– Молодец! Не подвел. Все было на высоте! Посидели хорошо и Николаю Егоровичу, похоже, понравилось. Это нам пригодится!

– Моя заслуга невелика, – скромно говорит Иван, подавая руководителю плащ. – Я лишь стараюсь делать все так, как вы мне советуете.

– Это неплохо, что ты себя не переоцениваешь, – одобрительно заметил первый секретарь, – но результаты у тебя отличные. И женушку оторвал себе на славу и поработал как надо – выводы комиссии самые благоприятные! Так что – сверли на пиджаке дырочку для нового ордена.

Николай Егорович попрощался с молодой хозяйкой. Изрядно навеселе он плотоядно оглядел ее чарующую стать, пожал руки, не скупясь на комплименты.

– Много слышал о вас хорошего, но действительность еще лучше! Мне и говорить и танцевать с вами было приятно. А уж как вкусно накормили – слов нет! Вы не смотрите, Верочка, что я такой тощий, – добродушно подшутил он над собой. – Люблю хорошо поесть! Только вот – не в коня корм...

– Спасибо на добром слове! Но моего тут мало – больше из ресторана, – не приняла незаслуженной похвалы Вера. – Не было времени, а то угостила бы вас по-настоящему вкусными вещами.

– Не скромничайте, Верочка! Таких хрустящих огурчиков я в жизни не ел! И соленые рыжики – высший класс! Обязательно запишите рецепт и передайте с мужем. Моя жена тоже неплохая хозяйка. Пусть осваивает передовой опыт! – весело засмеялся высокий гость и, посерьезнев, добавил: – Вы оба мне очень понравились! Иван Кузьмич умен и энергии у него невпроворот. Если у вас в семье будет порядок, далеко пойдет! Мне кажется, что в вас он нашел именно то, что надо! Был бы я моложе...

Николай Егорович ласково пожал ее руки, в холодных «рыбьих» глазах зажглись хищные огоньки... Немного напуганная, Вера постаралась перевести разговор в спокойное русло.

– Я обязательно передам с Ваней рецепты засолки и кое-что еще... раз вы такой любитель вкусной еды, – мило улыбнулась она высокому гостю, осторожно высвобождая руки. – Например, как готовить пирог с рыбой, – он у меня хорошо получается. Большое спасибо вам, Николай Егорович, за оказанную нам честь и доброе отношение к мужу!

– Ну что, Илья Федотович, пожалеем хозяев и отправимся восвояси? – вновь обретя сановный вид, повернулся высокий гость к руководителю района. – Мы неплохо провели время. Недаром еще древние мудрецы сказали: веселие Руси – есть питие. После трудов полезно немного расслабиться!

С одобрительными возгласами районные руководители окружили Николая Егоровича, и он, сопровождаемый свитой, покинул свадьбу. Проводив высоких гостей, Иван задержал Веру в прихожей.

– Ну твоя сестричка и дает! – недовольно выговорил он. – Вечно ляпнет непотребное! Чуть не осрамила нас перед начальством. Вот уж верно в народе говорят: простота – хуже воровства!

– Не сердись на нее, Ванечка! – мягко возразила Вера. – Такой уж Варька прямой и честный человек. Разве она не права? Это даже сам Николай Егорович признал!

– Просто он очень мудрый – как все большие люди. Глубоко видит. Иначе не взлетел бы так высоко! – стоял на своем Иван. – На этот раз обошлось, но ты, Веруся, предупреди эту шалопутку: пусть прежде думает, чем говорит!

Но долго сердиться в такой день он не мог. Горячо обнял молодую жену и, испытывая понятное томление, тихо прошептал:

– Скорее бы все разошлись и оставили нас вдвоем! Однако переложить свои обязанности было не на кого, и новобрачные неохотно вернулись к гостям. Свадебное гулянье продолжилось.


С особой теплотой вспомнила Вера Петровна солнечный морозный день в райцентре, когда незадолго до родов к ней снова приехали тетя Дуся и Варька. Улицы были расчищены, но по сторонам проезжей части высились сугробы; скрипел под ногами искрящийся снег. Она была в короткой беличьей шубке, на Евдокии Митрофановне, нагольный полушубок. Крепко держа под руку тетю, поднялась к себе на второй этаж и открыла квартиру, гордо выпятив большой живот, пригласила:

– Проходи сюда, Дусечка! Полюбуйся на румынский спальный гарнитур.

Такой в, магазине не купишь. С обкомовского склада Ване выписали, за успехи в работе поощрили. Такой уж он у меня – всего себя отдает делу! А где Варька? И почему вас привезли в райком, а не домой?

– Так Ваня распорядился – чтоб лишних разговоров не было. Новый инструктор в совхоз приезжал, его Ваня и попросил нас прихватить, – объяснила тетя Дуся, восхищаясь новой спальней и все время поглядывая на ее живот. – Варька сразу в кино умотала – там новый фильм показывают. Скоро примчится.

Поняв по красноречивым взглядам Евдокии Митрофановны, что ее интересует больше всего, Вера поспешила успокоить тетю.

– Ты во всем, Дусечка, оказалась права, – благодарно улыбнулась, гладя по ее натруженной шершавой руке. – Ваня, похоже, ничего не подозревает. Да и что значат день-два разницы? Хотя, – на ее лицо набежала тучка, – может, о чем-то и думает... Но никогда ничего не скажет. Не тот характер!

Очень довольная, Евдокия Митрофановна, с любовью глядя на племянницу, удовлетворенно переспросила:

– Так, значит, Веруся, у вас с Ваней все рядком-ладком? Не ссоритесь?

