Иван улыбнулся, он не был осторожен на территории виллы, чтобы усыпить бдительность собственных преследователей, но и не настолько виден для глаз простых обывателей. Выходит хозяин этого дома преднамеренно выдает себя за простака.

— Да. Прежде чем выкрадут.

Авдалян потемнел в лице и сжал кулаки. Костяшки стерты в кровь, и заклеены пластырем, но он даже не поморщился и, прищурив глаза, сделал первый шаг навстречу гостю:

— Во что вы ее ввязали?

— Тому причина ее знакомства с Шевченко. Но проблем вы не оберетесь, так как она узнала меня. — И прежде чем он сделает еще один шаг в сторону Варяга, Иван пояснил:

— Я не успею перебросить своих людей для ее защиты. Поэтому пришел к вам. — И скорее утверждая, чем спрашивая, добавил. — Она для вас не просто временный сотрудник, так?

В возникшем молчании, они словно соперники оценивали способности друг друга. Варяг видел перед собой человека решительного и быстрого. Прежде чем спугнуть нападавших на Анюту парой выстрелов он успел оценить, какое бешенство застилает глаза этого мужчины, если девушке причинили вред. И не получи Шаген ножевого ранения, Варяг и не думал бы вмешаться, уже точно зная, на чьей стороне победа.

— Сколько времени это будет длиться? — прервал молчание хозяин дома.

— В ее кандидатуре будут заинтересованы не более двух дней. Потом, я обещаю, они исчезнут.

— Так же как и ночные нападающие у клуба? — хмурясь, спросил Шаген.

— Те исчезли временно. — Варяг не меняя выражение добродушия на лице, с легкостью добавил. — Лимит временных исчезновений для них закончился. Последующие будут окончательными и бесповоротными.

Мужчина расслабил кулаки:

— Что еще вам нужно? Что вам понадобилось из ее вещей, телефон?

— Ее бука.

Шаген не выходя из кабинета, связался с кем-то из охраны дома. Дал указание найти среди вещей Ани ноутбук и привезти в летний домик на берегу. Следующим звонком вызвал некоего Ренделла, предположительно программиста.

— Его доставят через час. — Между звонками пояснил он. — Все махинации с букой проведете при моем человеке.

— Это не займет много времени.

— Я рад. — С этими словами он вызвал Джима и вышел.

Аниного буку привезли через двадцать минут в кабинет, и водителя Джима сменил светловолосый парнишка. Получив ноутбук, Варяг открыл его и с удивлением обнаружил Лунтика на кнопке Enter и пару мультяшных ромашек на кнопках с латинскими буквами T, A и M.

— Племяшкин дизайн, — вспомнил он выражение Ани.

— Что? — молодой человек представившийся как Том Ренделл, подался вперед. Прибыв совместно с букой, он остался в кабинете и зорко следил за каждым движением Варяга. Сомнений не осталось в том, что все данные с Анниного ноутбука скопированы, а сессии за последние полгода перепроверены.

— Ничего. — Варяг постучал по столу, прежде чем пояснить, что он хочет сделать. Без подробностей, чтобы парень не лез под руку и не сбивал вопросами. К концу его пояснений Том Ренделл пересел ближе:

— То есть ее внутренние файлы вам не нужны и истории сообщений, а так же интернет сессии.

— Именно.

— В таком случае что нужно? — парень заглянул через его плечо, вытащил сигарету и закурил. — Хотите кого-то подставить?

— Ограничить. — Подключив свой смартфон к буке, он вышел в сеть. — Всего лишь ограничить.

Прошло менее часа, прежде чем упаковав буку в чехол, Варяг передал его все еще странно улыбающемуся парню:

— Это были чужие сервера, — протянул Ренделл, вновь прикуривая. — И доступ к ним вы скрыли тройным кодом, позволив каждую часть найти на разных источниках.

Варяг молчал. Лишних пояснений его действия не требовали для тех, кто видит смысл в комбинациях программных блоков.

— А сейчас, — не унимался парень, — вы перекрыли доступ правообладателю!

— И?

— Потрясающе! — выдохнул Том. Не представляя — сколько человек помимо Ивана работало над этой комбинацией.

— И это еще не все.

Варяг, отдал буку и легкой походкой вышел. В холле на одном из диванов все еще пребывал хозяин дома. Бледное лицо, вспотевший лоб и темные круги под глазами делали его схожим с привидением. Либо обезболивающие не подействовали, либо их действие завершилось только что.

— Я закончил. Свяжусь с вами через два дня.

— Том? — тихо позвал мужчина. — Что скажешь?

Сейчас оставалось удивляться Варягу. Молодой человек, не скрывая восхищения, разложил его комбинацию на более или менее внятные составляющие. А под конец речи с точностью определил, когда Варяга хватятся:

— Через двадцать три часа, когда блок серверов будет обнаружен. К девушке вопросов не возникнет. Он представил кодировку пустым архивом, не привязанным к ее ноутбуку.

— Когда завершите с личными махинациями, скиньте маяк. — Голос Шагена был глух.

