— Ты когда-нибудь бываешь не озабоченным? — спрашивает она меня.

— Почему ты задаешь такой бредовый вопрос, Маленькая Танцовщица?

Она переворачивается ко мне лицом. Черт, она такая сексуальная. Не могу поверить, что она здесь. Что мы здесь вместе. Я мог умереть в тот же день, что и моя мама, что было бы ужасно, но этого не произошло. Наверно, мы сошлись из-за дурацкой игры. Или потому что оба больны на голову и нам нужно меняться, но пришли к чему-то важному, и только это считается. Я бы снова сыграл в эту игру, только чтобы лежать здесь. Знать, что действи-тельно даю маме повод гордиться мною.

— Ты прав. И о чем я думала? — Она смеется, и я — тоже. Интересно, почему я не де-лал этого чаще — до нее?

— Во сколько тебе на работу? — спрашиваю я.

— В четыре. Но сначала я ненадолго встречусь с Энди.

В последнее время они часто встречаются, отчего Энди, я уверен, просто в восторге. Она и раньше пыталась сблизиться с Шай, но моя танцовщица никогда ее не подпускала. Сейчас у нее это лучше получается.

Я наклоняюсь и почти целую ее, но знаю, что стоит мне начать, как я не остановлюсь. Когда я трогаю ее, то мне не хочется останавливаться. И большую часть времени я не оста-навливаюсь.

— Хочу навестить маму, прежде чем отправиться к твоим тете и дяде.

Шайен вздыхает.

— Тебе не обязательно еще работать. Они сказали, что подождут до лета. С твоей ра-ботой и колледжем.

На этот раз я ее действительно целую. Я делаю вид, что это для того, чтобы она за-молчала, но на самом деле мне просто нравится ее вкус. Теперь он такой знакомый. Мы зна-ем, как именно двигаться, и я запоминаю ее вкус. Я завожусь в два счета, но понимаю, что сейчас у нас на это нет времени.

— Они многое сделали для меня, Маленькая Танцовщица. Я хочу отплатить им тем же.

Они позаботились о моих счетах за больницу. Пока я лечился, оплатили, чтобы маму не хоронили и я мог с ней попрощаться. Ее дядя согласился быть моим адвокатом в моем судебном деле, но в итоге обвинения сняли, поскольку не смогли у меня больше найти трав-ки. Конечно, с некоторыми условиями, потому что хотят быть уверены, что я делаю то, что должен. Не торговать. Хорошо обращаться с Шай. Как вообще можно кому-то платить за это?

— Знаю… Я понимаю.

— Со мной все хорошо. Не беспокойся.

Я ушел из колледжа и поступил на неполный день в местный колледж. Я по-прежнему его посещаю, но делаю это, потому что хочу стать кем-то. А не потому что должен, но мне еще нужно оплачивать счета. Учеба никуда не девается. Я могу справиться и с тем, и с другим.

— Головные боли не беспокоят?

Я кряхчу и поднимаюсь с постели. Я знаю, что она беспокоится, но так каждый день.

— Нет, дорогая. Головных болей нет. Я по-прежнему знаю, как меня зовут, свой день рождения, и кто ты. Хочешь в следующий раз пойти со мной ко врачу, чтобы убедиться?

Она бросает на меня неодобрительный взгляд, говорящий мне, что я веду себя как придурок. Ничего нового. Так лучше, но просто я такой. Мне повезло, что она меня терпит… хотя ей не всегда легко это дается. Думаю, это одна из тех вещей, которая нас объединяет. Но я рад, что она перестала донимать меня по поводу Грегори. Ненавижу этого ублюдка и даже не хочу больше слышать его имени, если это возможно. Она не обрадовалась тому, что я решил не выдвигать обвинения, но это не в моем стиле. Я ненавижу его, но при этом знаю, что он не пытался меня убить. Я первый его толкнул. То же самое сообщил копам. В этом случае они не так много могли сделать.

А еще…. черт, я устал бороться. Устал быть быстрым спусковым крючком. Это мой са-мый важный урок. Мне нужно научиться думать прежде, чем действовать.

Отец Грега перевел его из колледжа здесь, и это тоже помогает. По крайней мере, я знаю, что он не ошивается вокруг Шай.

