Иришка же ухватив за локоть, оттащила меня за угол:

— Эй, ты чего?

— Он уже тут? — опешила я.

— А ты думаешь, почему мы тебе раз двадцать звонили? Греков под машину попал. То есть как попал, — усмехнулась она, — из-за проводов упал с площадки и под машину… хорошо что скорость небольшая была… жив остался… сейчас выбирают между тобой и Архиповой… — ее слова ко мне пробивались как через плотную подушку набитую пером. — Но ты сама знаешь, что она не вариант…, так что выбор остался за…

— Я телефон вырубила. — Сбитая с толку ее объяснениями ответила я, еле ворочая языком.

— Ань, ты почему побледнела? — Иришка выглянула за угол. — Сюда идут! — не отпуская меня, повела обратно. — А сейчас зачем вернулась? На летучку?

— И не уходила…

— Эй! Вернись в свой кабинет и либо спрячься, либо приди в себя! Ты меня слышишь?

— Да, слышу, спасибо. — Моя оторопь отступила. Так же на носочках, но уже значительно быстрее вернулась к себе, никого не встретив. Кабинет с плотно зашторенными окнами при выключенном свете был погружен во тьму. С удивлением заметила что, пытаясь сбежать, забыла его закрыть и даже запасные ключи оставила на тумбе. Этому я удивлялась не долго, звук открываемой двери загнал меня под стол.

Глупо, конечно прятаться в своем кабинете, под своим столом, но страх встречи с прошлым вначале заставляет прятаться, а уже потом думать. Собственно сидя под столом и глядя на обувь «пришельца» я думала:

— А что в моем кабинете понадобилось помощнице нашего замдиректора? Ошиблась дверью?

Однако появившиеся в поле зрения черные туфельки с красным задником и десятисантиметровой шпильке «ошибившись» уходить не собирались. Прошествовав до моего стола, они обернулись на 180 градусов и, найдя точку опоры, замерли в ожидании. Замерли изящно: одна чуть вперед, полностью соприкасаясь с полом, вторая — касаясь его носочком, развернута под углом к первой. Положение ножек в стиле пин ап даже сзади смотрится впечатляюще.

Значит, кого-то ждут, но почему здесь?

Ожидать ответа на этот вопрос пришлось не долго. Дверь открылась, и вошел некто в коричневых мужских полуботинках на шнуровке. Их обладателя я узнала сразу, захотелось громко сказать: — Степа, ты придурок!

Но меня бы никто не услышал. Наверху послышалось довольное сопение. Целуются. Пока я думала, как сообщить о своем присутствии, действия на верху стали принимать более активный характер. Однако, спешат голубчики.

Мягко соскользнувшая деталь одежды, через которую легко переступили дизайнерские туфельки, была поднята мужской рукой. Туфельки тут же оторвались от пола и зависнув над ним, удалились друг от друга. Ответный ход возвестил звук расстегиваемой молнии.

Ну, не появляться же прямо сейчас?! Хотя летучка уже идет, наверняка решат воспользоваться моим отсутствием. Но, если сюда заглянет Федор со Шевченко, что вполне вероятно, то тут уж не до шуток! Когда бы я не вылезла, все равно получится гадко. Так что или сейчас, или никогда…

— Где этот чертов карандаш? — возмутилась я вслух и двинула стулом. Фраза прозвучала двусмысленно и смешно, но на юмор у парочки времени не хватило.

Возвращение туфелек на пол, под звук застегиваемой молнии было молниеносным. Напрочь позабыв о конспирации и контрацепции нечаянно оброненной из-за «чертового карандаша» голуби вместе вырвались из моего кабинета.

"Господи сжалься над несчастной Настеной, открой ей глаза чуть раньше, чем мне," — думала я, распрямившись и глядя им вслед. Что уж там сделаю вид, что действительно искала ненавистный канцелярский товар, закатившийся под стол:

— Эй, зачем заходили!

— Оставьте их, они уже далеко. — Ответили мне из темноты.

Фраза прозвучавшая в, по сути, пустом кабинете, была сродни слуховой галлюцинации. Мое «йок!» привидение в лице Шаха расценило по-своему. Отделившись от темного угла, он улыбаясь, приблизился.

— Напугал?

— Еще бы. — Оправила волосы и пиджак. — Я так понимаю, вы были бы не против просмотреть весь спектакль от начала и до конца?

— Я был бы не прочь принять участие. — Последовал ответ, — но вы уничтожили, даже то немногое чем можно было бы полюбоваться.

— Давно вы здесь?

— Достаточно.

— Ясно. — Я развернулась к двери и, поправив сумочку на плече, сделала шаг в ее направлении. Попытка избежать встречи с Швахом привела меня к нему — не хорошо.

— Достаточно, чтобы увидеть, как вы прячетесь под столом. — Взяв за локоть, он пресек мое отступление. — Что вы там искали?

— Карандаш. — Я обернулась, вернув себе локоток. — Почему вы здесь?

— Из чисто мужского любопытства.

— Оно существует?

