Лицо бербера было гладким и нежным, как у новорожденного младенца; изящно изогнутые брови цветом напоминали густой мед, а полные, чуть приоткрытые губы, казалось, взывали к поцелуям, что уж совсем не соответствовало облику мужчины. Картину дополняли длинные ресницы, высокие скулы совершенной лепки, легкий румянец, мягкие линии шеи и выбившиеся кое-где из-под кефеи длинные шелковистые локоны того же медового тона, что и брови. Все это вселило в Джамала неожиданное подозрение, что синие одежды берберского воина скрывали собой женское тело.

Как и у многих берберов, перебравшихся в Африку из более северных земель, светлая кожа, белокурые волосы и тонкие черты лица Зары выдавали в ней наследие германских предков. Не в силах поверить, что женщина столь редкой красоты могла отравиться в разбойный налет вместе с кучкой грубых дикарей, Джамал решил убедиться, что зрение не подвело его; он запустил руку под складки синей ткани, и его пальцы сразу же сомкнулись вокруг нежной выпуклости, которая могла быть только девичьей грудью. Его ладонь осторожно продолжила эту восхитительную разведку и нащупала маленький твердый сосок… Джамал вожделенно зажмурился, представляя себе, как сладостно было бы почувствовать вкус губ маленькой берберки.

Жарко… О, как же жарко!.. Зара пришла в себя от разгоравшегося в ее теле жадного огня, который не имел ничего общего с раскалывающейся от боли головой. Не прошло и двух секунд, как она поняла, что ее самым возмутительным образом ощупывают. Глаза девушки широко распахнулись, и она увидела склонившегося над ней демонически красивого мужчину в белых одеждах; в его темных, расширившихся от желания зрачках, казалось, плясали языки того же пламени, что жгло ее тело.

— Убери свои грязные руки, убийца! — прошипела она сквозь стиснутые зубы.

— А, красавица очнулась, — усмехнулся Джамал. Под гневным взглядом глаз девушки его рука соскользнула с ее груди и как ни в чем ни бывало поправила задравшуюся одежду. — Кто ты? С каких это пор Синие Люди берут с собой в набеги женщин? Им что, не хватает воинов?

Зара коснулась своей головы и застонала. Странно, но она действительно еще жива, иначе откуда эта боль? Девушка попыталась было встать, но сумела лишь немного приподняться на локтях. Ее взгляд упал на безжизненное тело возлюбленного, неестественно изогнувшееся на пропитанном кровью песке. Она снова потянулась к нему, но Джамал удержал ее.

— Он мертв.

— Я не верю тебе, ублюдок! Скотина! Верблюжье дерьмо! Саид слишком хорош, чтобы умереть так глупо, от руки какого-то никчемного раба!

Джамал нахмурился. Его мало трогало, что она думала о Хасдае, но ему, как ни странно, было небезразлично, кем являлся для нее этот Саид, которого она пыталась спасти, и почему даже мертвый он что-то значил для нее.

— Кто он? — недовольно спросил шейх.

— Мой жених. И ты убил его! — Она судорожно вцепилась в рукоять своей кривой сабли, что по-прежнему лежала рядом, но Джамал носком сапога придавил ее запястье к земле.

— Я многих убил на своем веку, но не его. К тому же он знал, что ему грозит в случае нападения на караван султана. Кто ты такая? Мужчины не берут с собой подруг, когда отправляются на войну. Женщинам не место рядом с солдатами.

— Арабским женщинам — возможно, но я берберка! — возмущенно фыркнула Зара. — Саид не смог бы помешать мне. Это под силу только кади, но отец слишком любит меня, чтобы возражать по пустякам!

Джамал с новым интересом взглянул на нее, потом улыбнулся, и улыбка его не предвещала ничего хорошего.

— Благодарение Аллаху, мне сегодня повезло. Выходит, я взял в плен дочь самого кади Юсуфа!

Зара слишком поздно поняла свою оплошность. Сказав Джамалу правду, она невольно поставила под удар не только себя, но и своего отца. Конечно же, узнав, что его дочь в плену, Юсуф поспешит ей на выручку, чем не преминут воспользоваться его враги. Отпираться было поздно: этот араб совсем не походил на дурака и не поверил бы ей, вздумай она солгать.

— Да, я принцесса Зара, дочь кади Юсуфа, гордо подтвердила девушка. — А ты кто такой?

Пораженный смелостью девушки, Джамал изумленно уставился на нее. Арабские женщины никогда не показывались на людях с открытым лицом, да и вообще ни за что бы не позволили себе говорить с мужчиной столь вызывающе. Но берберки не подчинялись правилам поведения, установленным суровыми арабами для своих жен, дочерей и наложниц. Обретя дар речи, он наконец ответил:

— Я шейх Джамал, слуга Аллаха и верный вассал султана. А ты, принцесса Зара, моя пленница. Он взял ее за плечи и рывком поставил на ноги. Молодой шейх был высок, но стройная берберка оказалась ростом ему до подбородка. В отличие от низеньких и склонных к полноте арабок — оба этих качества плюс покорность весьма высоко ценились мужчинами — она никак не соответствовала бы традиционным представления о красоте, если бы… если бы не ее лицо — одновременно нежное и строгое, удивительно выразительное и холодное. А какие глаза! Огромные, гневно сверкающие изумруды чистой воды! В том, что они умеют метать молнии, Джамал уже имел возможность убедиться, теперь он гадал, каковы они, когда в них светится любовь. Такими глазами берберская принцесса смотрела когда-то на Саида… Шейх ощутил нечто, подозрительно похожее на внезапный укол ревности, но тут же отогнал эту нелепую мысль.

