Нирай Доун - Шарада

— Тик-так, — говорю я.

— Это помогло? — Его слова выходят неуверенными.

Скованность в моих плечах испаряется. Я глубоко выдыхаю и внезапно осознаю, что с нами все будет в порядке. Что как бы ни было, эта… шарада, в которую мы играем, до сих пор не нарушена.

— Да… да, помогло. А тебе?

Он улыбается. Это не широкая улыбка, и мне не очень хорошо видно, появились ли ямочки.

— Ага.

Кольт залезает обратно в машину и уезжает.

Заходя внутрь, я посмеиваюсь. А входя в свою комнату, снова улыбаюсь. Не проходит и минуты, как у меня звонит телефон.

Один лишь взгляд на него стирает улыбку с моего лица. Я знаю, что не могу все время игнорировать ее.

— Привет, — говорю я тете Лили, когда отвечаю на звонок.

— Шайен! Я так за тебя волновалась. Не избегай меня больше так. Я знаю, что это тя-жело… но мы должны держаться вместе.

И я знаю, о чем она говорит. Она сестра моей матери. Я ее дочь. Мы все, что осталось от нее. Ненавижу себя за то, как я с ней обхожусь, но, похоже, не могу просто остановиться. Не могу ее впустить.

Моя ладонь крепче сжимает телефон.

— Не буду.

— Я беспокоюсь о тебе.

— Я в порядке.

Разве?

Тетя Лили вздыхает.

— Шайен, мы хотим устроить панихиду по ней.

— Что?!

Я меряю шагами комнату. У меня прихватывает сердце, а грудь сдавливает. Не сходи с ума, не сходи с ума, не сходи с ума.

И почему меня это удивляет? Я должна была этого ожидать. Это нормально, но…

— Она этого заслуживает. Я хочу с ней попрощаться.

Заслуживает ли она этого? Да, заслуживает, но потом она оставила меня. И оставляла до сих пор, и это было так нормально, что мы даже не рассматривали возможность ее воз-вращения. Что, если она ушла в тот лес и покончила с собой?

— Я…

— Для нас это будет полезно, Шайен. Мне хочется иметь место, куда можно прийти навестить ее. Все это время она была одна. — Голос Лили срывается. — Она была моей младшей сестренкой. — Боль в ее голосе впивается в меня.

Она же была моей мамой. Что со мной такое?

— Знаю. Прости. Давай устроим.

Слова вылетают, но я не собиралась их произносить. Если я попрощаюсь с ней, то это значит, что она действительно уйдет.

Черт, не могу поверить, что я это делаю.

Я сижу у общежития Шайен и жду, когда она спустится, чтобы мы вместе навестили мою маму. Мою маму, черт возьми. Адриан только один раз встречался с ней лично. Обыч-но я такого не делаю, но последние три дня мама изводит меня по этому поводу. Я не могу ее разочаровывать в чем-то таком несущественном.

Мы с Шайен уже играем в игру. Добавить к ней еще один уровень? Еще одна ложь, в которую мы оба можем играть и притворяться, — отличная идея. Я не глупый. И знаю, что идея эта плоха, но одно лишь касание ее уносит меня, и мне действительно нужен этот чер-тов умственный перерыв. Потеряться в ее тепле.

— Привет, — позади меня раздается ее голос.

Я встаю и разворачиваюсь. Черт, она такая сексуальная. У нее крепкие ноги, и теперь я знаю, что это из-за танцев. Конечно, на ней юбка, потому что, она может не осознавать этого, но в некотором смысле она действительно принцесса.

Меня под кожей обжигает жар, и мне хочется забыть обо всем, увести ее обратно в комнату и раздеть.

— Пошли обратно к тебе.

Я приближаюсь к ней, почти касаясь, но останавливаюсь. Вся эта ситуация, в которой мы находимся, так напрягает, потому что это ложь, и я не знаю, как себя вести рядом с ней.

К черту все. Я скольжу рукой под ее футболку и обнимаю за талию.

— Будет гораздо веселее остаться дома, — говорю я ей на ухо.

— Кольт. — Это звучит, как предупреждение, но она наклоняет голову в сторону, что-бы я мог лучше добраться до ее шеи. Я провожу языком у нее за ухом.

— Пошли.

Я притягиваю ее к себе и позволяю ей ощутить реакцию моего тела на нее.

— Твоя мама ждет нас.

Я провожу дорожку из поцелуев к ее губам.

— Нет… Я еще ей не сказал. Я думал, что позвоню ей по дороге.

Тут она напрягается, и я уверен, что сейчас она раздует из мухи слона, как обычно это делают девчонки.

— Не делай этого. Пошли, — я пытаюсь ее убедить.

— Ты собирался меня познакомить со своей мамой и даже не сказал ей об этом?

Со стоном я отстраняюсь.

— В этом нет ничего такого. Я собирался позвонить ей перед тем, как поехать.

— Нет. Ты и не планировал ехать. Ты можешь думать, что сделал это, но это не так.

— Я… — У меня нет ответа. И его не должно быть. — Ты ведешь себя как моя девушка.

Она отталкивает меня.

— А ты ведешь себя как придурок.