— Как видите. Хотел узнать…

— Вижу. — Оборвала его на полуслове. — Ладно, предоставлю вам удовлетворять ваше чисто мужское любопытство и далее. Всего доброго.

— Анна! — окрик остановил меня в дверях. — Не хотите составить компанию?

— Нет, в руководительской деятельности я мало что смыслю.

— Подождите… — не отступил он.

— Хотите прояснить причину вашего появления?

— Возможно. — Согласился Шах, сокращая между нами расстояние. — За ужином. Вы составите мне компанию?

— Возможно, в конце недели.

— Уже конец недели.

— Я говорю о следующей.

— Со следующей мы начинаем совместную работу над проектом.

Как назло в это время послышался довольный голос Фельдмаршала, который приближался к моей все еще открытой двери со словами: «Анна у нас первоклассный специалист, посвящает себя работе стопроцентно…»

И это он говорит моему бывшему? Да меж строк слышится семейная неустройка всю энергию вкладывает в труд. Живет работой и на работе, замещая отсутствие личной жизни.

Шаген заметил мое замешательство и вопросительно вскинул брови. Думать, а тем более объяснять времени не было, они почти достигли двери. Бросив сумочку на пол, я шагнула к Шаху и, опустив руки на его грудь, скомандовала:

— Обнимите меня.

— Что, простите?

— Обнимите меня, — ухватила его за лацканы пиджака, — Шах, ну же!

Пока одна его рука медленно обхватывала талию, а вторая приподнимала подбородок, мне казалось, прошла вечность, в которой голос Федора произносил:

— А вот это кабинет нашей… пропажи.

Если предположить, что я действительно пропажа и Шах меня нашел, то в данный момент он крепко удерживает добычу, не давая ей скрыться. А добыча со странным чувством дежавю всматривается в его черные внимательные глаза. И не то чтобы памятью страдала девичьей или же обладала идеальной фотографической — совсем нет, но до того злосчастного интервью этот взгляд я уже где-то видела.

К моему образу в стенах кабинета Федор привык, поэтому удивлением обозначил лишь Шаха.

— Анна, Шаген… — Шах убрал руку с моего лица и переключился на посетителей. Разорвав зрительный контакт «удав и кролик», он продолжал удерживать меня второй рукой.

Еще не справившись с удивлением, Федор добавил:

— После вашего звонка не предполагал здесь увидеть…

— Планы изменились. — Ответил мой спаситель, нехотя позволяя спасенной или спасающейся отодвинуться. Его позволение было минимальным, и руку с моей талии не убрал. Встретив сверлящий взгляд Романа, я вздрогнула.

Уж лучше бы я за спиной Шаха пряталась, а не в его объятиях.

Словно услышав мои мысли Шаген крепче меня приобнял, успокаивающе выводя круг за кругом большим пальцем на моей талии. Фельдмаршал недоверчиво уставился на нас.

— Как я понял вы, уже нашли общий язык.

— Несомненно. — Циничная реплика Ромы обшаривающего мой кабинет взглядом, напомнила о его присутствии.

— Она дала свое согласие. Проект закрепите за Анной, работать начнем со следующей недели. — В подтверждение слов Шаха пришлось кивнуть и улыбнуться, не смотря на то, что бывший с презрением скривился, разглядывая стол за нами.

— Да, ваш специалист отдается и душой и телом. — Затем заметил он, растянул губы в подобии голливудской улыбки, примирительно добавил слова Федора, — и посвящает себя работе стопроцентно.

— Так и есть. — Встрепенулся Фельдмаршал, — разрешите представить Роман Юрьевич Шевченко представитель «РоСтас», а это Авдалян Шаген Хоренович из «Bi&RoSh» и Тур Анна Михайловна уже не ваш продак-менеджер.

— Не наш, — Согласился Рома, пожимая руку Шаху, повернувшись ко мне, сладким тоном добавил, — но мы уже знакомы. Здравствуй, Анютка.

Кивнула холодно сдержано и с той же толикой презрения. В памяти всплыли обрывки сна с пауками. И этим воспоминаниям я улыбнулась так, что глаза Ромашки стали шире, а его улыбающийся оскал потерял блеск, значительно съехав влево.

Повисшее молчание прервал Федор:

— В таком случае оставляем вас для обсуждения мелочей. — Пропуская на выход Шевченко, добавил тихо. — Когда закончите, жду в своем кабинете. Анна вас это тоже касается.

— Да, Федор Игнатьевич.

Двери за ними закрыл Шах, не включая свет, медленно обернулся ко мне. Если бы кто-то еще полчаса назад сказал, что Шах выручит меня, точно бы в голос похохотала. Сейчас же было не до смеха.

— Спасибо.

— Не тратьте время на благодарности. Успеете за ужином.

— Ужином?

— Да. — Подтвердил он, направляясь в сторону темного угла. Взяв плащ со спинки диванчика, поравнялся со мной. — Не беспокойтесь, о нашем совместном отсутствии я предупрежу Федора.

— Он поймет, почему… — я подняла сумочку и, махнула в сторону своего стола. — На его крышке сиротливо лежат забытые кружевные трусики, а у ножек пара презервативов.