Нирай Доун - Шарада

— Что смешного?

— Та, что справа, — скорее, говорю, чем отвечаю я.

Кольт ложится на кровать и тянет меня за собой. Я жду, что он примется за мою оде-жду, но вместо этого он снова меня целует.

— Одеяло, — между поцелуями бормочу я.

— Если тебе холодно, то я делаю что-то не так.

— Что, если вернется моя соседка?

— Слабачка, — дразнит он, но берет одеяло и натягивает его на нас. Я не знаю, зачем оно мне. Дело не в том, что мы раздеты, просто так я чувствую себя безопаснее — будто сей-час мы обнажены не так, как раньше.

Не уверена, что имею в виду одежду.

Кольт запускает ладонь в мои волосы и снова впивается в мои губы. Он исследует их медленно. От каждого прикосновения его языка меня накрывают небольшие волны удо-вольствия. Они как ластик стирают все мысли, о которых я не хочу думать.

Я удивлена, что он не заходит дальше. Это не должно быть какой-то прелюдией или чем-то еще, но он не торопится, и я благодарна ему за это. Хотя вряд ли когда-нибудь в этом признаюсь. И чем дольше он рядом, тем больше мне не приходится думать о чем-то еще.

Его ладонь снова и снова скользит по моей футболке, я дрожу. Все, о чем я могу ду-мать или на чем могу сосредоточиться, — это Кольт и то, что я чувствую, и мне так сильно это нужно. Все на моих условиях и при моем желании тогда, когда я сама этого хочу, и не важно, если я застану его с другой девушкой, или он уйдет, или что-то еще.

— Приподнимись.

Его губы спускаются вниз по моему телу, когда руки поднимают мою футболку вверх. Я подаюсь вперед, и Кольт продолжает тянуть, пока футболка не соскальзывает через голо-ву и не приземляется на пол.

Он губами покусывает мою грудь сквозь бюстгальтер, который расстегивает одной ру-кой. Внутри меня закипает удовольствие. У меня везде все болит, но это желанная боль.

— О, Боже, не могу поверить, что ты это делаешь лишь одной рукой. Меня это должно заставить убежать прямо сейчас.

Это отвлекает меня от того факта, что он впервые видит меня без футболки. Я хочу укрыться, но мне не приходится, потому что все под контролем, и я больше не схожу с ума.

— А ты хочешь сбежать, Шайен?

Я ожидаю услышать шутку или почувствовать его губы, но ничего не происходит. Те-перь он сверху на мне, и я смотрю на него.

У него такие голубые глаза, что небо не идет ни в какое сравнение с ними.

— Нет.

А потом появляется улыбка, и он опускает взгляд на мою грудь. Его палец касается одного из моих сосков и, как бы убого это ни звучало, я должна признаться, что ощущаю это единственное прикосновение везде.

— Чего ты хочешь?

Он наклоняется вперед, и его палец на моей груди заменяют губы. Он проводит язы-ком по самому кончику, и я выгибаюсь ему навстречу.

— Не знаю.

Ненавижу этот ответ. Я же должна знать. Должна сказать, но не могу. Я просто хочу чувствовать и отключиться от всего. Фотографии под матрасом, кошмаров, не дающих ус-нуть, и того, как я считала, что Грегори был важен, когда эта мелочь не должна была вообще иметь никакого значения в моей жизни.

И вдруг мне хочется разрыдаться. Но почему? Я качаю головой, закрываю глаза и сдерживаю слезы. Это не из-за Кольта. Боже, то, что он делает, так хорошо. Может, потому что это так хорошо, и я не знаю, должна ли чувствовать это прямо сейчас.

Когда его рот перестает двигаться, я моргаю, надеясь, что ни одна слезинка не скатит-ся.

— Это еще одна головная боль для тебя, и, возможно, я пожалею об этом позже, но ты так прекрасна, — говорит он.

Он даже не смотрит мне в глаза. Его взгляд решительно прикован к моей груди, и все это так нелепо и безумно, и именно то, что мне нужно, поэтому я не могу удержаться от сме-ха.

Наконец, он снова смотрит на меня, и его взгляд говорит, что ему известно, что не-сколько минут назад я себя сдерживала.

— Мне продолжать?

И когда я стала такой слабой? За всю свою жизнь меня никогда не баловали, а этому едва знакомому парню пришлось делать это снова и снова. А если бы кто-то сделал то же самое раньше? Приняла бы я?

— Если ты не продолжишь, то я очень рассержусь.

Кольт цокает языком.

— Но мы же этого не хотим.

А потом его губы снова оказываются на моих. От его прикосновений мои соски пока-лывает. Его ладонь скользит вниз. Под мои штаны и трусики. Я напрягаюсь, когда его палец входит внутрь — это приятное напряжение, потому что это так хорошо, что я не могу его вынести.

Я уже чувствую, что начинаю распадаться на части, когда двигаюсь с его рукой. Мое тело опаляет жар. Он был прав. Я точно не ледышка. Рука и губы Кольта продолжают свою борьбу за удовольствие, когда я сильно прикусываю губу. Меня пронзает взрыв удовольст-вия, когда он вводит еще один палец. Я не хочу кричать, но медленное шипение внутри ме-ня превращается в бомбу, готовую взорваться в любую секунду.

