— Ты знаешь кто я? — нарочито медленно спрашиваю его я глядя ему в глаза.

Он судорожно кивает, один из парней бьет его прямо в челюсть, второй придерживает, чтобы не свалился, а я в этот момент вспоминаю ее большие глаза и фразу, что она беременна.

— Зачем беременную на дело взял? — я выпускаю дым.

Из его губы течет кровь, в глазах самая настоящая паника, точно природа ошиблась, пара лишних деталей и вышла бы красивая девочка, а тут мужик, хотя его так назвать трудно. Одно презрение к нему.

— Я не хотел, так вышло, у нас денег совсем нет, — лепечет он.

Я отшвыриваю окурок к его ногам и подхожу ближе.

— Так заработай. Зачем ребенок тогда, раз семью обеспечить не можешь?

— Это все она, — поднимает он на меня голубые глаза. — Она, Алинка придумала. Я ничего не знал. Отпустите.

У меня на секунду темнеет в глазах, я вырос совсем в другое время, у нас непринято было прятаться за бабу. Да и вообще в любое время непринято. Даже Валет не такое дерьмо, повеса, гуляка, но не такой.

— Уверен в своих словах, что она тебя подбила? — еле сдерживая ярость, спрашиваю я.

Дурачок испуганно кивает, а я размахиваюсь и бью его так, что он падает вместе со стулом, может быть я и пощадил, но эти слова про нее точно его погубили. Да, меня называют Зверь. Я полностью оправдываю это, но звери они разумнее в чем-то даже людей. Самку свою до последнего защищать будут и детенышей никогда не бросят, в беде не оставят и в обиду не дадут.

— Тащите его к собакам, — равнодушно отвечаю.

Парни начинают его поднимать, а он начинает орать, как телка. Я разворачиваюсь и иду к двери, надеюсь, мои собаки не отравятся его гнилью.

* * *

Я поднимаюсь наверх, иду к двери и, взявшись за ручку, достаю ключи. В голове столько мыслей. Простит ли меня, когда-либо его ребенок? Я об этом не узнаю, но такой отец ублюдок ему точно не нужен. Захожу и вижу ее, она стоит, прижавшись к стене, такая хрупкая, испуганная, по щекам текут слезы. Закрываю за собой дверь и продолжаю ей любоваться, она прекрасна, это могу сказать без преувеличения. Я красивее баб еще не встречал, а их у меня было вагон и маленькая тележка.

— Где он? — одними губами спрашивает она.

Подхожу к ней ближе, она даже с места не сдвигается.

— Как тебя зовут? — подхожу к ней вплотную.

Хочется быть ближе, сам не понимаю почему, пахнет она как-то по-особенному, никак все. Не дорогими духами, а именно какой-то свежестью, чем-то непонятным. Но запах такой притягательный, как и глаза, хоть и заплаканные, но не менее красивые.

— Алина.

— Я Алан, — представляюсь я и продолжаю ей любоваться, как мальчишка. Дебил, злюсь сам на себя. Уже давно не мальчик, баб столько имею, могу любую самую красивую позволить себе, а тут воровка какая-то и все крышу снесло. Не могу оторваться от нее, словно пацан. Злюсь еще сильнее и грубо хватаю ее за руку.

— Будешь делать, как я скажу, иначе вслед за любимым пойдешь.

В ее глазах отражается ужас, а я в этот момент себя ненавижу. Она же беременна, нахрена я это ей сказал. Тяну ее за руку к двери, вывожу и веду в гостиную, у нее рука такая теплая и кожа нежная. Гаспаров все прекрати. Ты просто хочешь ее трахнуть, это все не серьезно.

— Села.

Алина послушно садится, а я беру вискарь и сажусь рядом, на ее красивом лице сейчас нет никаких эмоций, кроме отчаяния.

— Муж он твой, или кто?

Она поворачивает голову ко мне, какая же она красавица, этот взгляд, он любого мужчину с ума сведет, что она нашла в этом придурке? Хочу придвинуть ее к себе ближе, касаться ее кожи, зарыться в ее волосы. Хочу любить ее до утра не отпускать от себя, слышать ее стоны… Решительно трясу головой. Какого хрена вообще со мной происходит? Да что со мной твою мать.

— Там это. Собаки то что не дожрали. Куда девать?

Появившийся охранник Костя, как нельзя кстати. Алина с секунду смотрит мне в глаза, а потом без сознания съезжает с дивана, я еле успеваю ее подхватить и поднимаю на руки… Твою же мать, только бы с ней и ребенком ничего не случилось после заявления этого идиота. Внимательно смотрю на ее, запястье и вижу родинки узором, они мне что-то очень напоминают. Такие я видел только у одного человека, но это невозможно, этого просто не может быть…

Кладу ее на диван и жестом приказываю идиоту убраться, не нахожу ничего умнее, как прикладываю виски к ее носу, чуть-чуть залив. Она резко дергается и садится, я удерживаю ее.

— Все. Тихо.

— Вы что его собакам скормили? — в голосе такое отчаяние, что я ощущаю себя монстром. Я никогда не врал, ни себе, ни блатным на сходках и разборках, никому, а тут смотря в ее огромные глаза, просто понимал: иначе нельзя, я не могу первый раз сказать правду.

Присаживаюсь подле нее на корточки и беру за подбородок.

— Конечно, нет. Он сбежал.

Иначе я не могу, может когда-то я и пожалею о свих словах, но точно не сейчас…

ГЛАВА 6

АЛИНА


У меня внутри все переворачивается. Я смотрю в его глаза, они, как лед. Такие же холодные, не выражают ничего кроме чего-то звериного. Мне до ужаса страшно. Какие собаки? Что с Тимом? Его рука соскальзывает с подбородка, он отпускает, по телу волна мурашек. Я отодвигаюсь, мне тяжело дышать.

— Он сбежал, как трус, бросил тебя.

Я почему-то не верю, хотя он смотрит мне прямо в глаза.

— Он не мог, — одними губами шепчу я. — Я вам не верю.

Алан приподнимается с корточек, выжидательно смотрит на меня, взгляд такой пронзительный. Меня всю трясет от него. На меня так никогда не влияли мужчины раньше.

— Мог. Алина. Еще как мог. Если мужчина берет беременную женщину с собой на дело, он все может.

Я отодвигаюсь, поджимаю ноги и кладу руку на живот, меня всю трясет. Он скользит по мне равнодушным взглядом, а потом его взгляд задерживается на мне, на моих глазах.

— Какой срок у тебя, Алина?

В том, как он произносит мое имя Алина, звучит что-то странное, что-то безрассудное. Я вся сжимаюсь.

— Два месяца.

Вру, сама не знаю, но ему вру, сама не зная зачем.

Он прицокивает языком, а смотрю на его сильные мускулистые руки. Неужели он не врет и Тим и вправду сбежал? Внутри образуется пустота, мрачная и холодная. Становится очень страшно. Что будет дальше… Как хорошо, что мы не успели ничего украсть.

— Вы убьете меня? — внезапно спрашиваю я, поднимая на него голову.

Он усмехается, в его холодных глазах что-то мелькает.

— А ты, как сама думаешь?

Я замираю, я не знаю, как мне думать.

— А родители твои где?

Отпивает виски и выжидающе смотрит на меня.

— Мы давно не общаемся. Как отчим из дома выгнал.

Алан прищуривает глаза.

— А отец?

Я пожимаю плечами.

— Я не знаю его, вроде его убили.

Он молчит и смотрит на меня, от его молчания еще хуже. Все сжимается внутри. Я не понимаю, что со мной, страх нарастает с каждой секундой.

— Плохо тебе, — внезапно произносит он и ставит виски на стол. — Вставай.

Я с трудом поднимаюсь, за себя не боюсь, больше за ребенка.

— Пойдем.

Тянет меня за руку, наши руки соприкасаются и меня словно бьет током, я не могу поверить, что вообще такое испытала. Отшатываюсь и смотрю на него. Красивый мужественный мужчина, сильный. В нем есть что-то особенное, не то, что в слащавом Тиме, который в итоге меня еще и бросил.

— Пошли, — голос властный грубый, заставляет непроизвольно подчиняться.

Хватает меня за запястье и тащит, у меня все сжимается вновь. Твою же мать, что с нами будет, со мной и ребенком…

* * *

АЛАН


Член пульсирует, встает словно каменный. Вот никогда не хотел так бабу, как ее. Аж крышу сносит, вроде она не девчонка, взгляд умный, взрослый. Ей далеко не двадцать, да и не двадцать пять, по глазам старше, хотя и выглядит так, что у гея на нее встанет. В моей жизни много женщин было и есть, но вот чтобы так не было. Подумать только, какая-то воровка, а я так ее хочу. Тяну за собой, мысленно ненавидя ее пляжного пуделя, что за мужик… А она по ходу его любит. Завожу в одну из комнат и закрываю дверь. Сука… У нее такой испуг в глазах, еще и ребенок от другого. Жадно всматриваюсь в ее красивое лицо. Я даже Наташу так не хотел. Девчонка прижимается к двери, такого страха я еще не видел.

— Ты че, зассала? — быть приветливым не получается. — Вот кровать, ложись спать. На окнах решетки, внизу собаки. Сбежать попытаешься — не пожалею. Иди.

Она испуганно кивает, на ватных ногах идет к кровати, я любуюсь изгибами ее тела. Как она вообще могла дать такому ублюдку? А он не растерялся, бросил ее. Какая-то непонятная злость накатывает все сильнее. Мужик должен быть сильнее женщины, а он на нее все валить начал, а она наоборот, защищала его.

Алина садится на кровать и смотрит в стену. Я не двигаюсь с места. Желание овладеть ей сейчас, несмотря на ее беременность, становится лишь сильнее. Судорожно втягиваю воздух. Какого черта Гаспаров? У тебя столько женщин, а ты на эту воровку смотришь. Ведь могу трахнуть, но что-то сдерживает. Телефон звонит в кармане брюк, достаю и вижу номер Майкла.

— Да.

Трубка едва не падает из рук, на том конце рыдает его жена, машину моего лучшего друга вместе с ним и охраной, расстреляли час назад.

— Еду, — коротко бросаю я и положив телефон, смотрю на нее.

Наши взгляды сталкиваются, я не знаю, что со мной. Мы с ним с детства, с самого детства, сидели тоже вместе, все вместе, а сейчас его нет. Никто не хлопнет по плечу, не с кем выпить коньяк и вообще. Все кончено. Телефон хрустит в руках, нервно сжимаю зубы. Его больше нет… Еще одного близкого мне человека нет. Просто нет…