Джулиет услышала взрыв нервного смеха, перебитого резким треском выстрела. Она с ужасом подумала, что Насрулла разрядил пистолет в Росса, но секундой позже сверху посыпались обломки пальмового дерева.

— Бог не велит мне осквернять обычаи моих гостей, — дружески заметил эмир. — Вы правы. Гораздо вежливее с моей стороны убить одного из своих рабов.

Сердце Джулиет по-прежнему громко колотилось от страха. Она дернулась в сторону нервной, взбудораженной толпы придворных, в то же самое время перемещаясь к краю, чтобы лучше видеть происходящее, те же, кому повезло оказаться сзади, уже благополучно ускользнули.

Насрулла задумчиво всматривался в людей, сновавших по двору.

— Кто из этих шакалов меньше всего стоит? — Взгляд его упал на мальчика-слугу, который только что здесь появился, держа в руках медный поднос со свежими фруктами. Видимо, ребенок воспользовался внутренним двориком, чтобы сократить себе путь на другую половину дворца.

— Ты, мальчишка! — Правитель махнул пистолетом. — Иди и встань там!

Ребенку минуло лет десять, не больше. Скорее всего он был персидского происхождения. Мгновенно уловив намерение эмира, парнишка задохнулся и выронил поднос. Медь с громким стуком, словно прозвучал гонг, ударилась о землю, фрукты покатились в разные стороны. Несчастный попытался удрать, но охранники мигом перехватили его.

Один охранник поволок намеченную жертву в конец двора, а другой тем временем стянул тюрбан с головы ребенка и сложил пополам. Затем связал его этой тканью, чтобы мальчик не смог убежать, и тотчас отскочил в сторону, опасаясь, как бы Насрулла не предпочел более внушительную мишень.

Парнишка беспомощно уставился на своего повелителя. На лице его тут же выступила испарина, он прерывисто дышал от страха, и маленькая грудка его резко вздымалась. Повисла гробовая тишина, если не считать журчания фонтана и неуместного щебетания птиц на пальмах.

Эмир спокойно прицелился в живую мишень и спустил курок. Выстрел болезненным эхом отозвался в мраморных стенах, и из дула вылетело облачко дыма. Ребенок отчаянно вскрикнул, от ужасного звука его голоса кровь стыла в жилах.

Через несколько секунд дым рассеялся и стало ясно, что мальчик по-прежнему стоит между деревьев, целый и невредимый. Он рыдал навзрыд и, согнувшись, пытался разорвать свои путы. Насрулла нахмурился:

— Я промахнулся. Дайте мне другой пистолет. Не все сразу, ибо стрелок я не слишком опытный.

При мысли о том, что ей придется стоять и ждать, как этот маньяк сейчас уничтожит ребенка, Джулиет чуть не вывернуло. «Боже, сколько же выстрелов он сделает? И удовлетворится ли он, если ранит свою жертву, или так и будет стрелять, пока мальчик не погибнет?» — подумала она. Ей безумно захотелось выхватить свой кинжал и вонзить его в глотку эмира, однако здравый смысл возобладал. Правда, с трудом.

И тогда раздался спокойный голос Росса. Эти звуки могли либо свести с ума, либо успокоить, смотря по обстоятельствам: это был голос разума в безумном мире.

— Если вы хотите получить доказательства, что оружие убивает насмерть, то нет ничего проще.

Подняв пистолет, Росс выстрелил в пальмовое дерево. Мгновение спустя на землю упало маленькое исковерканное тельце воробья.

— По-моему, не стоит зря терять раба, — мягко произнес Карлайл. — А воробей — более сложная цель для проверки оружия.

Эмир на мгновение смешался, переводя взгляд с мертвой пташки на Росса, потом холодно и злобно улыбнулся.

— Вы отличный стрелок, лорд Кхилбурн. Но раз уж вас так волнует судьба моего раба, то спасите его своим мастерством.

Он подозвал одного из гвардейцев и отдал ему какой-то приказ. Охранник наклонился и поднял валявшийся на земле гранат, затем подошел к ребенку и положил плод ему на макушку, бросив при этом, чтобы мальчик стоял смирно.

Повернувшись к гостю, Насрулла продолжил:

— Сбейте выстрелом гранат с головы мальчишки, и я дарую его вам. Но если промахнетесь, сам застрелю его, сколько бы времени мне для этого ни понадобилось.

Только тот, кто знал Росса так же хорошо, как Джулиет, заметил бы, как он напрягся.

— Прекрасно, — бесстрастно отозвался Карлайл, принимая условия страшной игры в Вильгельма Телля.

Он перезарядил пистолет, внутри у Джулиет все перевернулось, словно это ей предстояло стрелять. Ребенок замер на расстоянии, равном дальности оружия, и Россу предстояло либо случайно застрелить парнишку, либо промахнуться и отдать его в беспощадные смертоносные руки эмира. Единственной надеждой был безупречный выстрел Росса. Но если он промахнется… Джулиет знала, что Росс никогда не простит себе этого.

Сохраняя полнейшее спокойствие, Карлайл поднял пистолет и тщательно прицелился в небольшой красноватый мяч. Этот миг навечно отпечатался в памяти Джулиет. Росс выглядел таким красивым, спокойным, англичанином до мозга костей… Вот он расслабился, словно стрелял по мишеням в Лондонской галерее. Луч света пронзил пальмовые ветви и на миг превратил волосы Росса в ослепительное золото. На дальнем конце двора мальчик застыл как истукан, распахнув глаза от ужаса так широко, что виднелись белки, окружавшие темную радужную оболочку. Он был перепуган насмерть: Джулиет отчетливо слышала его дыхание.