И когда это происходит, когда я раскрываюсь, взлетая выше, и меня накрывает еще большее удовольствие, чем я когда — либо испытывала, я начинаю снова опускаться на зем-лю. Когда Кольт снова скользит по моему телу, и я знаю, что он двигается так, чтобы можно было снять джинсы. Дверь резко открывается.

— Шайен! Ты никогда не догадаешься… ой. Ничего себе. Твою мать! — Энди даже не отворачивается.

— Энди! — кричу я.

Кольт находится сверху меня, и я закрыта, но все равно чувствую, как горят мои щеки.

— Черт, — бормочет Кольт, и я уже достаточно хорошо его читаю, чтобы понять, что это значит. На данный момент это все.

— Ты не против? — спрашиваю я, пытаясь все уладить. — Мы сейчас немного заняты.

На ее лице расплывается улыбка, и она подмигивает.

— Уже ухожу. — Дверь почти закрывается, когда ее голова снова высовывается. — Го-ряч. Я серьезно. Ты выглядишь гораздо лучше того парня.

А потом она уходит.

Кольт не двигается, и я — тоже. Наконец, он произносит:

— В следующий раз пойдем ко мне домой.

Я стараюсь, чтобы мой голос звучал так же непринужденно, как и его.

— Твоя вина. Ты бы мог мне позвонить.

Кольт уже слезает с меня и садится. Он тянется через кровать, берет мою футболку и протягивает ее мне. Внезапно мне становится плохо, потому что я получила удовольствие и некую разрядку, а он — нет.

— Как насчет…

Он усмехается.

— Рада, что веселю тебя.

— Очень мило, что ты беспокоишься о моем благополучии, но мне хорошо сейчас. Ты мне будешь должна.

Он подмигивает мне и встает, берет футболку и натягивает ее.

Как скажешь.

— Мне все равно стало немного скучно. Нужно делать домашнюю работу.

— Чепуха.

Но он улыбается, и я понимаю, что ему так же весело, как и мне. Если бы это был Гре-гори, то мы бы делали домашнюю работу вместе. Или он продолжил бы начатое, но с Коль-том все по-другому. Больше этого ничего не будет.

— Я позвоню тебе, ладно? — Он выглядит неуверенным. Облизывает губы и начинает склоняться надо мной, но останавливается.

Я почти говорю ему, что он может поцеловать меня, но не хочу, чтобы это выглядело так, будто я хочу его поцелуя, если в этот момент он хочет другого.

— Звучит неплохо.

Кинув на меня еще один взгляд, Кольт направляется к двери. Рука касается дверной ручки, но он не двигается. Я слышу, как он глубоко вздыхает прежде, чем развернуться.

— Скажи мне, что я не сволочь, раз делаю это.

Нет, он не сволочь, но круто, что его это беспокоит.

— Ты сволочь, но не из-за этого. Не беспокойся.

Я все правильно говорю, потому что он слегка кивает мне и улыбается.

— Сохрани это. Свою честность. — Кольт толкает дверь и выходит. — Увидимся позже, моя Маленькая Танцовщица.

И как Энди, он уходит.

Не могу удержаться от мысли, что это прозвище мне нравится гораздо больше, чем «принцесса».

Тем не менее, мои мысли возвращаются быстрым потоком. Переворачиваясь, я вы-таскиваю из-под матраса фотографию и накрываюсь одеялом с головой. Мое сознание тут же уплывает туда же, что и каждую ночь. В мысли о том, знала ли она, что произойдет, ко-гда оставила меня. Хотела ли она оставить меня, и какими были ее последние минуты жиз-ни.

На уроке я отключаюсь даже больше обычного. Я прихожу, потому что это важно для мамы, и делаю все необходимое дерьмо, вот и все. К счастью, такие вещи для меня не труд-ность. Мои оценки лучшие? Нет, но они нужны мне, чтобы получать стипендию и финансо-вую помощь и удержаться в этом месте.

И это работает. Преподаватели делают свою работу. Мама считает, что у меня вдруг появится эта невероятная жизнь, которой у нее никогда не было, потому что я уже на пути к получению листа бумаги, который не может гарантировать мне работу по окончании учебы. Это делает ее счастливой, а мне дарит ощущение, что я не самый дерьмовый сын в мире, так что все работает.

Но сегодня здесь я присутствую даже меньше, чем обычно. Боже, в тот день с Шайен было так хорошо. Легкие стоны, доносящиеся из ее горла. Ее вытянувшееся рядом со мной тело. Я до сих пор пытаюсь разобраться, почему нажал на тормоза. Да, пришла ее соседка по комнате, но она же ушла, и меня ничто не останавливало остаться и закончить то, что мы начали.

То, что мое тело жаждет закончить прямо сейчас, но при этом я чувствую себя ослом. Когда я нахожусь с девушкой, то делаю это, чтобы мне не приходилось ничего чувствовать. Но я чувствовал, и мне это не нравится. Все эти нежелательные эмоции заставляют меня убегать.