— Веду себя как настоящая сучка. Не могу поверить, что забочусь о тебе.

Она начинает дуться, но я забираюсь обратно в постель и сажусь на нее сверху.

— Я рад, что ты заботишься.

И это так. Мы не ждали, что так произойдет. Что мы влюбимся друг в друга, но это случилось, и я рад. И не планирую это разрушать.

Я снова атакую ее губы, и она с радостью мне поддается.

— Хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спрашивает она. — У меня есть время перед встречей с Энди.

Я киваю, зная, о чем именно она спрашивает, и чувствуя необходимость в ее присут-ствии.

Я встаю, минуя фотографию ее мамы на нашей прикроватной тумбочке. Раньше она лежала под ее матрасом. Здорово, что теперь она ее достала.

Я чищу зубы, пока она принимает душ. Убирая ее зубную щетку, я случайно опроки-дываю пузырек с ее лекарством от тревожных состояний. Довольно полный. Хорошо, что она принимает их в случае необходимости и что происходит это не очень часто.

Мы одеваемся, прежде чем отправиться на кладбище. На улице холодно, и, понимая, что это бессмысленно, я беспокоюсь о том, что в это время года мама тоже мерзнет.

Пальцы Шай переплетаются с моими. Я гляжу на них, по-прежнему удивляясь, как мы дошли до такого. До нее я не стал бы собой. Не нуждался бы в ком-то. Не заботился бы ни о ком.

Шайен перекладывает покрывало, свисающее у нее с руки, и стелет его на землю. Мы садимся, и я притягиваю ее к себе.

Находясь здесь с Шай, обычно я с ней не говорю. Но сегодня по какой-то причине я завожу разговор. Мы беседуем о маме, и я знаю, что если бы она была тут, то с удовольстви-ем просто сидела бы и слушала нас. Наверно, она и не предполагала, что я останусь с одной девушкой, буду с ней жить и признаваться ей в любви. А, может, и думала. Она всегда виде-ла во мне что-то такое, чего я не был готов увидеть.

— Когда поедешь к тете с дядей, можешь взять мою машину, если хочешь. — Шай ле-жит на покрывале, ее голова покоится у меня на коленях.

— Не-а. Адриан разрешает мне брать его. Не хочу, чтобы ты осталась без машины.

— Ах. Меня до сих пор шокирует, когда ты такой милый, — дразнит она.

На несколько минут мы оба затихаем. Я гляжу на мамино надгробие. Даты. Ее имя.

Оставившая после себя сына, Кольтона.

Палец Шайен скользит по слову на моем запястье:

«Мама».

— Знаешь… мне было так плохо, когда я отчаянно хотела, чтобы ты выжил.

Я опускаю к ней взгляд, размышляя, о чем она говорит. Ее брови нахмурены, и я раз-глаживаю их пальцем, заставляя ее засмеяться.

— Звучит не очень хорошо, Маленькая Танцовщица.

— Практически чувство вины… потому что мне так сильно хотелось, чтобы ты остался со мной. Но я знала, что если ты умрешь, то будешь с ней. Я вела себя эгоистично, желая, чтобы ты был со мной.

Ее голос звучит печально. Мне это не нравится. Печали у нас и так хватит до конца жизни. Отныне мы должны стремиться к радости.

— Иди сюда. — Я тяну ее вверх, и она устраивается у меня на коленях. Ее руки обни-мают меня за шею, она зарывается лицом так, что я ее не вижу.

— Я хочу быть с тобой. Я люблю маму и очень хочу, чтобы она была здесь… но ее нет. Ее не вернуть, и… — Я сжимаю ее. — Ты пробуждаешь во мне желание жить. К черту все. Не просто жить, но и наслаждаться жизнью. Любить ее. Я больше не притворяюсь. Больше не играю ни в какие игры.

— Игры были скорее моей прерогативой.

Я встряхиваю головой, потому что мы оба в них играли, только по-разному.

— Она бы не хотела забирать меня с собой. — Я целую ее в макушку. — Я там, где дол-жен быть и где она хотела бы. Где я хочу быть… С тобой.


КОНЕЦ