Эльза почувствовала страх и тревогу. Она прижала пальцы к глазам и затем, открыв глаза, посмотрела в окно, на нежные, колеблющиеся цвета вечернего неба. На некотором расстоянии она услышала в мягкой высокой траве ноту одинокого жаворонка, жалобно раздававшуюся в полной тишине. Бесконечное упоение разлилось по всему ее телу.

Она надела синее платье, которое подчеркивало голубоватый оттенок ее почти серых глаз, и спустила на лоб завитки волос. Затем накрыла стол белой скатертью и поставила на него букет из пурпурных и синих цветов, которые собрала неподалеку от порога. При звуке приближавшихся шагов кровь быстро прилила к ее щекам и согрела виски. Это, должно быть, Бэлис. Однако, повернувшись, она увидела на пороге Лили Флетчер. Она быстро подавила внезапно поднявшееся в ней неприятное чувство.

– Как? Лили! – воскликнула она.

– Здравствуй, Эльза, – приветствовала ее Лили. – Пожалуйста, не падай в обморок от того, что я нашла, куда вы спрятались. Двое ваших рабочих остановились по дороге домой поговорить с папой и сказали нам, что вы сюда переехали. И я шла, пока не добрела сюда.

Эльза придвинула ей стул.

– Неужели ты хочешь сказать, что всю дорогу от дома ты шла пешком? – спросила она ее.

– Шла! Я только и делаю, что хожу… днем и ночью, уже целые недели. – Она замолчала и быстро оглядела комнату, затем остановила глаза на приготовленном к ужину столе с букетом цветов посредине. – Бэй еще не пришел?

– Он отправился за последними вещами в дом отца. Впрочем, он может вернуться в любую минуту. Я думала, что это он, когда услышала твои шаги.

Лили смущенно закусила губу и боязливо покосилась на дверь. Два ярких пятна пылали на ее щеках. Ее колени нервно терлись одно о другое. Холодные страх пронзил Эльзу, когда она посмотрела на свою гостью.

– Послушай, Эльза, – торопливо сказала Лили, – мне нужно с тобой поговорить. Я сойду с ума, если не выскажу того, что у меня на душе. Я хотела поговорить с тобой на том танцевальном вечере, но я колебалась, и к тому же ты исчезла раньше, чем мне представился удобный случай. – Она отчаянно глотнула воздух. – Ты знаешь, я почти все время проводила с Джоэлем с тех пор, как он вернулся домой. Я прямо помешалась на нем, Эльза, совсем помешалась! Я почти не виделась с Акселем, я не хотела его видеть. – Голос Лили поднялся почти до истерического крика. – Теперь я не могу его видеть. Я не могу посмотреть ему в лицо и сказать ему все!

– Ты не решаешься признаться ему в своей любви у Джоэлю, Лили? – спросила Эльза, отгоняя овладевший ею темный страх.

– Конечно, конечно, но я… я не о том говорю. О Эльза, я думала, что ты поймешь!.. Ты ведь замужем теперь… Не заставляй меня говорить это прямо, Эльза!

Эльза поднялась, широко раскрытыми глазами уставившись на девушку, в то время как отвратительная разгадка проникла в ее мозг. Невольно она заметила, что Лили, несмотря на свое отчаяние, не забыла завить волосы, которые блестели сейчас так же ярко, как в тот вечер танцев в сарае при свете фонарей. Эльза подошла к двери и выглянула наружу, желая привести в порядок свои мысли. Бэлис уже съехал с дороги и вылезал из автомобиля у подножья холма. Она обернулась и увидела, что Лили плачет, конвульсивно вздрагивая. Эльза смотрела на нее с изумлением. Она никогда не считала Лили Флетчер способной на глубокое чувство. Поспешив к ней, она начала ласково гладить ей волосы и говорить успокаивающие слова, сама едва понимая их смысл.

– Не надо, Лили! Не надо! Перестань, пожалуйста! Сейчас придет Бэлис. Он уже внизу под горой. Постарайся взять себя в руки… Скорее! Слушай, Лили, Джоэль знает? Ты сказала ему?

– Я сказала ему все, вечером, перед тем, как он уехал, – жалобно произнесла Лили, – О Эльза, я, которая… никогда… ты знаешь меня хорошо, ты знаешь, что я никогда бы не подумала…

Ее голос, постепенно ослабевая, оборвался. Слезы снова полились их ее глаз.

– Ш-ш… тише! – сказала Эльза. – Что же он ответил? Предложил он что-нибудь?

Говоря это, Эльза чувствовала трагическую бесполезность своего вопроса. Лили подняла голову.

– Чего от него можно было ожидать! Когда я намекнула, что нам следует обвенчаться, он, казалось, и не слыхал моих слов. Во всяком случае, я не собираюсь бросаться ему на шею и цепляться за него, я скорее брошусь в реку, чем…

– Не говори глупостей! – прервала ее Эльза, – Оставим пока разговор обо всем этом. Хорошенько выспись сегодня, а завтра утром я буду у тебя. Ну, возьми себя в руки! Бэлис уже здесь.

– Где уж мне думать о сне! – безнадежно произнесла Лили.

Бэлис вошел, нагруженный вещами.

– Здравствуйте, Лили! – воскликнул он с порога. – Видите теперь, что значит быть женатым, а?

Лили вскочила со стула и направилась к дверям.

– Здравствуйте, Бэй! – ответила она, затем повернулась к Эльзе. – Мне пора идти, мама ждет меня к ужину. Я сказала ей, что иду повидать Фанни Ипсмиллер. Мне нужно торопиться.

– Ну, я думаю, что ты могла бы остаться поужинать у нас! – весело произнесла Эльза. – Но если тебе необходимо идти… Это не отнимет у тебя много времени, Бэй, если ты отвезешь ее вниз?