– Да что ты, Дусечка! И в помине этого нет! – радостно подтвердила Вера. – Мы с Ванечкой живем душа в душу. Понимаем друг друга с полуслова! Ты знаешь, что он мне вчера сказал? – горделиво вскинула глаза. – Мол, даже не предполагал, что так хороша семейная жизнь!

– Я знала, Веруся, что все уладится, – растрогалась тетя Дуся, утирая глаза платочком. – У тебя же золотое сердечко! К тому же работящая, хозяйственная. Тебя ли не ценить? Но ты и дальше старайся ему угодить. Он того стоит!

– Само собой, Дусечка! Как же не понять? – согласилась Вера. – Ему нужно хорошо питаться и ни о чем не заботиться, кроме работы. Вот я и создаю дома самые лучшие условия. Ваня доволен! Хотя теперь ему придется испытать временные неудобства, – с грустной улыбкой добавляет она, поглаживая живот. – Это уж точно выведет меня из строя. Надеюсь не на долго.

– Конечно. Веруся! Не сомневайся! Обычное бабское дело, – подбодрила ее тетя Дуся. – А как ведет себя Ваня? Хочет ребенка?

– Как тебе это лучше объяснить? – сказала Вера, немного подумав. – Ваня больше заботится обо мне. Ждет не дождется, когда разрешусь! И все же сердце подсказывает, что он будет любить ребенка, как меня. Я уверена в этом!

– Дай-то вам Бог! – вздохнула Евдокия Митрофановна. – Но нужно, Веруся, завести еще хотя бы одного. А как назовете, когда родится? Уже решили?

– Конечно же, Дусечка! Если мальчик, будет Иваном Ивановичем, а родится девочка, назовем Светланой – чтоб светлой была ее судьба!

Заметив, что тетя сильно утомлена нелегкой дорогой, Вера помогла ей подняться, отвела в ванную, а сама пошла в гостиную – расставить и застелить диван.


Не забыть ей и последовавшие за этим тяжелые дни, когда судьба, казалось, вновь висела на волоске. Как же потрясла ее тогда встреча с земляком Лешкой Савельевым! Она выходила из аптеки и буквально столкнулась с ним нос к носу.

– Здравствуй, Леша! Рада тебя видеть, – приветливо улыбнулась она ему, хотя их встреча сразу напомнила о Степане. – Наверно, директора привез? Как там наши поживают?

– А, Верочка! Наше вам почтение! Легка на помине! – хитро прищурил и без того узкие глаза Савельев. – Мы с Иваном обедали в райкоме и только о тебе разговаривали. До чего же ты симпатяга! Даже с пузом.

– Кончай, Лешка, загибать! Сама знаю, что подурнела, – возразила Вера, но его слова были приятны. – Наверно, дочка будет. Когда девочек носят, они отбирают у матери красоту. Ну и чего это вы с Ваней обо мне судачили?

– Да он все допытывался у меня, спала ты или нет со Степой Розановым, – с заговорщицкой ухмылкой напрямую ошарашил ее Лешка.

– И что... ты... ему ответил? – с трепещущим сердцем, запинаясь, произнесла Вера, не обращая внимания на его хамоватый тон. – Надеюсь... не наплел... чего знать не можешь?

– Само собой. Не такой уж я дурак, – все так же нагловато глядя ей в глаза, подтвердил Савельев. – Хотя знаю не так уж мало... Степа был сам не свой, как узнал, что ты его с Иваном обманываешь.

– Узнал, говоришь? Уж не от тебя ли? – с горьким укором посмотрела на него Вера. – Хотя ты, Лешка, не подлый. Да и зачем тебе было этим заниматься?

– Вот это ты правильно сказала – в самую точку! Поищи среди тех, кому надо было, – одобрительно ухмыльнулся Савельев и, немного поколебавшись, махнул рукой. – Эх! Не хотелось мне лезть в это дело, но открою тебе правду: Деяшкина, стерва, прибегала к нам специально сообщить Степе о твоем прощальном свидании с Иваном.

Вера считала, что пережила уже свое горе, но вновь почувствовала острую сердечную боль, и на ее глаза непроизвольно навернулись слезы.

– Теперь все ясно. Спасибо тебе, Леша, – произнесла скорбным голосом. – Конечно, только Лидка могла такое сотворить. И как же я раньше не раскусила эту гадину? Ну да Бог ее за это накажет!

– На Бога надежда плохая. Он слишком высоко и плохо оттуда видит, – пошутил Савельев, не замечая ее страдания. – Иначе разве допустил, чтоб Лидка добилась своего? Она же вроде захомутала-таки Степу. Значит, ты не слыхала? Жаль хорошего человека!

– Ты первый из наших, кого я вижу за последние недели. У тебя есть еще сногсшибательные новости? – вяло поинтересовалась Вера, предчувствуя новые огорчения. – Опять про Лидку?

– Про нее, хитрую стерву, – хмуро подтвердил Лешка. – Не знаю, как ей удалось охмурить Степу, но в канун Нового года он приезжал и забрал Лидку в Москву. Слух прошел – беременная она. Может, и от него, – добавил он с презрением и обиженно пожаловался: – А ко мне даже не зашел, не то я бы открыл ему глаза на эту проходимку!

Вера была потрясена и едва устояла на ногах, вновь ощутив безутешное горе. Но все же сумела взять себя в руки; с вымученной улыбкой сказала:

– Спасибо, Леша, что открыл мне, хоть поздно, как было дело. Ну я пойду домой. Плохо себя чувствую. Передай привет всем нашим!