазом, ответил Кейн. — Когда это сделать? Может, завтра? У вас есть какой-либо план или мне выбрать самый легкий способ?

Готовность Кейна заставила Велдона на минуту задуматься.

— Давай подождем несколько дней, — решил он. — Мне надо выяснить, как широко этот ублюдок расставил свои сети. Пусть понаблюдают за его городским домом и поместьем. Завтра же утром приставь к нему наблюдателей. Пусть они не спускают с него глаз. Мне надо знать, кто его сообщники, особенно тот человек, который действует от его имени в Сити. Что же касается способа убийства… — Велдон задумался. — Если ты перехватишь его по дороге в поместье, то просто пристрели. Если это произойдет в Лондоне, то инсценируй убийство с ограблением. Сделай все чисто, чтобы ничто не указывало на меня. Если тебе нужны помощники, возьми охранников из публичных домов. Если с Перегрином будет Росс, то убей и его.

Кейн кивнул.

— А что делать с леди Сарой? — спросил он.

— Не вздумай застрелить ее, — со злостью ответил Велдон. — У меня на нее свои планы.

Герцог Хеддонфилд ничуть не удивился, когда на следующий день после обеда к нему пришел сэр Чарлз Велдон. Вне всякого сомнения, между Перегрином и Велдоном существует вражда. Вражда опасная и кровавая, и они с дочерью стали ее невольными участниками. Ничего не поделаешь, во всем виноват он сам. Теперь ему придется расплачиваться за старые грехи.

Когда герцог вошел в гостиную, он сразу заметил, что его гость напряжен и глаза его горят зловещим огнем. Они не встречались с того самого вечера, когда застали Сару в объятиях Перегрина.

— Доброе утро, Чарлз, — сухо поздоровался герцог. — Осмелюсь предположить, что между вчерашним инцидентом и вашим визитом существует некая связь.

— Ваше предположение правильное, — прорычал Велдон. — Я сказал правду о вашем зяте, и если бы не вмешательство вашей дочери и племянника, его бы выгнали взашей.

Герцог опустился на стул с высокой спинкой.

— Вы подчеркнули, что это мой зять, моя дочь и мой племянник. Это наводит на мысль, что вы считаете меня ответственным за их поступки.

— Если бы вы правильно воспитывали свою дочь, то сейчас она была бы моей женой и у меня не было бы и десятой части всех этих проблем, — ответил Велдон, без приглашения усаживаясь в кресло. — Но так как она проститутка, то предпочла мне незаконнорожденного бандита, который делает все, чтобы уничтожить меня.

— В самом деле? — сухо спросил герцог, стараясь ничем не выдавать своего волнения, чтобы не дать лишнего козыря в руки этого опасного человека.

Велдон сердито нахмурился.

— Значит, Перегрин околдовал и вас? Похоже, вам нет дела до того, что он собой представляет?

— Кто бы он ни был, Перегрин — муж моей дочери, и ради нее я буду поддерживать с ним хорошие отношения. Должен заметить, что он всегда со мной вежлив, чего не скажешь о вас, — язвительно заметил герцог.

— Вы пожалеете о том дне, когда познакомились с ним, Хеддонфилд, — с наглой усмешкой заявил Вел-дон. — Позвольте мне рассказать вам, при каких обстоятельствах мы встретились с ним в Триполи.

Слушая рассказ Велдона о Перегрине, герцог с трудом сохранял хладнокровие. Вне всякого сомнения, Велдон для большего эффекта кое-что приукрасил, но герцогу было больно слышать, что его нежная, хорошо воспитанная дочь связала свою судьбу с человеком с таким ужасным прошлым. Однако он отогнал от себя эти мысли, считая, что не вправе обсуждать поступки Сары. Когда Велдон закончил, герцог только и вымолвил:

— Ваш рассказ ни к селу ни к городу. Хватит оскорблений. Давайте приступим к делу. Ведь вы пришли сюда, потому что вам что-то от меня надо?

— Мне нужны восемьдесят тысяч фунтов. И немедленно, — ответил Велдон. — Перегрин через посредника выкупил все мои закладные и требует уплаты долга. Он почти погубил мою деловую репутацию, и сейчас никто не одолжит мне такую сумму. И тогда я подумал о вас, мой друг и несостоявшийся тесть, — добавил Велдон с мрачной улыбкой.