Марина Дмитриева - Шантаж

Взял мои ладони в свои лапищи и начал целовать, каждый пальчик, каждый ноготок. Сердце дрогнуло, оттаяло, снова поверило… Ведь только по-настоящему любящий мужчина способен так внимательно отнестись к тому, что важно для другого человека.

— Ну как? — спросил Валера, заглядывая в мои глаза. — Мир, дружба, жвачка?!

— Нет, ты обещал любить меня качественно и разнообразно… а еще хотел вместе со мной состариться.

Валера засмеялся.

— Ну, это я всегда готов… хоть сейчас готов.

— Стариться? — шутила я.

— Нет, пока любить качественно и разнообразно, — теперь Валера целовал мои губы, — стариться потом.

Сердце сжалось в груди. Как же я могла забыть?! Есть еще одна серьезная проблема… Интересно, как Валера воспримет новость о ребенке?! А если это Сережин ребенок, вправе ли я повесить на Довженко двух неродных ему детей? Бьющиеся током руки снова пробрались под мой свитер… жадно заскользили по телу.

Уперлась руками в мужские богатырские плечи.

— Н-нет, подожди…

— Чего ждать, милая?!

И снова чувственно с наслаждением приложился губами к моей шее.

— Валера, я еще не все важное сказала.

— Говори, — милостиво разрешил Довженко, а целовать шею, по-звериному глубоко вдыхая мой запах и жадно жамкая тело, не перестал.

— Л-лечение оказалось эффективным.

Валера замер каменным истуканом… И куклы будто разом ахнули от такой новости. На несколько секунд в комнате застыла тягучая, давящая на уши тишина.

— Так… — протянул на выдохе Валера. — И кто счастливый отец?!

— Н-не знаю, — плакала и одновременно смеялась я. — Не знаю, как со мной такое могло произойти, но есть сразу две кандидатуры, одна из которых — ты.

— Ира, ты ведь принимала таблетки? — пытливо выспрашивал Валера, а лицо такое убийственно серьезное, холодное.

Даже находясь в его объятьях, почувствовала себя зябко. Невольно сильнее вцепилась пальцами в мужские плечи. Хотелось хныкать, кричать: «Не отпускай меня, пожалуйста!»

— Нда… принимала… Правда, пару раз, там, на отдыхе, пропустила. Из-за всех этих игр, давления, я находилась в постоянном психологическом напряжении. Ты меня с ума свел своей страстью.

— А это не вредно для ребенка?

— Что?! Сумасшествие матери?! Конечно, данный факт нельзя назвать благоприятным, — не знаю зачем, шутила я.

Валера, конечно, не оценил юмора.

— Напряжение и прием таблеток… — с абсолютно каменным лицом уточнил он.

— Я была у гинеколога, она меня заверила, что прием оральных контрацептивов не должен негативно сказаться на развитии малыша… Но, конечно, чуть позже надо будет сдать различные анализы.

Довженко все также был убийственно серьезным, смотрел своим фирменным, вызывающим оторопь взглядом куда-то сквозь меня. Кажется, он более чем обескуражен новостью. По коже бежал холодок. Я тоже обескуражена, напугана, но точно знаю, в обиду свою нежданную радость никому не дам, в том числе возможному отцу.

Валера вдруг начал смеяться, нервно, будто не в себе… Снова резко обхватил ладонями мои щеки, даже ойкнула от неожиданности. Серые глаза настойчиво всматривались мне в лицо, гипнотизировали, затягивали в свинцовую пропасть.

— Ира, послушай, я не позволю тебе сделать аборт! В любом случае, это будет наш ребенок, наш с тобой ребенок! Слышишь меня?!

Кивнула головой, будто китайский болванчик. По щекам с удвоенной силой побежали слезы. Слава богу, он отреагировал правильно, как настоящий любящий мужчина.

— Но разве мы вправе скрывать ребенка от Сергея?! Все так запуталось…

— Ира, — Валера настойчиво удерживал мой взгляд, — есть большая вероятность, что ребенок от меня. Я ведь думал, ты на таблетках, и не предохранялся… Сознательно не предохранялся, черт возьми! Мне нравилось брать тебя без защиты. Создавалась иллюзия, что ты действительно моя, и я имею право, как захочу, тебя трахать…

Жалобно всхлипнула.

— Но Сережа тоже приезжал в санаторий, и я с ним занималась любо… точнее, исполняла супружеский долг.

Невольно передернуло, сейчас даже вспоминать об этом акте было противно.

— Ир, я почему-то уверен — это мой ребенок, точнее, наш с тобой малыш или малышка. Вселенная решила возблагодарить меня за боль, которую пришлось пережить. Хотя такая скотина, наверное, не совсем достойна этого, но вселенной видней…

— А если это не твой ребенок, что тогда?! — допытывалась я.

— Мы ничего не будем от него скрывать, просто у него будут два папы, биологический и муж мамы. И если Сергей захочет общаться со своими детьми, пожалуйста, я не буду препятствовать. В жизни бывают разные ситуации, милая, наша, наверняка, не самая сложная и запутанная. Ты не переживай, я смогу полюбить ребенка, даже если по крови он будет мне неродной. Я уже люблю все, связанное с тобой. За твоих куколок кому угодно пасть порву!

