Она схватилась за ворот моей куртки, и принялась меня трясти, пытливо заглядывая в глаза.

— Что я должна была подумать?! Один мужчина десять лет использовал, делал из меня дуру, постоянно подчеркивал, что я ноль без палочки и полностью от него завишу, а сам с помощью моих акций корчил из себя большого серьезного босса. Второй разве чем-то лучше?! Решил позабавиться, поиграть, подавить мою волю, поиметь генеральскую дочку во всех позах и ракурсах!

Скулы начали гореть от ее слов. Неужели я действительно такой мудак? Прямо самому себе захотелось накостылять по роже.

— Что я должна была подумать?! — продолжала трясти меня Ирина, а по щекам прекрасной царевны-лебедь потекли капельки слез. Так красиво, драматично… До костей пробирает.

— Может быть, ты не сказал мне о финансовой составляющей, потому что перешел ко второму акту пьесы?! Вдруг ты захотел еще большей мести? Насладиться не только моим телом, но и полностью разрушить мою жизнь, лишить семьи, денег, всего… Посмотреть, как я пускаю себе пулю в лоб. Вдруг тебе мало смерти генерала Кольцова?! Или пулю в лоб пустил бы мне ты?!

Сглотнул. Эка до чего додумалась! По хребту пробежали холодные иголки, во рту горечь… Возбуждение, которое испытывал еще секунду назад, как рукой сняло. А ведь первоначально мой план был очень близок к тому, что она сейчас озвучила. Кроме пули в лоб… этого, при всей моей ненависти, я и генералу Кольцову не желал, он сам себе вынес приговор.

— Что я должна была подумать?! — уже откровенно ревела Ирина, не оставляя попыток вытрясти из меня правду.

Вместо ответа ласково погладил ее по спине.

— Вдруг ты хочешь тоже, как и Сережа, хитростью или угрозой, добиться того, чтобы я подписала доверенность на принадлежащие мне чертовы акции, только теперь исправив досадную оплошность, допущенную предыдущим моим «пользователем», и добавить туда пункт о возможности распоряжения акциями. Что я должна была подумать, по-твоему?! — Выплескивала свои страхи моя нехорошая. — А у меня ребенок, даже не… — замялась, жалобно всхлипнула. — Я должна быть осторожной.

Резко обхватил ладонями ее лицо… Ирина дернулась, в глазах паника. Горечь во рту усилилась. Кажется, она подумала, что я буду ее душить.

— Милая, у тебя очень хорошая фантазия, но несколько нездоровая, — постарался говорить максимально спокойно.

И снова получил кулаками по груди…

— А у тебя ни грамма совести!

— Успокойся…

Коснулся сладких подрагивающих губ ласковым поцелуем, она всхлипнула.

— Ты все сказала?! — напустил суровости в голос.

— Нет, далеко не все.

— Теперь моя очередь говорить. Знаешь, первоначально, увидев тебя, всю такую идеальную, далёкую, жирующую за счет кровавых денег, я собирался сделать именно то, что ты озвучила, сначала поиметь тебя физически, потому что ты меня до чертиков заводила, потом лишить денег и выкинуть из своей жизни, как использованный презерватив. Но потом, когда узнал тебя ближе, более глубоко вник в ситуацию… когда я загорелся тобой, так что ни одному пожарному не потушить, влюбился по самые уши, когда понял, какая скотина твой муж, все переменилось, перевернулось с ног на голову.

— Откуда мне знать, переменилось или нет?! Я не умею читать твои мысли! Я решилась тебе поверить, пришла с сыном на ту квартиру, а потом узнала про акции, испугалась и обратилась к Алексею Ивановичу. Ты прав, черт возьми, больше не к кому, ведь тебе я не доверяю!

Черт, ну вот, Валерка, ты сполна получил за свои игры… Любимая женщина тебе не доверяет, более того, боится.

— Откуда мне знать, что сейчас идёт твоё «потом», а ты не осуществляешь свой первоначальный план. Как мне понять?!

— Ты все еще жива, — невесело пошутил я. — Хочешь, обыщи! У меня при себе нет никакой доверенности, которую я мог бы заставить тебя подписать. Ириш, послушай, в тот день время было неподходящим для разговоров, надо было действовать, меняя наши жизни, а не болтать о финансах…

Ее близость, запах, постоянно приятно щекочущий мои ноздри, сделали свое дело, меня снова накрыло волной возбуждения. Не смог совладать с искушением, опять принялся целовать-лизать ее шею.

— Сама подумай, да, я знал о принадлежащих тебе акциях, эта информация в открытом доступе. Но как мне было догадаться, что ты ни сном, ни духом о своем состоянии?! Мне казалось, у вас с Сергеем все по обоюдному согласию, он зарабатывает деньги, ты живешь в свое удовольствие. Я только в последнем разговоре с Горяиновым все окончательно понял, всю степень его гнилости. Мне совершенно не нужны твои акции, да и свои тоже, просто убедил маму вложить в «Новатор» деньги. Я уже написал заявление на увольнение, в компанию больше не вернусь, я собираюсь открывать свою фирму, которая будет заниматься системами видеонаблюдения и охраны. Хочешь, компания «Агрос» продаст тебе акции по чисто номинальной цене, и ты станешь практически полновластной хозяйкой «Новатора»?

