– Не говори ерунды. Я действительно влезла сюда, чтобы поговорить о них.

– А я уверен, что ты просто искала меня. Потому что хотела быть со мной. – Он снова отвернулся и демонстративно вздохнул: – Я считал тебя более откровенной!

– Ты считал меня более откровенной? Ха! Не от тебя ли я постоянно слышала обвинения в неискренности и хитрости?

– Сейчас по крайней мере, несмотря на все гневные речи, в глазах у тебя горит самое откровенное плотское желание.

– Ну, знаешь, ты ведешь себя уже совсем невежливо!

На лице Вулфреда появилась слабая улыбка. Он протянул руку и, взяв ладонь Мелании, приложил ее к своим губам.

– А разве я когда-нибудь был вежливым?

Мелания не могла не согласиться, что Вулфред никогда не страдал избытком вежливости.

– Вулфред! – раздался голос Сеолмунда.

Мелания резко обернулась и увидела, что Сеолмунд показывает Вулфреду в сторону леса. Она тут же отняла ладонь от губ Вулфреда, ощущение от его горячего поцелуя прошло не сразу.

Вулфред неожиданно поднялся. Из леса вышли трое саксов. У одного из них были темные волосы, а на руке блестел серебряный браслет.

– Привет, Вулфред! – сказал он. – Привет и тебе, Сеолмунд!

– А разве моя жена не заслуживает того, чтобы ты с ней поздоровался, Зигред? – холодно ответил Вулфред.

Зигред улыбнулся и, повернувшись к Мелании, резко выбросил вперед правую руку, изображая традиционное приветствие римских патрициев:

– Хайль, римлянка!

– Ты преувеличиваешь роль ее происхождения, Зигред. Теперь она моя жена. А значит, тоже принадлежит к сакскому племени.

При других обстоятельствах Мелания стала бы протестовать. Но теперь, до боли прикусив язык, она с трудом пробормотала:

– Если ты так считаешь, то…

– Я действительно так считаю, – оборвал ее Вулфред.

– Что ты делаешь здесь, наверху? – спросил его Зигред. – Все воины собрались во дворе, перезнакомились и подружились. А ты почему-то предпочитаешь одиночество!

– Одиночество?! Или ты ослеп? Где ты видишь одиночество? – И Вулфред кивнул в сторону Мелании и Сеолмунда.

– Но они только что пришли сюда, – возразил другой подошедший сакс.

– Да, – очень холодно ответил ему Вулфред. – И ты мог узнать об этом, только если полчаса назад был в триклинии. Кстати, моя жена тоже там была! Скажи, Сеолмунд, Уалфрек действительно там присутствовал?

– Да, – кивнул Сеолмунд.

– Я надеюсь, что ты, Уалфрек, не оказался среди тех, кто был груб с моей женой? Которая, кстати, всегда отличалась изяществом манер. За что я ее очень уважаю!

– Вулфред, мы пришли сюда не ради разговоров о твоей жене, а чтобы попросить тебя вернуться с нами вниз. Пребывание в одиночестве, как тебе известно, у нас не в большом почете! – вмешался Зигред. Он с подозрением посмотрел на Меланию и добавил: – Саксы не сторонятся общества своих единоверцев!

– Даже если они только что увидели друг друга? – саркастически улыбнулся Вулфред. – Ты же знаешь, что говоришь неправду! Вот моя жена. И я предпочитаю ее общество тому, которое собралось внизу. Понятно?

– Но она тоже была там, и…

– Она была там, потому что утешала бедную женщину, которую оскорбили грязным действием и бранными словами те саксы, которые пришли сюда вместе с тобой. Место, где вы теперь располагаетесь, я завоевал в бою. И всех людей, живших здесь раньше, тоже подчинил себе. Делиться всем приобретенным мною с вами я не намерен. Понял?

Зигред утвердительно кинул.

– Хорошо, что ты понял. А раз так, то возвращайся со своими двумя приятелями вниз, в мой дом. И скажи там всем остальным, чтобы спокойно пользовались моим гостеприимством.

Уалфрек, Зигред и пришедший с ними сакс молча повернулись и стали спускаться по склону холма к дому. Когда они исчезли из вида, Мелания с иронией посмотрела на Вулфреда:

– Неужели у саксов именно так понимают дружбу? Тогда весь ваш мир населен одними врагами!

Сеолмунд, желая оставить супругов наедине, юркнул в кусты. Вулфред же с удивлением посмотрел на Меланию. Такой он еще не видел свою жену. Обычно в ее глазах горели негодование, порой – страсть или, наоборот, отвращение. Сейчас же в них было нечто совсем другое. Но что? Сожаление? Нежность? Или…

– Если они кого-то в чем-то подозревают, то только не меня! Но ты права: мои отношения с ними действительно натянуты почти до предела. Надеюсь, со временем все образуется.

– Твои неприятности возникли из-за меня? – спросила Мелания, глядя ему в глаза.

