Она спускает лиф платья, и ее твердые, дерзкие соски получают свободу. Моя рука на члене движется быстрее, я сжимаю зубы и дышу через нос, сдерживая желание кончить так быстро.

Сара стонет и тихонько хнычет, перекатывая соски поочередно между пальцами, пока другой рукой быстро потирает свой клитор.

 — Каждый раз, лаская себя, я представляю, что это ты трахаешь меня. Ты везде, так глубоко во мне, и я вся в твоем запахе. И потом… — она сильно изгибается, готовая кончить, — когда я представляю, как ты разряжаешься, и твоя сперма заполняет меня, я кончаю!

Ее голос срывается на сдавленный крик, бедра в последний раз толкаются вверх и ее рука замирает.

Твою сука мать! Вид достигшей финала Сары перекидывает меня за край, и я с длинным выдохом кончаю себе на живот, не останавливаясь, пока не остается ни капли.

Сара делает судорожные вдохи, потом ее глаза открываются и смотрят на меня с блаженным спокойствием. И внезапно, блуждающая, туманная улыбка касается ее губ, а я понимаю, что влюбился.

Блисс


 — Можешь расписаться у меня на лифчике и представить, что я твоя фанатка.

Я весело улыбаюсь Джейсу, пока он надевает на мою голову шлем.

 — Так, стоп! — Он отступает, с деланным недоумением вздергивая бровь. — Разве это не так? Хочешь сказать, что не фанатеешь от меня?

Он разводит руками с видом: «да как это вообще возможно?», а я не выдерживаю и прыскаю от смеха.

С самого утра у нас хорошее настроение у обоих, и я рада, что этот день начался так разительно по-другому, в отличие от предыдущего. Когда Джейсон сказал, что хочет взять меня на трек, я отнеслась к предложению с энтузиазмом. К тому же, кроме нас тут никого не было сейчас.

 — Я определённо фанатею от некоторых твоих навыков, — признаюсь я, и его губы растягиваются в такую обаятельную, сексуальную улыбку, что мне хочется сорвать с себя шлем и наброситься на его рот в жадном, ненасытном поцелуе.

 — Уже что-то, — со вздохом принимает он.

 — Это обязательно? — Я морщусь, указывая на шлем.

 — Обязательно. Это ради твоей безопасности. Иначе я не возьму тебя с собой.

Я смиренно опускаю плечи. Уже давно я хотела, чтобы Джейсон Рид «Молния» устроил мне наглядную демонстрацию своих талантов на треке, а я сидела бы рядом и могла разделить с ним этот невероятный драйв; волнительный момент, полный адреналина и пьянящего куража. Он сам признавался мне, что это сродни лучшему сексу. Я просто обязана была узнать, о чем идет речь.

Так что, если цена вопроса этот дурацкий шлем на мне — что ж, пусть так и будет.

 — Хорошо. Только пообещай, что не поубиваешь нас. — Я предупреждающе тычу в него пальцем, когда он помогает мне сесть на место второго пилота.

Джейсон склоняется над открытой дверцей, едва сдерживая ухмылку.

 — Ты и правда, трусиха.

 — Я не трусиха! — Мои щеки возмущенно вспыхивают, хотя под шлемом ему и не видно. — Просто есть вещи, где надо проявлять повышенную осторожность.

 — Я не сделаю ничего, что может принести тебе вред, — внезапно тихо, обещающе произносит Джейсон.

Я немного теряюсь, но с опозданием киваю. Для него это служит сигналом, что спор окончен, и он захлопывает дверцу, обходит кар и занимает свое место. Я тем временем пытаюсь справиться с волнением, но уже не от предстоящей поездки.

Что, если я должна все ему рассказать? Взять и просто открыться. Да, это будет нелегко. Не после того, как десять лет взращиваешь в себе ненависть к человеку, а потом влюбляешься в него, потому что…

Он — это не тот, кем ты его представляла. Нарисованный тобою образ и реальность две полные противоположности. И вопреки законам жанра — реальность оказывается лучше.

Намного лучше.

Сэм права — строить отношения на лжи, это путь в никуда. На конечной остановке вас не ждет ничего хорошего, кроме краха и разочарования. Мне надо набраться храбрости и во всем сознаться. И молить Бога, чтобы мы все преодолели, потому что будет неимоверно сложно. Только я не уверена, хватит ли нам сил, а главное желания выстоять.

 — Давай закрепим тебя.

Джейсон тянется ко мне, защелкивая ремни безопасности. Здесь их несколько, и если честно, их наличие не успокаивает.

 — Они больше пугают, знаешь, — нервно признаюсь я, только вот дело вовсе не в ремнях. Я чувствую прикосновения Джейсона, его запах, тепло, тихий звук его дыхания, и я… Я до дикого ужаса боюсь лишиться его. Мне нравится та Сара Винтер, которая появилась благодаря ему. У меня все еще много проблем и страхов, но с ним кажется, что все возможно. Я могу быть лучше, потому что рядом с ним хочется быть такой.

 — Все будет хорошо, — напоминает он, потом надевает свой шлем, пристегивается и заводит мотор, который взрывается яростно и оглушающе громко, как дикий зверь.