Зара нетвердо держалась на ногах и с трудом сохраняла равновесие. Голова гудела так, что, казалось, вот-вот взорвется. Джамал сразу понял, что сама она не дойдет даже до лошади, и легко подхватил ее на руки.

Несмотря на страшную боль и головокружение, девушка отчаянно сопротивлялась.

— Нет! Ты не можешь оставить Саида на съедение диким зверям! Я не позволю!

Ее душили слезы. Стараясь сдержать их, Зара до крови кусала губы, но все было напрасно. Пережитые боль, горе и унижение настойчиво искали выхода и нашли его в потоке слез, хлынувших из ее прекрасных глаз. Самым ужасным для гордой девушки являлось то, что свидетелем ее минутной слабости стал этот высокомерный шейх, так странно смотревший на нее с той минуты, как узнал, кто она такая.

Красивый и отважный Саид всегда, сколько она себя помнила, был ей другом и защитником. Они давно бы уже поженились, но она все откладывала свадьбу, не желая расставаться со своей свободой став супругой Саида, она была бы вынуждена оставаться вместе с другими женщинами дома, и ее поездкам с отцом пришел бы конец.

Джамал ожидал от дерзкой принцессы чего угодно, только не слез. Но тут он вспомнил, что павший от руки Хасдая воин был ее женихом; его сердце смягчилось, и неожиданно для самого себя шейх сказал:

— Я прослежу, чтобы всех мертвых похоронили в общей могиле.

Заре хотелось оплакать Саида по обычаю своего народа, однако гордость не позволяла ей просить своего врага о милости. Но ничего, настанет день, когда ее соплеменники войдут в Мекнес победителями, и тогда она уж точно не забудет воздать по заслугам шейху Джамалу…

От мыслей о мести девушку отвлек Хасдай, явившийся с докладом о результатах погони. Поскольку других пленных видно не было, Зара догадалась, что всем, включая ее отца, удалось благополучно скрыться. Это подтвердили и слова Хасдая:

— Они сумели достичь гор раньше нас, господин. Юсуф сбежал.

— Не переживай, мой верный Хасдай, — улыбнулся Джамал, выразительно качнув на руках свою прелестную ношу. — День все же не прошел зря: караван султана цел, а дочь кади — моя пленница.

— Дочь Юсуфа! — ахнул чернокожий гигант и с любопытством взглянул на Зару. — Что ж, султан будет доволен… Мы возвращаемся, господин?

— Да, назад в Мекнес. Оставь достаточно людей, чтобы подобрать раненых и похоронить мертвых.

— Позволь и мне остаться с ними! — позабыв о гордости, взмолилась девушка. — Я хочу попрощаться с Саидом!

Однако Джамал уже истратил весь запас милостей. Когда Хасдай ускакал выполнять его распоряжение, он подсадил Зару на своего коня и сам вскочил в седло позади нее. Держа в одной руке уздечку, а другой прижимая к себе юную пленницу, шейх тронул недовольного двойной ношей Касыма в обратный путь.

Даже сквозь одежду он чувствовал тепло стройного тела берберской принцессы, прикосновение ее бедер и ягодиц к своим ногам; видел перед собой грациозный наклон точеной головки, плавный изгиб шеи, а порой, когда налетавший ветерок трепал край кефеи девушки, — очаровательное розовое ушко, казавшееся на солнце полупрозрачным, будто сделанным из изысканного матового стекла.

Рука шейха еще крепче обвила стан пленницы, и она возмущенно выпрямилась, стараясь по возможности отодвинуться от своего врага и всем своим видом выражая крайнее презрение к нему. Ее реакция позабавила Джамала, но и заставила задуматься. Удастся ли сломить ее гордыню, подчинить своей воле? Он отнюдь не был в этом уверен, однако попытаться стоило. Зара была слишком дерзка и независима для женщины. Ее следует научить послушанию, преподать хороший урок покорности, дать понять, кто хозяин, а кто раб, обязанный с радостью исполнять любой каприз своего господина… Впрочем, что об этом думать? Все равно насладиться юным, свежим телом берберской принцессы предстоит не ему, а султану. Не без зависти Джамал мысленно пожелал ему преуспеть в этом.

Внезапно тело Зары обмякло и стало оседать под его рукой. Шейх решил, что она потеряла сознание. Не всякий мужчина сумел бы оправиться после такого удара по голове, а девчонка слишком горда, чтобы жаловаться на боль, слишком упряма, чтобы сказать правду… А ведь она может быть ранена куда серьезнее, чем кажется!

Эта мысль не на шутку встревожила Джамала, он крепко прижал к себе безвольное тело принцессы и пришпорил Касыма.

* * *

Когда Зара очнулась, они все еще были в пути, а рука Джамала по-прежнему крепко обвивала ее талию. Его прикосновение жгло, как раскаленное железо; в душе клокотали ненависть и возмущение. Аллах свидетель, она, не раздумывая, убила бы этого дикаря за все то, что он сегодня сотворил!