Так как Вернонс не мог вполне удовлетворить его любознательности, г-н де Ла Миньер простирал свое внимание на всю округу, кропотливо ведя соответствующие летописи, где отмечались рождения, свадьбы, похороны, самые разнообразные примечательные события, о которых ему удавалось узнать, состояние здоровья, размеры годового дохода, цены различных угодий, разногласия, ссоры, дружеские сближения, любовные связи — одним словом, все, что составляет наше повседневное существование. Г-н де Ла Миньер записывал и собственную жизнь — во всех ее интимных подробностях, с неменьшим удовольствием отводя им место на страницах своих ежедневных обозрений. Подобные обзоры доставляли ему живейшее удовлетворение, но интерес, вызываемый в нем к своей собственной особе, не мешал ему страстно заниматься привычками и поведением окружающих. Он давно бы уже отправился в Эспиньоль, чтобы посмотреть, как чувствуют себя г-н де Вердло и его молоденькая родственница, если бы не был принужден оставаться в постели после сильного приступа подагры.

В тот же вечер, как г-н де Шазо прибыл в Вернонс вместе со своими драгунами после стычки около кареты, г-н де Ла Миньер уже заинтересовался этим происшествием и, не имея возможности лично отправиться к г-ну де Шазо, чтобы узнать у него подробности дела, пригласил молодого офицера к себе отобедать, с тайным желанием расспросить его обо всем как очевидца. Г-н де Шазо рассказал все по порядку, прибавив, что карета доставила в Эспиньоль весьма хорошенькую, хотя и малообщительную молодую особу. Возлияния и обильная трапеза, устроенные в честь г-на де Шазо, не могли способствовать облегчению подагры г-на де Ла Миньера; они помешали ему также расширить область своих изысканий, заставляя довольствоваться только теми рассказами, которые распространял в Вернонсе г-н Аркенен. Однако после того, как болезнь дала ему некоторую передышку, г-н де Ла Миньер твердо решил: в довершение всего отправиться в Эспиньоль, чтобы собственными глазами удостовериться в том, что там происходит.

Повинуясь этому желанию, в одно прекрасное утро он велел заложить себе карету. Стояла чудная погода, и дорога обещала быть весьма приятной. Лошади выглядели неплохо, а карета находилась еще в достаточно хорошем состоянии. Ехать г-ну де Ла Миньеру пришлось лежа, так как его нога была еще в бинтах. Это маленькое путешествие привело его в хорошее состояние духа. Худощавое хитрое лицо, покрытое сетью маленьких морщин, являло вид полнейшего удовлетворения. Г-ну де Ла Миньеру предстояло в самом непродолжительном времени прибавить ценную страницу к своим мемуарам. Он сможет занести туда предстоящую беседу с г-ном де Вердло, касающуюся самых различных тем. Из газет ему было известно о путешествии г-на де Морамбера в свите великого герцога, и он надеялся выведать у г-на де Вердло несколько соответствующих примечаний. Но еще больше интересовало его то обстоятельство, как г-н де Вердло объяснит ему присутствие в Эспиньоле этой девицы де Фреваль, которая, в общем, явилась неизвестно откуда и неизвестно чем здесь занимается. Г-на де Ла Миньера чрезвычайно радовала возможность увидать эту особу, по его мнению, героиню романа, все перипетии которого он предполагал самым тщательным образом описать в своих знаменитых мемуарах; Г-н де Ла Миньер имел пристрастие к литературе и не пренебрегал случаем, когда можно было вставить между летучими заметками какие-либо легко очерченные портреты. Девица де Фреваль могла бы занять среди них самое выгодное место. Не так часто посылает нам судьба возможность встретиться с молодой девушкой, овеянной некоторой тайной, с девушкой; которой пришлось подвергнуться нападению разбойников. Вне всякого сомнения, она расскажет ему превосходную повесть о пистолетной и мушкетной перестрелке. Он же, в свою очередь, сможет поведать девице де Фреваль о ее бандите. О нем он имел самые свежие новости, которые не могли ее не заинтересовать. После нападения на карету и стычки с драгунами г-на де Шазо знаменитый капитан Сто Лиц скрылся в одно из тех мест, которые, в случае надобности, служили убежищем ему и его шайке. Эти притоны были спрятаны так искусно, что ни одного из них пока еще не удалось обнаружить. Отсутствие, однако, было непродолжительным, и шайка снова напомнила о себе месяц тому назад дерзкой выходкой: налогом в свою пользу с самых богатых обитателей городка Сен-Рарэ. Разбойники, переменившие обычный район своих действий и сильно увеличившиеся в числе, захватили Сен-Рарэ глубокой ночью. Каждое из знатных лиц города должно было принять весьма неприятный визит заботливо замаскированных сборщиков налога. Приходилось под дулом пистолета извлекать из сундуков деньги и драгоценности. Все это было проделано в исключительном порядке и с удивительной быстротой. Покончив со сбором ночной добычи, разбойники скрылись.

К несчастью для них, удачное похождение в Сен-Рарэ заставило разгореться их аппетиты. Они снова попытались проникнуть туда через предместье Гранжнев, но столкнулись с сильным отрядом драгун и пехоты, о котором, против обыкновения, им ничего заранее не было известно. При первом же залпе капитан Сто Лиц был тяжело ранен. Разбойники поспешили унести его с собой, хотя это было не так легко сделать. Тем не менее капитана удалось доставить в одно из тайных убежищ, где он до сих пор и остается. Стычка в предместье Гранжнев положила на некоторое время конец его подвигам, ловкость и дерзость которых снискали ему теперь большую славу.