Мое сердце обрывается и падает на пол от той поражающей скорости, которую набирает авто. Я не раз ездила с Джейсоном, и я знаю, как он любит скорость. Но только теперь я понимаю, что не видела еще ничего.

 — О Боже! — Я зажмуриваюсь, не зная, за что схватится и визжу как настоящая трусливая девчонка, когда Джейс выходит на внешний круг и машина принимает практически вертикальное положение.

Сквозь шум в ушах я слышу его довольный смех, но его глаза все время прикованы к трассе, а руки уверенно, по-хозяйски держат руль.

 — Это не смешно! — кричу я, но то, каким счастливым он выглядит, и меня заставляет улыбнуться.

Нельзя не заметить, как свободно он чувствует себя сейчас. Джейсон в своей стихии: скорость, адреналин, риск — составляющие его жизни. Он дышит всем этим. Я не знаю, как он сможет бросить гонки. Это уничтожит его.

 — Приготовься, — командует Джейс, выворачивая руль, и мы входим в затяжной поворот.

И, о Господи Боже! Мой желудок прилипает к спине, и я мертвой хваткой держусь за свое сиденье. Боюсь, мне придется расстаться со своим завтраком, который поднимается по пищеводу.

 — Я не хочу умирать! — визжу я, когда мы выходим из поворота, и кар начинает вновь набирать скорость. Она запредельная, потому что все, что вне авто, кажется монолитным.

Он опять только смеется, а я обещаю себе, что когда закончится это безумие, и я буду стоять на твердой земле, а моя голова не будет кружится, я побью его.

 — Видишь, все живы и ты зря боялась, — делает замечание Джейсон, когда мы, наконец, останавливаемся.

 — Расстегни меня, — голосом, похожим на писк, прошу я.

Все мое тело стало какой-то ватой — наверное, мне придется заново учиться ходить. Голова продолжает вращение, и приходится ухватиться за дверцу, чтобы не упасть.

 — Ты в порядке? — с беспокойством заглядывает в мои глаза Джейсон.

Я запоздало киваю — пробки из моих ушей наконец-то исчезли.

 — Я не понимаю, как ты делаешь это каждый раз, — честно признаюсь я. — Это кайф и вау, но не уверена, что хочу повторить.

Мне было страшно, но в тоже время — невероятные ощущения! И мои поджилки все еще трясутся!

Джейсон качает головой.

 — Захочешь. С каждым разом хочется больше и больше. Это как наркотик, на который подсаживаешься. Только это легально и не вредит здоровью.

 — Ага, если твоя машина не превратится в груду металла и ты вместе с ней, — сухо комментирую я.

 — Да, такое порой происходит, — признает он.

 — И у тебя?

Он хмыкает.

 — Думаешь, откуда взялась большая часть моих шрамов?

Я округляю глаза — и почему я не подумала об этом раньше?

Это опасно, чертовски опасно. А Джейсон не неуязвим, и мысль о том, что он может пострадать, приводит меня в ужас. Мои пальцы холодеют, и я крепче хватаюсь за дверцу.

Беспокойство за него, его благополучие — это что-то новое для меня. Но я не могу это игнорировать. Больше не получится.


***

 — Спасибо за сегодняшний день.

Сидя на капоте гоночного кара в свете угасающего дня, и болтая ногами в воздухе, я счастливо улыбаюсь, испытывая самое настоящее блаженство.

 — Мне давно так хорошо и свободно не было, — признаюсь я, повернув лицо к наблюдавшему за мной Джейсу.

 — Ты не чувствуешь себя свободной? — Он с интересом смотрит на меня.

Что заставило его зацепиться за это слово? Мои брови сходятся на переносице, пока я обдумываю ответ.

Не так сложно сказать: «Не в этом дело. Конечно же, я совершенно свободна». Но это ложь. Еще одна.

 — Нет, не чувствую, — признаюсь я, покачав головой. — Постоянное пристальное внимание, всегда толпы людей вокруг и страх, что все увидят, что бывает со мной. — Я поднимаю ноги, становясь ботинками на капот, и обхватываю колени руками. — Это отнимает ощущение свободы и безопасности. Я сама создала себе тюремную камеру и сама же стала своим надсмотрщиком. — Я грустно улыбаюсь, пожав плечами.

Вот он — идеальный момент сказать правду. Возможно, мне станет легче. Мой груз точно станет меньше, но он не исчезнет. Не растворится просто так в воздухе. Я переложу его на плечи Джейсона.

 — Сара. — Мое имя с выдохом сожаления срывается с губ мужчины. Он быстро привлекает меня к себе, зарывшись пальцами в мои волосы и прижимаясь губами к моему виску.

 — Я в порядке, просто… — начинаю убеждать я, но осекаюсь, чувствуя, как по щекам струится влага.

Ну и что за черт?

Слезы? Я серьезно расплакалась от жалости к себе? При Джейсоне?

 — Я в порядке, — с нажимом повторяю я, отвергая саму идею того, чтобы он жалел меня.

Джейсон чуть отстраняется и с таким теплом и пониманием смотрит на меня, что мне становится не по себе.

 — Ангел, ты не в порядке. — Он стирает большим пальцем слезу с моей щеки. — Но признаться в этом не признак слабости, Сара. Заявить о своих проблемах и попросить помощи — это проявления мужества.