Нирай Доун - Шарада

Я не вижу. Я потерялась в тумане.

— Шай? Что за черт? Что с тобой происходит? Я просто хочу поговорить.

Грегори.

Я не могу сдерживать панику. Она захлестывает меня, изменяя как хамелеон.

— Уходи.

— Кольт! — я слышу, как кто-то орет.

— Я пытаюсь. У тебя моя чертова рубашка! — кричит Грегори. Раздается хрип, и по-том он замолкает. Я поднимаюсь на ноги, все еще чувствуя у себя в груди камень.

— Пойдем со мной. Я помогу тебе найти твою маму.

Громкая музыка. Она по-прежнему такая громкая.

Кулаки Кольта разрезают воздух и бьют Грегори по лицу.

— Что за черт?! Я ничего ей не сделал!

И это так. Не совсем. Но я не могу этого принять. Двор окружает меня, запирая внут-ри себя. Удерживая меня в ловушке. Сверху давя на меня своей тяжестью.

Я не могу остановиться. Я разворачиваюсь и бегу.

Я гляжу, как бывший парень Шайен падает на землю и хватается за челюсть.

— Мне плевать, что ты думаешь. Ты приближаешься к ней тогда, когда ей этого не хо-чется, так что сделай что-нибудь. Держись от нее подальше, черт возьми.

У меня болят руки. Я тяжело дышу, но хочу, чтобы он что-нибудь сделал, иначе я могу снова ударить его.

— Ты же знаешь, что, на самом деле, она тебя не хочет, да? Она просто пытается за-ставить меня ревновать.

Черт меня побери, если он не прав, но это не имеет значения.

— Думай, что хочешь, красавчик. Я лишь знаю то, что, если она еще раз мне скажет, что ты до нее дотронулся, когда она этого не хотела, то в следующий раз я уже не останов-люсь.

Грег отряхивается, бросает на меня еще один злобный взгляд и уходит.

Рядом со мной появляется Адриан, поэтому я поворачиваюсь к нему. Я осматриваюсь. Во дворе всего несколько человек. Я знаю, что она с ума сойдет, если окажется, что этот ин-цидент видело слишком много человек.

— Выручай, чувак. — Адриан был на улице с какой-то цыпочкой и пришел за мной. — Где она?

Он качает головой.

— Вон там. Думаю, она зашла за тот сарай.

— Попытаюсь спасти ситуацию, встретимся у машины.

Я бегу к сараю. С каждым шагом я удивляюсь, какого черта я делаю. Эта девчонка — не моя проблема. Я поиграл в ее маленькую игру, а теперь она закончилась. И все равно я пробираюсь к задней части небольшого здания, а когда вижу ее съежившуюся на земле, то не отворачиваюсь.

— Эй… это я. — Черт. Возможно, она не сможет вот так в темноте узнать мой голос. — Кольт.

Я не хочу, чтобы она сошла с ума. С этой девочкой произошло что-то серьезное. Я не знаю, кто она, но не та, о ком я думал.

— Уходи.

Я ухмыляюсь. Что бы с ней ни произошло, но у нее все равно не возникает проблем, чтобы на меня злиться.

— Этого не будет.

Я наклоняюсь. Я не знаю, правильно это или нет, но дотрагиваюсь до ее плеча. От нее у меня начинает трястись рука. Она дрожит, как ненормальная.

— Пошли. Давай уведем тебя отсюда.

Еще одна волна дрожи сотрясает все ее тело. Она вибрацией отдается во мне. Она мо-жет вообще идти?

— Я собираюсь тебя поднять, ладно? Так что не думай надрать мне задницу. — Я на-деюсь на смех, которого не слышу. А также она не посылает меня к черту, поэтому я пони-маю, что в безопасности.

Я подхватываю ее снизу. Ее дрожащие руки обнимают меня. Она зарывается лицом в мою шею.

— Может, тебе нужно поцеловать меня. Так что, если нас кто-то увидит, то подумает, будто ты так сильно хочешь меня, что мне пришлось тебя нести на руках, чтобы поскорее остаться с тобой наедине.

В этот момент я ощущаю на горле что-то влажное. Это не от ее губ, с которых срыва-ется небольшой всхлип, и теперь она дрожит уже совсем по-другому. Она плачет, и я поче-му-то знаю, что для нее это очень серьезно.

— Я тебя понял. Все хорошо. Давай уходить отсюда.

Я тайком выношу ее через задние ворота, поэтому мы ни с кем не сталкиваемся. Ад-риан уже в машине, на улице. Я умудряюсь открыть дверцу и влезть внутрь, не выпуская ее из рук. У меня нет времени размышлять, что я делаю и почему чувствую себя при этом хо-рошо. Я, может, доставляю неприятности всем остальным в своей жизни, но, возможно, сейчас я могу помочь все наладить.

Адриан отъезжает. Наклоняясь вперед, я целую ее в макушку. Я чувствую, как она дрожит от плача, но ни одного звука не доносится. Она так сильно закрыта, что я уважаю ее за то, что она защищает себя, и в то же время хочу освободить ее.

— Все в порядке. У нас все будет хорошо.

— Домой? — с водительского места спрашивает Адриан.

— Да.

