— Где ты была?!

Сэм налетает на меня, стоит мне войти в квартиру. Она сжимает телефонную трубку с такой силой, что белеют пальцы, и с лица все краски схлынули. Кажется, она на грани сердечного приступа и мне неловко, что я довела ее до такого состояния.

 — Всего лишь в спортзале. — Смотрю на нее с рассеянной улыбкой, но тут же отвожу взгляд и направляюсь на кухню. Мои ноги все еще дрожат, а мысли будто окутаны туманом. Я открываю холодильник и стою, уставившись на его содержимое целую вечность.

 — Сара, ты хотя бы понимаешь, как я волновалась, когда вернулась домой, а тебя нет, и твой телефон валяется выключенный на диване! — голос Сэм дрожит с нотками упрека.

 — Прости. Я не хотела заставлять тебя волноваться. — Я поворачиваюсь к сестре, взяв бутылку воды и захлопнув холодильник. Черт! Я боюсь смотреть в глаза Сэм, потому что мне кажется, что каким-то образом она узнает о том, что только что произошло между мной и Джейсоном и осудит меня.

Сэм не поймет, и правильно сделает. Я сама не могу этого понять, что уж о сестре говорить.

 — Я в порядке, Сэм, — с досадой убеждаю я, видя недоверие в глазах сестры. — Правда. Просто захотелось выпустить пар, вот и все. Лучше расскажи о своем свидании. Видимо, оно прошло так себе, если ты уже дома. — Я двигаю бровями, игриво посмотрев на Сэм, к которой начинает возвращаться румянец на лицо.

 — Не все заканчивают первое свидание в постели, Сара, — сухо парирует она, а я только фыркаю — у некоторых и до свидания не доходит.

 — Ладно, расскажи мне все. — Я сажусь на диван, хлопая по подушке рядом с собой. — Правда, я хочу знать все в деталях.

Помимо того, что мне на самом  деле интересно, как все сложилось у Итана и Сэм, я так же хочу отвлечь сестру от себя и того, как я сама провела этот вечер. Но как сделать так, чтобы и самой не думать об этом? Пока я слушаю Сэм, мои мысли то и дело возвращаются к Джейсону, и тому, что произошло между нами за последние несколько часов.

Я беспокойно ерзаю на месте, потому что мне кажется, что я все еще чувствую его прикосновения. Его руки на мне, во мне, везде.

Он дарит мне удовольствие, муку и чувство вины после.

Рада узнать, что свидание Сэм прошло лучше, чем она могла мечтать. Когда она замолкает со счастливой улыбкой на лице, я желаю ей спокойной ночи и поднимаюсь в свою комнату. Запираю дверь и прислоняюсь к ней затылком. Ноги не выдерживают, и я сползаю на пол.

Секс с Ридом выбил меня из колеи. Мне понравилось.

Нет, понравилось — слишком бледное, безликое определение тому, что случилось между нами двоими. Это было крышесносно. Безумно. Всепоглощающе и еще безрассудно.

Я часто впадаю в легкомыслие, и это не слишком беспокоит меня. Обычно. Но в этот раз все по-другому. Если бы это был другой мужчина, а не Джейсон, я бы уже и думать о нем забыла.

«Хорошо потрахались. Спасибо. Прощай».

Но это Рид. Я столько лет подпитывалась ненавистью к этому человеку. Иногда ненависть была единственным чувством, которое заставляло меня двигаться дальше, быть сильной. Выживать.

А теперь... Теперь все рушится! Будто тысячи и тысячи костей домино, которые я так долго и скрупулезно выстраивала, начинают падать. Сначала один, и он влечет за собой второй, третий, а потом все они падают друг за другом.

Так и мои чувства. Только я не позволю этому случиться. Я остановлю падение. Чего бы мне это ни стоило.

Каждый раз, когда я буду забывать о той роли, которую Джейсон сыграл в моей судьбе и поддаваться ему, я буду вынимать каждое болезненное воспоминание из памяти.

Поднявшись на ноги, иду в гардеробную и достаю с верхней полки шкатулку. Я так давно не брала ее в руки, что на ней образовался тонкий слой пыли. Сдуваю его, сажусь на ковер и откидываю резную крышку.

Мое сердце пронзает острая, резкая боль, когда я смотрю на содержимое. В горле возникает знакомая, противная горечь, которую ничем не смыть. Мне требуется несколько минут и контроль над дыханием, прежде чем я беру десять стодолларовых банкнот и аккуратно раскладываю их перед собой.

Закончив, я чуть отстраняюсь назад и внимательно, бесстрастно смотрю. На каждой купюре синим маркером выведено по одному слову:


Боль.

Отчаянье.

Горечь.

Безнадежность.

Равнодушие.

Пустота.

Тьма.

Холод.

Гнев.

Ненависть.

Мои чувства и эмоции, топившие меня в те беспросветные дни, а потом я сделала их своим спасением.

Это и есть мое напоминание, за которое я буду держаться. То, что не даст мне упасть.

Джейс


 Тяжелые двери особняка открываются, и Хоуп несется мне на встречу. Я едва успеваю раскрыть руки, как она налетает на меня и утыкает заплаканное лицо мне в шею.