Вулфред подошел к ней и обнял:

– Ты римлянка, а живешь среди саксов. Они тебе никогда этого не простят. И мне тоже…

Итак, у него неприятности из-за нее. Только потому, что она римлянка! А они ненавидят римлян. Всех, без исключения! Но ведь куда больше, чем они, Рим должен ненавидеть Вулфред. У него, есть основания для ненависти… Он же встал на ее защиту против своих же единоверцев. В ущерб себе…

Страшная тоска сжала ее сердце. Мелания впервые в жизни видела, как из-за нее страдает другой человек. Но что она могла сделать? Только перестать быть римлянкой, что невозможно. И как странно: сейчас, оказавшись среди саксов, Мелания ощущала себя римлянкой больше, чем когда-либо раньше. Но впервые в жизни римское происхождение не вызывало у нее чувства гордости…

– Извини меня, – прошептала Мелания, прижимаясь лицом к груди Вулфреда. Сама того не сознавая, она просила у него прощения за то, что родилась римлянкой.

Мелания приподнялась на цыпочки и поцеловала его в горло. Вулфред усмехнулся:

– Примеряешь, куда будет лучше вонзить свой кинжал?

Мелания улыбнулась и тихо сказала:

– Очень высоко. Я не дотянусь. Надо будет придумать еще что-нибудь.

Она обвила руками его талию и снова уткнулась носом в грудь. Ей был приятен его запах…

Вулфред поднял Меланию за локти и поцеловал. Она почувствовала тепло его широких ладоней и мягких губ. Ей стало уютно и очень спокойно. Мелания подумала: как получилось, что теперь она не может и минуты прожить без этого человека? Ведь всю короткую жизнь Мелании постоянно внушали, что она должна ненавидеть саксов. А Вулфред как раз и был саксом! Но ей все время хотелось видеть его, слышать его голос, быть рядом и говорить с ним. Мелания должна была признаться себе, что теперь смотрела на него другими глазами. Для нее он больше не был саксом, а просто – Вулфредом…

Но как теперь ей относиться к Маркусу? Она забывала его только в страстных объятиях Вулфреда. Все остальное время образ Маркуса неотступно преследовал ее…

Она вдруг подумала, что стоит и обнимает Вулфреда на голом склоне холма и прячущийся совсем рядом Маркус, которому Мелания обещала к вечеру принести еду с одеждой, может легко их увидеть. Она прервала поцелуй и, слегка оттолкнув Вулфреда, сказала:

– Я должна идти!

– Никуда ты не должна идти, – улыбнулся Вулфред.

Мелания посмотрела на него. Почему он так притягивает ее к себе? Зачем у него такая аппетитная и полная нижняя губа? Право, лучше бы он оставался грязным и грубым, как в те первые дни!

– Я должна идти! – повторила Мелания. – Мне надо еще переделать кучу дел! Да и у тебя, уверена, тоже таковые есть!

– Пожалуйста, делай их, но я пойду с тобой.

– Ты не должен со мной идти!

Действительно, как она сможет принести Маркусу обещанное, если по пятам шествует Вулфред?!

– И все же я пойду! – настаивал он.

Мелания повернулась и бросилась вниз по тропинке, надеясь убежать от Вулфреда. Но тот ни на шаг не отставал от нее.

Мелания была в панике. Почему Вулфред так настойчив? Или он о чем-то догадался?

Они вместе вошли во двор. И тут Мелания увидела Сенреда и Сеолмунда.

– Вулфред, – схватила она за руку мужа, – почему бы тебе вместе с Сеолмундом не пойти в баню? А я тем временем поговорю наедине с Сенредом. Ты знаешь – о чем!

Вулфред очень внимательно посмотрел на Меланию, видимо, желая догадаться о подлинной причине подобного предложения. По глазам Мелании он был готов поверить, что она говорит без всякой задней мысли. Наверное, она и впрямь хочет поговорить с Сенредом.

– Ты будешь в кухне? – спросил он.

– Я как раз туда и иду.

И Вулфред действительно увидел в дверях кухни спину Сенреда.

– Хорошо. Тогда я и Сеолмунд идем в баню. Если потребуется, то вызови меня оттуда.

Мелания пошла на кухню, с трудом преодолевая желание еще раз оглянуться на Вулфреда. Сенред и Доркас сидели у стола. Доркас демонстративно не смотрела на своего соблазнителя. Мелания в продолжение нескольких секунд смотрела то на нее, то на Сенреда. Было похоже, что последний ежится от страха. И она поняла, что Доркас значительно лучше знает мужчин, нежели она. Доркас и Сенред, по-видимому, уже долго разговаривали, но до главного так и не дошли.

– Если бы я знал, что ты сейчас придешь, то непременно тебя встретил бы, – проговорил Сенред, обратившись к вошедшей Мелании.

– Зачем? Ведь со двора до кухни – несколько шагов! – ответила Меланйя.

– Видишь ли, пришедшие люди изголодались по женщинам. А ты – темноволосая и такая красивая. У тебя такая белая кожа и сияющие светлые глаза. Ты каждого сводишь с ума, – объяснил Сенред.

– Наверное, как раз такое случилось и с тобой? – спросила Доркас, ставя на плиту чайник.

– Со мной? Что ж, возможно… Ты ведь тоже очень красивая… – сказал Сенред.

– Потому что единственная женщина, живущая среди вас! – проговорила Доркас.

– Нет! Потому что…

– Потому что слишком много блуждал где-то далеко и не видел никого другого, – прервала его Доркас.

– Доркас! Разве я когда-либо говорил что-нибудь подобное?! Просто у меня к тебе совершенно особое отношение. И я решительно не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь неприятное, – возмутился Сенред.

– Например, изнасилование? – спросила Доркас.