— Даже если это случилось по небрежности, девочка должна осознать свою вину и быть наказанной. — Голос отца резкий, отрывистый. И на что бы ни надеялась Белль — моя мачеха с недавних пор — все тщетно. Если уж Престон Рид решил преподать урок воспитания, его ничто не остановит.

 — Прости ее на первый раз.

Мои глаза удивленно распахиваются, когда неожиданно в голосе мачехи проступает твердость. Прежде я не видел, чтобы она возражала отцу.

 — Впредь Фиона будет осмотрительней.

 — Это мой дом и здесь действуют мои правила, — яростно цедит Престон, делая шаг к Белль. — И если я сказал, что Фиона будет наказана, то так и будет!

Отец разъярился, как и всегда, когда ему перечили.

Стоя поодаль разыгравшейся драмы, я наблюдаю с жалостью за девчонкой, дрожащей от страха, как осиновый лист.

Ее вина в том, что она нечаянно опрокинула одну из многочисленных ваз в особняке. Даже не самую дорогую, и отцу нет до нее никакого дела. Просто он в очередной раз воспользовался случаем показать свой авторитет.

Будто в этом есть нужда.

Моя надоедливая, сводная сестра мне не нравилась, как и ее мать, но я сочувствовал ей. Я сам так много раз становился объектом агрессивности отца, и как никто понимал, насколько это паршиво.

Белль все еще пытается спорить, отец распаляется все больше и больше, а Фиона начинает плакать, что приводит Престона в настоящее бешенство. Он орет, чтобы она поднялась на третий этаж, где останется до утра, чтобы подумать о своем поведении.

Третий этаж особняка необитаем, там неуютно тихо и гуляют сквозняки. Даже я не люблю подниматься туда, а Фиона откровенно боится. Девочка кричит от ужаса, давясь слезами.

 — Нет! Нет, пожалуйста! Я больше не буду! Я обещаю. Нет, пожалуйста, не надо!

Ее голос слабеет, слова тонут в рыданиях. Белль пытается успокоить дочь, а отец настаивает, чтобы та шла наверх.

Я не выдерживаю и отступаю к двери, намереваясь сбежать из этого сумасшедшего дома.

Последнее, что я вижу, это огромные глаза Фионы, в мольбе обращенные ко мне. Выскакиваю за дверь, едва не бегом мчась к выходу.

К свободе.

***

— Малыш, что не так? — Бевин поднимается, разочарованно глядя на меня, закусив свою пухлую нижнюю губу.

Черт, ее рот мог полностью лишить сна и породить самые грязные фантазии, особенно когда знаешь, на что он способен.

Мы уже два месяца ходим вместе. В свои шестнадцать Бевин Линч обладала полностью сформированным телом, давая фору любой девчонке в нашей школе. Она была полностью безбашенной и ненасытной. С ней я забывал о том дерьме, что происходило дома.

Но сегодня даже чувственному рту Бевин не удалось отвлечь меня. Мой член не реагирует на ее старания, и все, о чем я могу думать, так это о том, что стало с Фионой, когда я ушел.

 — Давай не сегодня. — Я застегиваю ширинку и завожу мотор, давая понять, что свидание окончено.

Бевин не скрывает изумления, перекидывая рыжие волосы на одно плечо.

 — Ты типа не хочешь меня? — Она недоверчиво изгибает выщипанные брови.

Мне шестнадцать. Я здоровый подросток, который львиную долю своего времени думает о сексе. Моя девчонка сексуальная и горячая как ад. Так что я сам немного в недоумении, что это так.

 — Сегодня просто неудачный день, — не желая вдаваться в подробности, после продолжительного молчания отвечаю я. Бевин не в курсе моей семейной ситуации. Мы с ней не слишком близки, если только речь не идет о физической близости.

 — Как знаешь.

Бевин надулась и отвернулась к окну, промолчав всю дорогу. Она сердита, но я не пытаюсь все исправить. Мои мысли заняты другим. Поэтому я высаживаю Бевин у ее дома и сразу же уезжаю.

Надеюсь, она не даст мне отворот поворот из-за моей выходки. Все же, она классная девчонка и жаль будет вот так потерять ее.

Дом погружен во тьму, когда я возвращаюсь, работает только наружное освещение. Я иду к себе, но притормаживаю возле комнаты Фионы и, подойдя к двери, прислушиваюсь. Тогда я тихонько стучу, не понимая до конца, для чего это делаю. Никто не отвечает, и я поворачиваю ручку, так тихо, как могу, открывая дверь.

В комнате пусто: постель аккуратно заправлена. Вернувшись в коридор, я стою несколько минут, раздумывая, как поступить дальше. И решаюсь.

Поднявшись на третий этаж, я без труда нахожу комнату, в которой находится Фиона. Из-за двери раздаются ее сдавленные всхлипы.

 — Это я, Джейсон, — предупреждаю вместе со стуком, чтобы она не пугалась.

Девочка сидит на постели, обхватив коленки руками, и вздрагивает от почти утихнувшего плача.

 — Ты что здесь делаешь? — Она вытирает ладонями мокрое лицо, с удивлением глядя на меня.

 — Подумал, что тебе нужна компания. — Я пожимаю плечами и улыбаюсь — наверное, впервые с тех пор, как Белль и ее дочь здесь поселились.