Шайен пытается уйти, но я хватаю ее за запястье. Она чертовски права, и я это знаю.

— Подожди. — И она останавливается. Она не поворачивается, а я не продолжаю го-ворить сразу. Наконец, я набираюсь мужества и говорю: — Это нелегко.

Шайен разворачивается, и я вижу это в ее глазах. Она понимает. Просто сумасшест-вие, как много обо мне знает эта девчонка. Я не стремлюсь это осознать и не хочу.

— Но это важно.

Я коротко киваю ей.

— Я позвоню ей из машины.

Мы садимся в ее машину, я достаю телефон и звоню маме. Она отвечает не сразу, но всегда берет трубку.

— Алло? — спрашивает она дребезжащим голосом.

— Привет. Я еду к тебе. Со мной… со мной Шайен. Я просто хотел убедиться, что ты дома, а не носишься по городу.

Я надеюсь на смех и слышу его.

— Я люблю тебя, — говорит она, и я не уверен, почему.

— Я тоже тебя люблю, мам. Ты в порядке? Если хочешь, чтобы я приехал один…

— Я так не думаю, — перебивает она меня. — Тебе этого не избежать, Кольтон. Мне не терпится с ней познакомиться.

Я не удивляюсь, когда она вешает трубку.

— Все хорошо, — говорю я Шайен, и она заводит машину.

Я рассказываю, как ей доехать до маминого дома, и всю дорогу у меня дергается нога. Мне не понравился ее голос. А когда он мне нравился? Я все правильно делаю или веду се-бя, как самый большой во всем мире чертов обманщик из-за того, что вру своей умирающей маме насчет Шайен?

Я смотрю на нее. Она тоже нервничает, и я осознаю, что прямо сейчас она, возможно, слишком злится на меня, чтобы думать об этом.

— Ты в порядке?

Она кивает. Я узнаю этот кивок, потому что сам так делаю, когда абсолютно не чувст-вую себя в порядке.

— Это много значит для меня. — Самый лучший способ, который я придумываю, что-бы сказать спасибо.

— Я знаю.

— Ты разговаривала со своей тетей?

Шайен смотрит на меня и одаривает той улыбкой, которой наверняка все время сби-вает парней с ног.

— Дело не во мне.

— А я бы предпочел именно это.

— И это я тоже знаю.

Мы подъезжаем к старому маминому жилому комплексу.

— Она плохо выглядит.

— Еще одна вещь, которую я знаю.

Я не могу сдержать улыбки.

— И ты говоришь, что это я придурок. — Я замолкаю на несколько секунд. — Ты же знаешь, что она считает тебя моей девушкой, да? Что она будет обо всем расспрашивать те-бя, потому что я никогда никого не приводил домой, а все, чего она хочет… — Я не могу до-говорить.

— Знаю.

Я чувствую себя болваном, потому что фактически все порчу, но Шайен наклоняется вперед и целует меня. Как и всегда я теряю от нее голову, закусывая ее губу и засасывая ртом ее язык. Боже, Я хочу эту девочку. Больше, чем когда-либо кого-то хотел.

Но слишком скоро она отстраняется от меня.

Мы вылезаем из машины, и я веду ее к квартире.

— Похоже, на этот раз я прошу тебя сыграть в игру, — говорю я ей прежде, чем от-крыть дверь.

Когда мы заходим, мама сидит в своем инвалидном кресле у окна. Она надела шапку, чего не делает часто, и я знаю, что это из-за Шай. Меня бесит, что ей приходится знако-миться с первой девушкой, которую я привел в дом, умирающей и без волос.

Меня бесит, что я чертов лгун, и все это даже не по-настоящему.

У меня болят все внутренности. Я стараюсь не дышать сквозь нос, когда мы входим внутрь.

— Привет, мам. Я обнаружил эту девушку снаружи. Ты ее знаешь? — Я указываю на Шайен, которая шлепает меня по руке.

Мама вскрикивает:

— Кольтон!

Мне хочется проклясть это имя. И как я мог быть таким дураком?

У меня чешутся руки, чтобы схватить Шайен. Не знаю, то ли потому что я все порчу, то ли потому что хочу играть эту роль. Но мама ждет не этого, поэтому я ничего не делаю.

— Мам, это Шайен. Шай, это моя мама, Бев.

— Приятно с вами познакомиться. — Шайен протягивает маме руку, и та ее пожимает.

— Мне тоже приятно с тобой познакомиться. — Потом она смотрит на меня. — Она потрясающая. И что она с тобой делает?

Мы все смеемся. Мамин смех и Шайен кажется более настоящим, чем мой собствен-ный. Я все время вижу ее в глазах Шайен — эту болезненную умирающую женщину, как будто это все, кем она была. Она не знает женщину, которая работала целыми днями на-пролет. Ту, которая пыталась обеспечить меня возможностью заниматься любым видом спорта, хотя мы не могли себе этого позволить, или после рабочих смен на кладбище не ло-жилась спать, чтобы быть всегда со мной.

Женщину, которая любила смеяться, всегда рассказывать шутки и характер которой все время делал ее хорошим оружием на твоей стороне.