– Буду очень рад, – рассеянно согласился Бэлис. Он сложил в углу вещи, которые принес с собой, и вышел. Лили последовала за ним, бросив Эльзе прощальный взгляд.

Когда они вышли, Эльза села за стол и оперлась подбородком на руку. Куда исчезла вся сладость ее настроения час назад? Она почувствовала себя ограбленной, лишенной чего-то невыразимо драгоценного, только что найденного ею. Она сама могла быть такой Лили – она была Лили. Она была душой и сердцем жизни в Балке, жизни, которую разбил один из Кэрью с их традиционной властностью. Она посмотрела на маленький стол, который убрала белой скатертью и яркими цветами. Ее горло болезненно сжалось. Она закрыла глаза так крепко, что стало больно, но слезы выступили из углов и потекли по щекам.

Прошла, как ей казалось, целая вечность. Наконец, открылась дверь, и она почувствовала, что Бэлис стоит за ее стулом. Она медленно поднялась и направилась к очагу, где стоял уже готовый ужин. Она слышала, как Бэлис снимал шляпу и пальто, слышала, как он умывался у приделанного к стене рукомойника. Когда она поставила на стол горячие блюда, он подошел и остановился на секунду, с одобрением глядя на все, что она сделала, чтобы придать торжественный вид их первому ужину вдвоем. Она видела легкую улыбку на его лице, когда он протянул руку и сорвал один цветок со стебля. Он повернулся к ней с каким-то странным взглядом.

– Мой маленький враг, – сказал он, – вы себя выдали! Все здесь замечательно красиво, и я никогда не видел вас и наполовину такой милой. Если бы ты теперь влюбилась в меня, клянусь Юпитером, я поцеловал бы тебя!

Эльза улыбнулась сквозь свою печаль, и они сели за стол.

– Кстати, – сказал он, – что такое с Лили? Плакала она или…

– Лили, – ответила Эльза, стараясь придать спокойствие своему голосу, – ждет ребенка.

Бэлис тихо свистнул.

– Вот тебе на! От кого?

– От Джоэля.

Нависшее над ними после этого молчание буквально резало уши Эльзы. В воцарившейся мертвой тишине треск дров в очаге прозвучал, как выстрел; кваканье лягушек в погружавшемся в темноту внешнем мире оглушительно врывалось в окно.

– Ты знаешь это наверное? – спросил Бэлис, нахмурив брови. – Знает ли Джоэль что-нибудь об этом?

– Лили сказала ему перед тем, как он уехал, – ледяным голосом ответила Эльза.

Бэлис стукнул кулаком по столу.

– Несносный дурак! – разразился он. – Сумасшедший осел!

Затем он погрузился в непроницаемое молчание и еле прикоснулся к пище. В душе Эльзы надежда боролась с опасениями, пока она ждала, чтобы он заговорил. Надежда говорила ей, что может ведь он хоть в этот час, когда она ждет его внимания, забыть старую надменность, свое бессердечное равнодушие, свою высокомерную жестокость, которые отчасти были у него врожденными. Почему он не может все это забыть именно сейчас, когда это имеет для нее такое громадное значение? «Сейчас… именно сейчас!», – повторяла она про себя в агонии отчаяния. Пылко надеясь, она, тем не менее, чувствовала, что он мало-помалу возводит защитный вал вокруг себя и своего рода. Ей казалось, будто она действительно видит движение и слышит шум, сопровождающие возведение окопов, ограждающих, как высокая каменная стена, пороки Кэрью. И все-таки она ждала, пристально наблюдая за ним, в своем напряжении сжимая ногами ножки стула.

Не в силах больше выносить это напряженное состояние, она спросила:

– Ты собираешься написать об этом Джоэлю? Взгляд, который он на нее бросил, пробудил в ней всю ее прежнюю ненависть. Ее руки под столом сжались с такой силой, что пальцам стало больно.

– Эльза, – сказал он, – существуют вещи, которых мужчина не может делать. Одна из них – вмешательство в такое дело, именно в такого рода дело, когда оно его не касается. Если Лили Флетчер настолько глупа, что допустила до этого, пусть себя и винит. Я очень сомневаюсь в том, что она особенно сопротивлялась. Кроме того, Лили может лгать и, вероятно, лжет, когда называет Джоэля. Если она девушка такого сорта, то совсем нельзя сказать, кто тут виновник. Я бы предпочел ничего больше не слышать об этом!

Эльза оттолкнула свой стул и встала. Она чувствовала, как краска отливала от ее лица, губы ее стали сухими и жесткими, глаза горели. Она выпрямилась и смотрела вперед, в сторону Бэлиса, не видя его, руки ее сжались. Все тело ее напряглось в страстном, порывистом стремлении уничтожить его. Снова, как однажды ночью очень давно, ее неудержимо охватило дикое, первобытное желание ударить его прямо по лицу.

Бэлис встал и шагнул прямо к ней. Его лицо потемнело под нахмуренными бровями.

Жгучие, язвительные слова бурно полились с ее уст.

– Я этого и боялась! Я надеялась… я думала, что, может быть, ты… посмотришь на это иначе… поймешь и другую точку зрения… хотя бы на этот раз. Я надеялась на это, потому что думала, что полюбила тебя наконец. Мне казалось так… вчера вечером. А сегодня я окончательно поняла это. Я оделась для тебя… убрала для тебя стол… поставила для тебя эти цветы… ждала тебя, чтобы сказать тебе это. Понимаешь? Я была дурой, настоящей дурой! Теперь я это знаю. Я ненавижу Тебя больше, чем кого-либо когда-нибудь ненавидела!