 — Мне страшно, — честно признается она, обводя старую, подавляющую мебель комнаты хмурым взглядом. — Кажется, что вот-вот из шкафа или из-под кровати вылезет монстр.

 — Ничего страшного здесь нет, — легкомысленно возражаю я, присаживаясь на угол кровати.

 — Почему твой отец такой злой?

Она с любопытным простодушием смотрит на меня, а я не знаю, что ей ответить.

 — Иногда люди просто злые, — пожимаю плечами я. — Отец придурок. Твоя мать зря вышла за него.

Фиона издает длинный вздох, и вдруг робко улыбается мне.

 — Спасибо.

 — За что?

 — За то, что пришел.

Я хмыкаю, но молчу. Что я могу сказать, кроме того, что она застряла в этой тюрьме так же, как и я.

Нам обоим не повезло.

Блисс


На следующее утро я просыпаюсь, когда только робкие лучи солнца показываются из-за линии горизонта. Я проспала не более пяти часов, но чувствую себя выспавшейся и не думаю, что смогу вновь заснуть.

Сев на постели, я обвожу комнату взглядом. Джейсона нет рядом, его нет в спальне, и я вдруг начинаю нервничать. Его половина кровати даже не выглядит примятой, будто он и вовсе не ложился.

Надеюсь, пока я спала, он не совершил никакой глупости, потому что я уже знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, что он может.

Отбросив одеяло, я поднимаюсь с кровати и иду к двери, не теряя времени, чтобы заглянуть в ванную. Сейчас мне плевать на свой внешний вид. Мое сердце так сильно колотится. Я беспокоюсь из-за вчерашнего признания, и слов, сказанных им.

Как теперь все будет? Не пожалею ли я о том, что призналась. Ни одному мужчине прежде я не говорила о том, что случилось со мной в прошлом. И уж тем более не думала, что это будет Джейсон Рид.

 — Доброе утро!

Я немного ошеломлена, застав его за плитой, с пластиковой лопаткой в руках. На столе свежая выпечка и графин с апельсиновым соком. От сковороды, над которой суетится Джейс, поднимается аппетитный аромат, и только теперь я понимаю, как проголодалась.

 — Доброе. — Я недоверчиво смотрю на него, подходя ближе. — Ты готовишь?

 — Ну, когда эта штука под рукой, это не кажется так сложно.

Он махает лопаткой в сторону планшета на стойке, с открытой страницей итальянского омлета.

Я издаю неопределенное хмыканье и, забравшись на табурет, смотрю на него.

Мы будем делать вид, что ночью ничего не произошло? Или что он задумал?

 Джейсон выключает огонь, снимает сковороду с плиты и ставит на металлическую подставку. Потом подходит ко мне, кладет свою ладонь на мою щеку и серьезно смотрит в мои глаза.

 — Нам надо будет поговорить об этом. Если ты не готова сейчас, я пойму. — Он делает глубокий вздох, и я понимаю, что ему не так легко оставаться спокойным, как он хочет показать. — Но я хочу знать все.

 — Это ничего не изменит, Джейсон. — Я опускаю взгляд на свои руки, не в силах смотреть на него.

 — Знаешь, когда мы с Одри встречались, она не раз пыталась завести со мной разговор, — к моей неожиданности, говорит он. — Думаю, она чувствовала в душе, что между мной и Фионой что-то происходит, и хотела узнать, так ли это. А я всегда отделывался фразой, что все в порядке, ей не о чем беспокоится. Между нами не было искренности. Я знаю, что сам в этом виноват. — Он пожимает плечами. — Я не боялся ее потерять. В итоге она ушла, и ничего не вышло. Между нами, — его голос вдруг садится, становится тише, — все должно быть по-другому. Ты говоришь, что ничего не выйдет, и это так, если мы не сможем доверять друг другу.

Я ощущаю огромный ком в горле, мешающий дышать.

Он говорит о доверии. Но мы не можем доверять друг другу, когда между нами столько тайн, которые могут все разрушить, если будут обнаружены. Они похоронят все  хорошее, что есть между нами сейчас.

Даже если все построено на лжи, я не знаю, так ли это плохо. Разве истина не принесет только боль и страдания?

Что, если она будет непосильной ношей для нас?

 — Мы можем не говорить об этом сейчас? — струсив, прошу я. — Сегодня?

Тень сожаления мелькает в глазах Джейсона, но он кивает, соглашаясь.

 — Конечно. Просто подумай над тем, что я сказал. И еще, — он устало проводит ладонью по лицу, и, приглядевшись, я замечаю темные тени под его глазами — он и правда не спал всю ночь, — я сожалею из-за того, что сделал.

 — Я тоже. Из-за того, что разговаривала с тем парнем и взяла его визитку, — поясняю я, видя его удивление.

 — Он привлек тебя? — после напряженного молчания спрашивает Джейсон.

Я отвечаю не сразу, и это заставляет его нервничать.

 — Возможно немного. Но не из-за того, что ты мог подумать, — тороплюсь добавить, когда его лицо каменеет. — Просто... Это то, что я знаю, Джейсон. — Я взмахиваю руками, невесело улыбаясь. — То, что просто и понятно. Такие отношения долгие годы были максимально удобными для меня. С тобой... с тобой все иначе. Это сбивает с толку.