Она с надеждой вознесла молчаливую пылкую молитву и за мальчика, и за Росса. И тут грянул выстрел. Всякий раз после выстрела требовалось время, чтобы рассеялся пороховой дым. Эмир нетерпеливо двинулся вперед, Росс медленно тронулся следом. Они еще не добрались и до середины двора, как стало ясно, что мальчик цел и невредим, а темно-красные ошметки разлетевшегося граната запачкали белую стену за спиной ребенка. Насрулла расхохотался и хлопнул Росса по плечу.

— Замечательно, великолепно! Ну и стрелок! — Подойдя к связанному парнишке, он вяло потрепал его по щеке. — Вы выиграли себе раба, лорд Кхилбурн, — заявил эмир. — Прелестный ребенок, можете наслаждаться им.

Джулиет прямо-таки трясло от еле сдерживаемой ярости. Она подошла к мальчику и развязала ему руки. Тот нерешительно поднял глаза, встревоженный ее закутанным в покрывало лицом. Она еле слышно и грубовато произнесла:

— Не бойся. Все будет хорошо.

Потом взяла его за руку и повела к толпе зевак. Когда же они остановились и обернулись, чтобы посмотреть, что будет дальше, парнишка так и не вырвал свою руку у Джулиет.

— Ваше величество милосердны и великодушны, — с еле заметной иронией произнес Росс. — Благодарю вас за ваш дар.

Эмир подскочил к нему с быстротой молнии и спросил:

— Вы заявляете, что майор Камерон — ваш брат, и все же вы не похожи. Разве что ростом. У вас был один отец и разные матери?

— Нет. Майор Камерон — мой брат не по крови, он мой шурин, — ответил Росс. — Его сестра — моя жена.

— А-а-а! — Насрулла погладил бороду. — А у вас только одна жена? Впрочем, говорят, у ференги так принято, но, верно, мужчине вашего сословия не пристало мириться с таким жалким обычаем.

— У некоторых мужчин есть любовницы, — согласился Росс, — но наши законы обязывают мужчин всех сословий иметь только одну жену.

— Как это нудно! — хмыкнул эмир. — Мужчине требуется разнообразие.

— Разнообразие не лишено своего очарования, но оно не имеет цены, если за ним не стоит глубокая любовь, — ответил Росс. — Мужчина, который владеет дюжиной лошадей, никогда не станет ухаживать за ними так, как если бы у него была одна. И так же мужчина, у которого всего одна жена, лучше узнает ее и будет ценить больше, чем человек, владеющий целым гаремом жен и наложниц.

Росс лишь покосился в ее сторону, по Джулиет почувствовала, что это его замечание предназначено ей. Вмиг жаркая волна гордости и вины одновременно затопила ее. «Росс слишком хорош для меня. Но ведь я всегда об этом знала», — мелькнуло у нее в голове.

На Насруллу монолог Росса почти не произвел впечатления.

— По мне это звучит так, словно человек пытается убедить себя в отсутствии выбора.

Росс улыбнулся:

— Как вам будет угодно, ваше величество. Существует много истин, эта же — истина для меня.

В очередной раз резко дернувшись, эмир сказал:

— Очень странно. У меня две тысячи рабов-персов здесь, в Бухаре, и никому до них нет дела. А тут я беру в плен одного британца, и надо же ехать через всю Европу, чтобы просить о его освобождении!

Джулиет вся обратилась в слух и почувствовала такое же внимание со стороны Росса. Наконец-то они добрались до сути!

Совершенно потеряв гордость, Росс опустился перед эмиром на колени.

— Я не требую, я умоляю! Если вы держите моего брата в заключении, молю вас, отпустите его. Я знаю, что законы гостеприимства в большой чести в вашей великой стране, и не могу поверить сообщениям, что он был жестоко казнен.

— Ваша мольба весьма трогательна, лорд Кхилбурн, и, возможно, если бы вы приехали несколько месяцев назад, я бы снизошел. Но, увы, вы приехали слишком поздно. — В голосе Насруллы прозвучало деланное сожаление, и темные глаза его недобро сверкнули. — С прискорбием сообщаю вам, что майор Камерон был казнен.

Джулиет закрыла глаза и тяжело вздохнула, потеряв всякую надежду: «Мой брат мертв!»

Мальчик-перс нерешительно шевельнул пальцами, и она поняла, что невольно стиснула руку ребенка. Какое у него доброе сердце, раз он, сам недавно переживший такое, посочувствовал моему горю!» — подумала она. С усилием открыв глаза, она заметила мертвенную бледность на лице мужа. После долгой-долгой паузы Росс спросил:

— Могу ли я узнать, в чем его вина, раз он заслужил такое наказание?

Повисла напряженная тишина, ибо эмиру вообще опасались задавать вопросы. Впрочем, через секунду он пожал плечами.

— Его документы вызывали сомнения, на самом ли деле он представляет британское правительство. Кроме того, он занимался шпионажем. Когда его взяли с поличным, он принял ислам и поклялся в верности мне, но через несколько дней от всего отрекся. — Глаза Насруллы были холодны, как сама смерть. — В соответствии с нашими законами, если человек принял ислам, то он должен либо стать мусульманином, либо умереть.