 — Что случилось, Крольчонок? — ломким от напряжения голосом спрашиваю я, крепко прижимая сестру к себе. Мне буквально приходится держать Хоуп, потому что ее хрупкое тело дрожит так, словно вот-вот рассыплется.

 — Она хочет... отключить папу... от аппаратов! — сквозь икоту выдыхает девушка, и я чувствую, как пропитывается моя рубашка от ее слез. — Джейс, она хочет, чтобы он умер!

Она поднимает свое лицо и с гневом и воинственностью, граничащим с отчаяньем смотрит на меня.

 — Хоуп, Белль не хочет этого, — мягко возражаю я, стараясь ее успокоить. — Никто не хочет, чтобы отец умирал.

Мне приходится заставлять себя произносить эти слова, но я чувствую, как они пропитаны фальшью и лицемерием.

Я хочу, чтобы это случилось. Иногда я, правда, верю, что хочу этого.

 — Тогда почему она больше не хочет, чтобы он жил? — Хоуп упрямо супиться. — Разве он мешает ей? Да ведь она почти не заходит к нему! И так часто уезжает из дома, наверняка уже завела себе кого-нибудь! — Она кривиться. — Папа лишь помеха для нее.

Имеют ли подозрения Хоуп основания под собой? Я бы не удивился, если бы это было так. Белль все еще молодая, привлекательная женщина, а Престон уже несколько месяцев лежит в коме. Это только вопрос времени, когда она найдет себе другого мужчину.

Мне совершенно плевать на это, единственное, что меня волнует — это реакция Хоуп.

 — Детка, ты не должна злиться на свою мать. — Я глажу сестру по волосам, и она все так же льнет ко мне в поисках поддержки. — Белль так же беспомощна в этой ситуации, как и мы все.

Никогда не думал, что стану защищать или оправдывать мачеху. Меня трудно назвать ее поклонником. Но ради успокоения Хоуп я нахожу нужные слова.

Чуть позже, оставшись в кабинете наедине с Белль, я вопросительно смотрю на мачеху:

 — Это правда,  то, что сказала Хоуп? Ты решила отключить Престона от аппарата?

Белль с досадой вздыхает и качает головой.

 — Джейсон, твоя сестра еще многого не понимает. Она обвиняет меня в желании избавиться от Престона, а это не так! Просто все бессмысленно, понимаешь? — Она разводит руками, умоляюще глядя на меня. — Нет никаких шансов, что он когда-либо очнется. Такая жизнь... Это не жизнь, на самом деле, и твой отец никогда бы не хотел подобного существования.

Тут она права, Престон скорее пустил бы себе пулю в лоб, чем согласился обитать в состоянии овоща.

 — Тебе не нужно что-то доказывать мне, — поддавшись вперед и упершись локтями в колени, со спокойствием произношу я. — Сделай это, если считаешь, что это единственный правильный выход. Хоуп справится, со временем. Она не останется одна, когда его не станет.

Говоря это, я даже не могу заставить себя назвать его своим отцом, потому что по-настоящему он никогда им не был. Престон Рид был кем угодно, но не отцом для меня.

 — Ты поддержишь меня? — Белль откидывается на спинку кресла с легким изумлением на лице. — Так просто?

Я жму плечами.

 — Да. Я считаю, что ты права в этом.

Мачеха выглядит удивленной. Наверное, за все двадцать лет она ни разу не слышала от меня подобных слов.

 — Что ж, хорошо. — Она расправляет плечи, беря себя в руки. — На это потребуется время и урегулирование некоторых формальностей, но я буду держать тебя в курсе.

Я киваю и поднимаюсь из кресла, считая, что наш разговор окончен. Вот так просто я согласился на смерть отца.

 — Джейсон, — окликает меня Белль, когда я берусь за ручку двери.

Я оборачиваюсь.

 — Не мог бы ты поговорить с Хоуп и сказать, что поддерживаешь мое решение? — Она выглядит смущенной. — Ты единственный, кто сможет убедить ее в том, что это необходимо сделать.

Помедлив, я еще раз киваю и выхожу.


Я решаю найти Хоуп и пригласить ее куда-нибудь развеяться. К примеру, отвезти на обед в ее любимое итальянское бистро или сходить в кино на один из ее девчачьих фильмов. Хотя бы на несколько часов увезти ее из этого ужасного дома, который пропитался атмосферой болезни и надвигающейся смерти.

Поднявшись на второй этаж, стучу в дверь спальни Хоуп, но ответа нет. Все же вхожу внутрь, потому что она может быть в ванной и не слышать.

 — Хоуп! — зову я. Все так же тишина — ее здесь нет.

Я смотрю на розовые стены, коралловое одеяло с оборками и рассаженные по всем поверхностям плюшевые игрушки — наверное, я зря беспокоюсь, потому что Хоуп осталась все той же моей маленькой сестричкой. Если мне повезет, у меня еще есть пара лет в запасе, прежде Хоуп действительно станет приносить проблемы.

Нет, на самом деле мне повезет, если она избежит типичного поведения бунтующей молодости.

Усмехаясь, я подхожу к кровати Хоуп и беру в руки плюшевого зайца, слегка потрепанного временем. Я подарил его ей на ее восьмилетие и Хоуп до сих пор спит с ним.