Ирина внимательно задумчиво смотрела мне в лицо, видимо, пыталась научиться читать мои мысли.

— Не хочу. Я совершенно ничего не смыслю в бизнесе и совсем не хочу этим заниматься…

— А чего хочешь? — спросил я, накручивая медовые волосы на свой палец.

— Открыть реальный и виртуальный магазин авторской куклы, организовать при нем студию, где я могла бы обучать всех интересующихся кукольному делу… Только, возможно, это занятие совершенно не выгодно…

— Ну почему же? Если правильно развернуть рекламную сеть и делать кукол в разной ценовой категории, то все возможно. Но даже если магазин совсем не будет приносить дохода, даже если будешь в минус работать, это совершенно неважно. Главное, что ты будешь счастлива, занимаясь любимым делом. А нас я обеспечу как-нибудь… Обещаю.

Мои слова ей понравились, но глаза по-прежнему смотрели пытливо. Ирина все еще боялась мне довериться.

Отстранился, потянул ее за руку.

— Пойдем…

— Куда?! — вопросительно поднялись идеальные бровки царевны-лебедь.

— В другую комнату, хочу продемонстрировать тебе свою любовь…

— У тебя все мысли о сексе…

Улыбнулся, ничего не ответил, потащил к гостиной и открыл дверь…

Мы попали в другую реальность, сказочную страну. Феи, принцессы, злые и добрые колдуньи, представительницы разных стран и сословий, есть и вполне современные дамы, на высоких каблучках, в деловых костюмах, а также демократичные куколки, одетые в футболки и джинсы. Куклы располагались на подоконнике, стояли на телевизионной тумбе и полках к ней, куклы были на диване, стульях и, за отсутствием другой мебели, небольшими группами по интересам, примерно определенным мной на основе одежды и аксессуаров, принадлежащих к той или иной исторической эпохе, застыли на полу гостиной. Я целую ночь трудился, расставлял ее красавиц и красавцев. Целая комната кукол! Целый кукольный мир!

***

Мои куколки, милые! Живы, мои родненькие! Точнее, целы… В горле образовался колючий, болючий ком, пальцы задрожали, из глаз с удвоенной силой брызнули слезы. В теле — физическая жажда дотронуться до них руками, понять, что это реальность, а не мираж, они действительно живые, то бишь, с ними ничего не случилось… Стала переходить от одной группы кукол к другой, гладить их, плакать, смеяться. Веду себя словно умалишенная…

— Королева девственница, мое почтение! — Поклонилась чуть потрепанной, но все равно величественной Елизавете Тюдор. Валера прав, я ей в самом деле немножечко польстила… Не смогла устоять от соблазна исправить допущенную природой оплошность, сделав царственное лицо более гармоничным.

Слезы чертили влажные дорожки по щекам… Такое ощущение, что мои куклы вслед за мной сбежали из золотой клетки из-под гнета злого Карабаса-Барабаса, сейчас грянет музыка, и в честь нашей свободы начнется бал, пир на весь мир.

Обернулась на застывшего в дверях принца.

— З-знаешь, — голос безобразно дрожал, — я, к-когда уходила из дома, думала, больше никогда их не увижу, чувствовала себя п-предательницей… Спасибо, что забрал моих кукол!

— Только не всех. Ириш, прости, я немного опоздал… Сергей успел разгромить несколько стеллажей…

— Д-да?!

— Да. Твоя Неизвестная Крамского, боюсь, она погибла…

Странно, не только я думаю, но и Валера говорит о моих куклах, будто они действительно живые.

— Жаль, очень ее любила.

— Я понял, даже кавалера ей придумала.

— М-мне не хотелось, чтобы она была дамой полусвета, под покровительством богатого папеньки. Пусть лучше ее любит молодой и красивый мужчина.

— Там в углу есть мешок… Я собрал туда осколки, платья и остальное… Вдруг у тебя получится их восстановить. Еще вывез формы для литья, инструменты, по максимуму все, что может пригодиться для последующей работы.

— И что, Сережа отдал?!

— Пришлось ему по роже съездить и к стулу привязать, я ведь не один был, пару крепеньких ребят прихватил с собой.

— А Скарлет и семейство Беннет, они тоже?!.. — замолчала, не в силах больше говорить.

— Боюсь, что да…

Валера преодолел расстояние между нами, прислонил к себе, заключая в свои горячие надежные объятья.

— Не расстраивайся, моя хорошая, он разбил только кукол, а самое главное, твой талант, ни Сергей, ни кто-либо другой, уничтожить не способен.

— Валера, спасибо… — Я не знала, что сказать, не находила слов, способных передать мои чувства и выразить мою благодарность… — Спасибо! Ты спас большой, просто огромный кусок моей души!

Жалобно всхлипнула, а Довженко ласково погладил меня по волосам. И хоть я больше не покушалась на его нос, серые мужские глаза снова увлажнились. Кажется, он тоже не находил слов, но его нежность о многом мне сказала.

— А свою Неизвестную Крамского я сделаю снова… будет еще красивее прежней. Ты прав, мои руки, знания, чувство прекрасного, все при мне осталось!