— Через два дня. — Повторил Варяг и с улыбкой протянул руку. — Рад, что Анна знакома с вами.

— Я тоже рад. — Он ответил, крепким рукопожатием горячей руки.

Для Ивана работа в этом доме, городе и стране завершилась с того самого мгновения как он закрыл буку. Аню прикроет ее новый знакомый, и хотя он был в этом уверен, некоторые письменные пояснения Иван незаметно оставил в чехле ноута. Вспомнилось лицо обессилевшего хозяина дома, которые с трудом может говорить, но бдит покой на своей территории. У Анюты без сомнений все будет хорошо.

А ему давно пора возвращаться. Впереди еще один решительный рывок.

* * *

В голове проплыла строчка «когда уснешь на моих руках я пойму — любишь». Слово «любишь» следует заменить на «доверяешь». Иначе я — люблю более 30 % встречных мужчин, потому что засыпать на чужом плече умудряюсь мастерски и почти без сожаления, так как подставившие плечо в этот момент тоже спят — да здравствуют электрички и метро!

Я оглянулась, узнавая место.

Спать то они спят (мужчины подставившие плечо), но некоторые явно пробуждаются раньше, а еще и девушек по спальням разносят. Сев на кровати с болью вспомнила, что было вчера. Зачем вспомнила, сама не понимаю. И так все тело ломит, так я еще душевные раны с утра пораньше решила поскрести.

Раны решила послать куда подальше, а вот желание позвонить домой, услышать моих самых-самых-самых решила исполнить. Вышла в холл и, узнав у девушки из прислуги, как звонить со стационарного и решительно принялась разорять Шаха на телефонные звонки. А так как очнулась в семь утра, то совсем забыла о разнице во времени, и понятное дело разбудила своих самых-самых в 6 утра по Киевскому времени. Сонная мама, услышав мои извинения, настояла — рассказывай:

— Рассказывай, ты просто так не звонишь.

Я собиралась с мыслями. Не рассказывать же сразу, что родители чуть не лишились одной из дочерей.

— Анюта? — позвала мама.

— А может быть ты сначала?

— Хорошо, — послышалось, как она тихонько встала с кровати и вышла из спальни, унося трубку телефона. И мама по привычке, чтобы разговорить, начала детальный рассказ с последней нашей беседы. Это что-то из разряда — вы хотели подробностей, получите!

— Мы… 20 октября проснулись как во все будние дни около 8:00, на завтрак была яичница, как я люблю готовить. Отец стал собираться на работу — темный костюм, светлая рубашка, взял свой незаменимый ноутбук и цемкнув в щечку верную супругу пошел добывать на пропитание. А я тем утром решила покрасить волосы в вишневый, но вовремя передумала. И твой отец мое решение поддержал. А затем 21 числа…

Вот тут я расклеилась, услышав родной мамин голос, и всхлипнула. Меня услышали:

— Анюта, что случилось, родная?

— Почти.

Чтобы успокоиться, я рассказала, как проходят съемки, как здорово мы выбирали с Шахом актеров, и с какой легкостью Миха управляется с группой. А еще в подробностях об итальянском ресторане и садах Альберта I, где с Шахом у нас был пикник.

— Шах? — переспросила мама.

— Да…а, я дала ему прозвище исходя из инициалов, просто… просто ему подходит.

— Интересное решение.

— Да. Фельдмаршал думал не долго, в отместку назвал меня Матой и союз «Шах и Мат» теперь считается лучшим сочетанием клиента и рекламного агента.

— Настолько хорош?

— Хорош. Он меня вчера от трех мужиков отбил, так что очень хорош.

— Сколько? — выдохнула мама.

— Да прицепились одни… из-за телефона. — Предположила я первое на ум пришедшее.

— Из-за телефона? — мамино недоверие я бы тоже разделила, услышь о таком со стороны. — И как он там оказался? Я так понимаю, ты опять бродила одна? — вспомнила она мои скитания, после того как Шевченко отбыл к Гале.

— Или бегала без сопровождения?

— Мама…

— И? Что мама? Где это случилось?

— У клуба.

— Он был с вами?

— Нет. — Торможу ее упреки, попутно думаю, зачем рассказала, если сейчас придется нотации выслушивать. А не рассказать я не могла, меня учили иначе. — Мама, все уже прошло. Его ножевое заштопали, мои ссадины обработали, мы вот ночь пережили. Все! Это было вчера, это давно было, и вспоминать не хочется.

— Хорошо. — С трудом согласилась мама. — Тогда откуда он взялся?

— А я не знаю! — и почему-то от этого обстоятельства стало очень весело. — Ты только представь себе! Сижу на мостовой в своем шикарном черном платье, в глазах рябь, а перед глазами рыцарь в белой рубашке боксирует моих обидчиков.

— Представляю…

— Мама, я тебе еще не все рассказала. — Решила я перевести тему, на менее опасную. Но оказалось, что просто подсыпала пороха в костер родительской боязни за чадо: