— Ты привез деньги?

Я резко обернулся, надо же этот сучонок, окровавленный, но держит ствол. Дикая ярость разлилась по моим венам, за дочь и за Алину. Как она вообще могла с таким, как он в постель лечь? Он же даже не мужик, чмо… Один мой удар и его не будет, как ему удалось вырубить двух охранников?

— Мы про деньги не разговаривали чепушило. Где Аня? Если решил меня напугать своим водяным пистолетиком, то ты крупно пожалеешь. Выбирай, мне тебе колени прострелить или собакам скормить.

Я не обращая внимания на ствол в его руках, двинулся на него, урод начал отступать, конечно, кишка же тонка, но тут явно что-то не так, он сам выбраться не мог, слишком труслив и глуп.

— Стой на месте, где стоишь.

— Знакомый до боли голос заставил меня обернуться, я бы пережил и перенес многое, но… Я смотрел на хрупкую фигурку, на завязанный белокурый хвост, в ее большие глаза. Смотрел и просто не мог поверить, позади меня со стволом в руках, стояла целая и невредимая, моя Аня…

— Здравствуй, дядя. Спасибо что приехал, — ее глаза прищурились…

Я сделал шаг вперед, с трудом осознавая и только сейчас понимая, что происходит, кто помог ему выбраться.

— Стой, где стоишь, — Аня крепче сжала ствол в руках. — Иначе я выстрелю.

Я молча смотрел на нее, я готов бы отсидеть еще пару сроков, хоть что, только бы не видеть и не понимать, что на меня направляет пистолет, самый дорогой и близкий мне человек на свете… Моя дочь…

ГЛАВА 13

АЛАН


Я не в силах в это поверить, просто стою и смотрю на нее. Аня… Анька… Как же я тебя недооценил, как ты могла… Молча смотрю, руки Ани дрожат, знаю, что не выстрелит, во всяком случае, не хочу в это верить, что сможет.

— Аня, что ты делаешь. Опусти ствол.

Аня отступает на шаг.

— Не подходи. Я выстрелю, можешь не сомневаться. Я не дам тебе распоряжаться своей жизнью. Понял? Гони деньги и все. Забудь про меня. Ты мне не отец. Никто, понял?

Я сжимаю руку в кулак, я не могу в это поверить, я даже не хочу в это верить в то что она на это способна, ее слова режут по сердцу без ножа. Я даже раньше не представлял, что можно испытывать такую боль. Что можно так чувствовать, как яростно стучит сердце. Что же ты творишь Анька…

— Отдай мне пистолет, Аня, — ротягиваю руку. — Сядь в машину, мы дома поговорим, я…

Внезапный выстрел словно приводит меня в чувства. Я пошатываюсь и хватаюсь за плечо, тут же бегут мои ребята. Аня роняет ствол на пол, а я машу Кирюхе чтобы ее не трогали, бросаюсь к дочери и хватаю ее за плечи.

— Как ты могла, дура? Как?

Трясу ее изо всех сил, по щекам Ани текут слезы.

— Я тебя ненавижу, — шипит она. — Ты мне никто. Вечно все запрещаешь. Я все равно сбегу.

Я замахиваюсь на нее, она тут же в ужасе зажмуривается, а я опускаю руку. Я не могу ее ударить, не могу, хотя хочется дать ей так чтобы привести ее глупые мозги в чувства…

* * *

Спустя два часа сидим с Кирюхой в баре, плечо перевязано, зацепила она ерунду…

— Ты как? — он хмуро смотрит на меня.

— Нормально. Где этот ублюдок?

— В подвале.

Я наливаю себе виски и смотрю в окно, меня пыталась убить собственная дочь, самый дорогой человек на свете.

— Ты ей расскажешь?

— Не сейчас, — я закуриваю и отпиваю еще.

Как только она могла вытащить этого ублюдка и повестись на его слова… Свободы захотела, я же ее во всем ограничиваю.

— Я хочу пойти к нему, — встаю и направляюсь на улицу.

— Зверь, — Кирюха вскакивает с места и бросается ко мне. — Ты его просто убьешь. Тебе лучше с ней поговорить.

— Сам разберусь, — рычу я и отодвигаю в сторону Кирюху.

Подхожу за угол и решительно спускаюсь вниз, внутри все переворачивается, этот уштырок собирался сбежать с моей дочерью. Мало ему было Алины… Алина… Ловлю себя на мысли, что сейчас так хочется к ней, к ее теплому телу. Любоваться ее огромными глазами, зарываться в черные, как смоль волосы. Хочу ее сегодня мучать до утра, забыться с ней и не думать ни о чем, только быть рядом с ней. Толкаю ногой дверь и вхожу в сырое полутемное помещение. Этот урод сидит привязанный к стулу. Смотрю на него и ощущаю дикую злость, как внутри все закипает, сейчас он мне за все ответит. Узнает, что такое настоящий зверь, что живет во мне, когда разбудить мою ярость. Машу парням, чтобы они вышли, оставив нас. Мы остаемся наедине, ублюдок едва дышит, его накрывает волна страха, а мне словно зверю, нравится упиваться его страхом. Подхожу ближе, смотрю на него в упор, интересно он еще не обмочился? Тяжело дышит, каждой клеточкой тела ощущаю его страх.

— Не обоссался, сука?

Он смотрит на меня, как жертва на палача, но в этот момент мне плевать, даже плевать на то, что Аня его сама освободила, меня словно накрывает. С ноги бью по стулу, он падает вместе с ним, я развязываю его и начинаю бить, бью головой об пол, бью ногами. В глазах темнеет, но я его не слушаю, просто яростно пинаю, поднимаю за загривок и бью об бетон. В голове смешивается все, то, как он оставил Алину, то, как хотел сбежать с моей дочерью. Останавливаюсь лишь только тогда, когда меня начинают оттаскивать, словно в тумане вижу Кирюху и потом перевожу взгляд на пол. Под ублюдком растекается лужа крови, без слов понятно то что он мертв. Жалею ли я? Ни капли… Возможно я правда привык убивать… Но сейчас я даже не думаю об этом, я конечно не Бог, но эта мразь не заслужила жизни, такие как он ее просто недостойны. Знаю, что не мне судить, но одним ублюдком стало меньше…

Закуриваю и выхожу на улицу.

— Ты его убил. Тебе энергию девать некуда?

Смотрю косо на Кирюха.

— Я за дочь любого порву, ты это прекрасно знаешь.

Кирюха тоже достает сигареты.

— Как он вообще оказался в твоем доме?

Я недовольно морщусь.

— Долгая история.

Кирюха понимающе кивает, он не будет задавать лишних вопросов, и за это я ценю его.

— Что с Аней делать будешь?

— Пока не решил, — пожимаю плечами я. — Скорее всего, отправлю ее за границу.

— А сам мстить за Майкла?

Я молчу, по нашим законам я сам не должен это делать, но сейчас мне на это плевать, я хорошо знаю, что человек, который разрушил всю мою семью, также лишил жизни моего друга и пока он жив, я не остановлюсь, никогда, ни за что…

* * *

АЛИНА


Я, не знаю, сколько времени прошло, я даже сама не поняла, как уснула, проснулась я от шагов. Тут же вскочила и заспешила в коридор, там стоял Алан. Его белая рубашка была в крови, а от него исходил сильный запах спиртного.

Я во все глаза смотрела на него.

— Ты ранен?

— Все в порядке, — процедил он сквозь зубы и отодвинув меня, направился в сторону кухни.

Я пошла за ним и, встав в проеме, наблюдала за тем, как он наливает себе виски. Однозначно что-то случилось…

Гаспаров в полнейшем молчании налил напиток и, словно не замечая, принялся его пить, смотря в окно. Я не знала, напомнить ли о своем присутствии или же наоборот просто ретироваться, оставаясь незамеченной, чтобы не попасть под горячую руку. Честно, мне хотелось больше первого варианта и вообще хотелось подойти и обнять его, прижаться к нему, обвить его шею руками, но он не замечал меня, просто стоял и думал о своем. Лучше уйти, я ему никто, чтобы к нему лезть в душу, да и он не позволит… Осторожно поворачиваюсь и иду в сторону спальни, уже почти подхожу, как слышу властное, заставляющее вздрогнуть: Стой.

Я замираю и медленно оборачиваюсь, он смотрит на меня.

— Не буду тебе врать, твоего любимого больше нет. Он хотел сбежать с моей племянницей, я такого не прощаю. Так что не обессудь.

Я молчу, внутри что-то екает, скорее жалость, чем какие-то чувства. Да и какие могут быть чувства…

Тим убил во мне давно все, все чувства, всю любовь, а возможно ее никогда и не было, была привычка, чувство привязанности, которое так мешало мне уйти. Чувство страха, что мне давно не двадцать, и я боюсь остаться одна.

— Если захочешь убить меня, я пойму, — он так спокойно и невозмутимо смотрит на меня.

Я опираюсь о стену, мне совсем нечего ему сказать, у меня даже слез нет, наверное, после того, как Тим сбежал словно трус, бросив меня, это стало и последней каплей, наполнявшей сосуд. Я растеряла к нему все, и сейчас кроме жалости в моем сердце больше не было ничего.

— Что ты молчишь? — Зверь налил себе еще. — Ты совсем не жалеешь о любимом?

— Нет, — абсолютно равнодушно ответила я. — Чувство жалости, что он человек и не более того.

Он поднял на меня свой холодный демонический взгляд и отпил коричневую жидкость.

— Виски будешь?

Я машинально кивнула и медленно пошла в его сторону, подойдя ближе, все также встала у стены, я словно боялась сама подходить, вроде давно не девчонка, а, с ним терялась, вела себя словно малолетка.

Гаспаров протянул мне виски, и я дрожащей рукой отпила глоток. Почему-то становилось все труднее дышать, я сама не знала, что со мной происходит, он убил Тима, а я смотрю на его рану, и внутри все переворачивается, вижу, что рана не глубокая, но ему больно, он морщится…

— Ты хочешь уйти, Алина? — внезапно спрашивает он и поставив стакан на стол, подходит ко мне ближе.

Я теряюсь, крепче сжимаю прозрачный стакан в руке, еще секунда и он просто разлетится, Гаспаров забирает его и ставит рядом со своим. Смотрит на меня, прямо в глаза. Какое у него мужественное красивое лицо, я вглядываюсь в него и понимаю, что его жена самая счастливая женщина на свете, несмотря на то, что он трахает, кого хочет, он с ней…

— Ты мне на вопрос ответишь? — он приближается и встает ко мне вплотную так, что я почти впечатываюсь в стену.