Он не спрашивает, что происходит, а я и не проявляю инициативу, в основном, пото-му что я не имею понятия, черт возьми. Лишь просто позволяю ему вести машину, пока она плачет, и целую ее голову, будто это самая естественная вещь.

К тому времени, как мы добираемся до дома, она уже спокойна. Я уверен, что она за-снула.

Адриан открывает дверцу машины, а потом запускает в дом. Дойдя до своей комнаты, я кладу ее на свою кровать, снимаю с нее обувь и натягиваю белые простыни и одеяло, кото-рым она так удивилась, когда была здесь в последний раз. Как я и думал, она спит. Когда я двигаюсь с места и поворачиваюсь, чтобы уйти, она шепчет:

— Не уходи.

Эти слова кружатся во мне, разбивая мои внутренности на части.

— Меня не должно быть здесь рядом с тобой.

Очевидно, она поняла, что происходит, а мне нечего ей дать. Черт, мне никому не хо-чется ничего отдавать.

— Пожалуйста… я…

Она не отрывает глаз, но прижимается щекой к подушке. По лицу бегут полосы от туши — единственный признак того, что она плакала. Ей было очень трудно. И так же труд-но просить меня остаться.

— Черт.

Я закрываю дверь в спальню и скидываю ботинки прежде, чем залезть к ней в кро-вать. Я прижимаю ее к своей груди и обхватываю одной рукой. Я и раньше так обнимал де-вушек. Я не святоша, и в моей постели побывало много женщин, но это первый раз, когда девушка не раздета. Первый раз, когда я не выполняю свой долг после занятия сексом.

— Поспи, — шепчу я. Мой голос дрожит почти так же, как тогда тряслись у нее руки.

— Завтра… не напоминай мне о том, что я говорила это. Мне не захочется об этом го-ворить, но сегодня… охраняй меня.

Ее слова выбили из меня весь дух, будто кто-то ударил в грудь.

— Со мной ты в безопасности.

Что было, наверно, самой большой чертовой ложью, которую я когда-либо говорил.

В течение часа она не шевелилась, кроме вздымающейся и опускающейся груди, ко-торую сжимала футболка. Пытаясь двигаться медленно, чтобы не разбудить ее, я вытаски-ваю из-под нее руку и вылезаю из кровати.

И стою.

Шайен не двигается, поэтому я понимаю, что в безопасности, и выскальзываю из комнаты. Мне нужно в туалет, и во рту все чертовски пересохло. Сделав свое дело, я иду на кухню. За столом с поднятыми ногами сидит Адриан, в руке он держит трубку.

— Хочешь? — спрашивает он.

— Не-а.

Травка не совсем для меня. Это лишь средство для достижения цели, и все. Вместо то-го, чтобы вернуться к себе в комнату, я плюхаюсь на один из разношерстных стульев у нас на кухне. Не знаю, почему. Мне не особо хочется разговаривать, и я знаю, что Адриан сейчас раскроет свою большой рот, но и к Шайен возвращаться тоже не тянет.

— Это было чертовски сильно. — Адриан скрещивает руки.

— Точно.

— Что с ней такое?

Я молчу, пытаясь придумать, что ответить. Она только что узнала, что ее мать умерла, и это, должно быть, съедает ее заживо, но есть что-то еще. Помимо Грегори и всей этой ерунды. Только я не знаю, что.

— Не знаю. — Я пожимаю плечами.

— Ты с ней спишь?

— Отвали.

Будто это его касается.

— Так я и думал.

Адриан поднимается на ноги.

— Что это значит?

Он вздыхает и снова садится.

— Не знаю. С ней ты другой. Могу сказать, что у тебя к ней чувства, но не такие, как с Дееной или другими девчонками. Ты не замешкался бы при ответе на этот вопрос относи-тельно кого-то другого. Что очень круто. Я удивлен.

Я качаю головой. Адриан всегда такой. Он курит много травы и тусуется на вечерин-ках больше из всех, кого я знаю, но никогда не боится говорить правду. Когда доходит до этих вопросов, у него появляется своего рода шестое чувство, поэтому я совсем не удивлен его словами.

— Я ее не особо-то знаю, чувак, чтобы испытывать чувства.

— Но это не меняет дела.

Верно. Ее только слепой не захочет. Она потрясающая со своими блестящими темно-каштановыми волосами и кожей цвета жидкой карамели. У нее пухленькие губки, и она знает, как этим пользоваться. Да, я был бы ненормальным, если бы не хотел ее, но…

— У нее все сейчас идет кувырком. Ты видел, как она взбесилась, и я абсолютно точно не могу дать ей большего, чем просто хорошо провести время. Она не такая девушка.

Адриан смеется.

— А ты спрашивал?

— Ты же знаешь, что не спрашивал.

— Тогда ты не можешь знать. И да, у нее все идет кувырком, и у твоей задницы — то-же, несмотря на то, что ты никогда не говоришь об этом. Может, вам нужно вдвоем найти хороший способ, чтобы на какое-то время забыть обо всем?

Он встает, и я не собираюсь ничего говорить, чтобы на этот раз удержать его. Он не знает, о чем, черт возьми, говорит. С ней сейчас может происходить много дерьма, но она по-прежнему остается принцессой, а я, определенно, не принц. И не хочу им быть.