Относительно того, что существует место, где в безопасности укрываются разбойники, г-н де Ла Миньер услышал впервые от г-на де Шазо, который, впрочем, не мог сообщить ему никаких подробностей.

Никакие розыски не могли указать главного местопребывания бандитов, где они запасаются провизией, одеждой, оружием и где должно быть спрятано награбленное ими добро. Во всей округе ничего не было известно о гротах, пещерах, подземельях или каких-нибудь обитаемых совами руинах, служивших обычно любимым убежищем для фальшивомонетчиков, контрабандистов и других рыцарей легкой наживы. Местность между Бургвуазином и Сен-Рарэ, где, предполагалось, находится главная база шайки, совершенно не обладала этими таинственностями. Правда, здесь насчитывалось довольно много дворянских поместий, но нельзя было, однако, заподозрить преступных сношений между владельцами замков и разбойниками, хотя и существовали некоторые странности, которым предстояло объясниться только в будущем. Зато относительно знаменитого капитана Сто Лиц ходили кой-какие рассказы, являющие, правда, в очень смутных чертах некоторые просветы истины. Про него говорили, что он человек хорошего происхождения и, очень возможно, дворянского рода. Добавляли также, что он находился на военной службе и должен был покинуть полк вследствие дуэли. Возвратясь во Францию под чужим именем, он стал завсегдатаем игорных домов и всем доступных прелестниц, в особенности одной маленькой актрисы по имени Бергатти, которую он содержал тогда пополам с одним дворянином, ведущим, подобно ему, беспутный образ жизни. Выйдя из главного госпиталя, куда привело ее развратное поведение, эта девица продолжала связь с тем из своих любовников, который приобрел впоследствии имя капитана Сто Лиц, помогая ему сбывать воровскую добычу. Он познакомился с этой Бергатти, когда был актером в одной труппе вместе с нею. Там же было им усвоено искусство менять черты лица, что и послужило причиной дать ему такое прозвание. Но, хотя и был он человеком важной осанки, очень красивым, обладающим тонкими манерами, это не мешало ему, по мере надобности, превращаться в самого жестокого из разбойников и, сверх того, проявлять при случае крайнее мужество, давая таким образом доказательство своего коварства.

Разговаривал таким образом с самим собой, г-н де Ла Миньер приближался к Эспиньолю, и с каждым поворотом колеса возрастало его любопытство, к которому примешивались тщеславие и: пред чувствие любовного возбуждения. Несмотря на свой возраст, г-н де Ла Миньер не пренебрегал возможностью нравиться; мысль о том, что он будет находиться в обществе молодой девушки, в особенности настраивала его на легкомысленный лад. Г-н де Ла Миньер хотел рассыпаться в любезностях не потому, что он рассчитывал быть любимым ради самого себя. Это было бы весьма редким случаем, на который не приходится рассчитывать. Он достаточно умен для того, чтобы подчиниться подобным переживаниям. Но все же чувство неразрывно связано с удовольствием. В этом отношении г-н де Ла Миньер обладал немалым опытом, подтверждающим именно такую точку зрения. Через его руки прошло достаточное количество и девушек и женщин. Существует много способов быть им приятным, если не бояться, когда это надо, проявить свое мужество. Не имея таких намерений по отношению к девице де Фреваль, г-н де Ла Миньер все же радовался тому, что увидит новое миловидное личико, о котором столько хорошего наговорил ему г-н де Шазо. Он чувствовал себя весьма расположенным лично проверить мнение этого офицера и, при благоприятных обстоятельствах, попытаться достигнуть своей цели. Бедной девочке не очень-то весело в Эспиньоле в обществе такого старика, как г-н де Вердло, не принадлежащего к той породе людей, которых долговременная привычка к любви делает способными легко разговаривать с женщинами, входить в их маленькие заботы, маленькие дела тщеславия. Этому Вердло, вероятно, совершенно неведомо то удовольствие, которое без особого труда можно доставить женщинам, разговаривая с ними о них самих и прибавляя к этому мелкие подарки и нежную лесть. Он же, г-н де Ла Миньер, надеется самым лучшим образом преуспеть в этом деликатном искусстве. Почему бы этой девице де Фреваль не оказаться весьма чувствительной к его предупредительности, к его любезностям? Молодые девушки — существа столь странные, что от них можно ожидать самых непредвиденных прихотей. Никогда нельзя знать, что сделает их сердце. Бывали случаи, когда они влюблялись в первого встречного и отдавали ему свою честь, свою безопасность, без всякой видимой причины, и, равным образом, без всяких к тому оснований они отказывались от самых соблазнительных предложений. У г-на де Ла Миньера не было недостатка в примерах, и, так как он имел к ним определенную склонность, он не замедлил представить себе несколько странных и лестных приключений, героем которых он явится и Которые придут к нему навстречу. Поэтому, когда лошади выкатили карету на двор Эспиньоля, он старательно привел в порядок свой парик и положил себе в рот ароматическую пастилку, чтобы придать своему дыханию приятный запах.