— Но я ведь дочка генерала Кольцова…

И снова смех… горький, радостный, непонятный, будто контуженный.

— Вселенная дала нам шанс исправить свои ошибки, в том числе посмертно и генералу Кольцову.

Горячие губы сначала ласково, потом настойчиво накрыли мой рот… А слезы радости, благодарности все катились и катились по моим щекам. Сейчас нареву для своих кукол озеро. Спасибо, вселенная, что снова свела меня с Валерой!.. Дала понять, в чем различия между настоящей любовью и бездарной игрой на публику в идеальные чувства. Мужские поцелуи углубились, стали более жадными и откровенными. Испытанный стресс требовал выхода, возродившимся надеждам необходимы были доказательства. Губы горели, тела жадно вдавливались друг в друга. Валера подхватил меня на руки… легко, непринужденно, будто пушинку. Боже, какой он красивый! Настоящий мужчина, за которым хоть на край света босая да раздетая побежишь! Сильный… каменная стена, и совсем не шакал, а настоящий волк — предводитель нашей маленькой стаи.

— Ириш, давай не будем смущать кукол…

И понес меня к выходу из гостиной… А я, видимо, галлюцинациями страдаю, но вдруг показалось, что мои красавицы снова ахнули, даже ручками своими крошечными всплеснули и прошептали в умилении: «Наконец-то у нашей хозяйки появился настоящий принц!»

Он сидел в засаде неизвестно сколько времени. Довженко перевез кукол еще вчера, в одном из окон он видел парнишку, значит, они там все вместе засели… и счастливые, даже носа на улицу не кажут! Хотелось побыстрее выполнить заказ, выплатить долг Игнатюку и, наконец, стать свободным. Грим под старика очень мешал… было жарко, неприятно и потливо, но, если он невзначай попадет в объективы камер, должен издалека походить на пока томящегося в подвале горюющего отца. Старика будет жалко убивать, он и так натерпелся в жизни. А вот мужика и его бабу совершенно не жалко. Мужик — бывший мент, все менты, как известно, сволочи, а баба — шлюха, мужу своему изменила. Но, если судить по фотке, красивая шлюха, высший класс, он бы к такой даже подойти побоялся.

Дверь из подъезда открылась. Ну, наконец-то, они! Сначала появился черноволосый с проседью мужик, потом баба. Взялись за ручки, словно влюбленные, почему-то даже завидно стало, его такие красавицы никогда не любили. Его вообще мало кто любил. Весь собрался, щелкнул предохранителем пистолета, дождался, когда мужчина и женщина выйдут из зоны видения камеры подъезда, шагнул вперед, достал оружие из кармана куртки и нажал на спусковой крючок.

— Мама-а-а!!! — раздался вместе с выстрелом откуда-то сверху мальчишеский крик. Будто само небо кричало.

Еще один выстрел — и затем истошный женский визг.

***

Голова после вчерашних мятежных возлияний безбожно болела, гудела… Звонок мобильного телефона ворвался в уши скрежетом ржавых металлических частей какого-то диковинного орудия пыток. Потянулся к тумбочке, где лежал телефон. Принимая звонок, провел пальцем по зеленой трубке на экране мобильного телефона.

— Доброе утро, Сергей.

— Павел Дмитриевич, рад вас слышать, надеюсь, вы с хорошими новостями.

— Ты что, еще в постели?! Голос сиплый.

— Вчера допоздна работал.

Пытаясь заглушить внутренние страхи и метания, мучимый жаждой мести, вот уже три дня безбожно пил.

— Надо себя беречь, — тоном доброго дядюшки пожурил Игнатюк.

— Так что с новостями, Павел Дмитриевич?!

— Новости очень плохие, Сергей. Крепись, сегодня утром, у подъезда одного из домов в центре города, убили твою жену. Прими мои соболезнования. Она была не одна, а с начальником службы безопасности компании «Новатор», он тоже погиб.

Торжество разлилось по телу Сергея Горяинова. Несмотря на гудящую голову, он даже подскочил с кровати и забегал туда-сюда по комнате. Ему всегда все удается, он счастливчик, баловень судьбы… Зря Ирина надумала от него уйти! За таких мужиков, как он, нужно держаться, цепляться всем, чем можно, особенно ртом за хозяйство! А Ирка даже в постели пыталась из себя леди корчить.

— Как видишь, мой человек справился с задачей.

— Я могу быть уверен, что это печальное происшествие никогда не свяжут со мной?

— Конечно, Сергей, все как договаривались. Скоро в машине недалеко от города найдут пустившего себе пулю в лоб горюющего отца, при нем будет орудие убийства, а также записка, где он признаётся в своем зверстве и просит прощения у родных погибшей.

— Как вам удалось убедить его?!

— Ну что ты, я не доверил это дело дилетанту, вдруг в последний момент рука дрогнет или еще что. Да и вообще, красивую женщину не каждый мужчина способен убить.

— Хитер ты, Павел Дмитриевич, — невольно восхитился Горяинов.

— Чтобы не быть голословным, высылаю тебе фото с места происшествия. Не забудь их потом удалить. Пусть для всех первыми печальную новость тебе принесут сотрудники полиции.